Мои миры, твое отчаяние. Танец 2 (СИ)

Том быстро преодолел дорогу до конца деревни, но когда перед ним появилась тропинка, замедлил шаг. Сердце внутри ухало, и мальчик поймал себя на том, что он очень уж волнуется.

Впереди показалось огромное поместье, и юноша начал крутить головой по сторонам, силясь увидеть хоть какие–то еще постройки. Никаких домов он не видел поблизости. Чуть пройдя вперед, среди высокой, давно не кошеной травы, Реддл заметил перекошенную лачугу, больше походящую на заброшенный сарай.

Тяжело вздохнув, юноша направился к нему. К деревянной, обветшалой двери большими ржавыми гвоздями была прибита змея. Том решительно вошел внутрь и замер. Сравнивая здание с сараем, он покривил душой. Место, в котором он оказался, больше походило на хлев. С потолка свисала плотная седая паутина, на столе и полках был толстый слой пыли, на полу и в особенности по углам комнаты валялись заплесневевшие, а местами и гниющие объедки.

Около дальней стены находился затопленный камин, рядом с ним стояло старое кресло, в котором сидел мужчина со спутанными грязными волосами и такой же кошмарной бородой. Казалось, что он был мертв. Но когда тот резко вскочил из кресла, держа в одной руке нож, а в другой волшебную палочку, оказалось что тот мертвецки пьян. Мужчина повалил несколько пустых бутылок, что стояли рядом с ним. Они со звоном покатились по полу.

— ТЫ! — взревел мужчина. — ТЫ!

Нож в руке безумца опасно блеснул, когда он кинулся на своего гостя. Том лишь хмуро посмотрел на него и произнес на змеином языке короткую команду с повелительными нотками в голосе:

— Стой!

Мужчина затормозил и врезался в стол — на пол посыпалась заросшая плесенью посуда. Повисло долгое молчание, гость и хозяин разглядывали друг друга. Нарушил молчание хозяин:

— Ты говоришь на нем?

— Да, я на нем говорю, — ответил Реддл. Он вступил в комнату, отпустив дверь, и та захлопнулась за ним.

Том чувствовал лишь глубокое отвращение. В школе только лишь некоторые избранные были посвящены в то, чьим потомком является Реддл. Перед фамилией Слизерин они испытывали трепет, величие рода основателя вызывало восхищение. И что он теперь видит? Грязного, опустившегося бродягу, который не достоин даже произносить своими устами фамилию предка, чтобы не надругаться над его памятью.

— Где Марволо? — с усталостью спросил Том.

— Помер, — просто ответил хозяин дома. — Помер много годков назад, а то как же?

Реддл нахмурился и снова перешел на змеиный язык, человек перед ним нравился ему все меньше и меньше. Хотя что может быть сильнее дикого отвращения?

— Кто же тогда ты?

— Морфин, кто же еще? — такой же шипящий ответ.

— Сын Марволо?

— Ясное дело, сын, а…

Мужчина отбросил волосы с грязной физиономии, чтобы получше вглядеться в Реддла, и Гарри увидел на пальце его правой руки кольцо с черным камнем.

— А я тебя за маггла принял, — прошептал Морфин. — Здорово ты на того маггла смахиваешь.

В районе живота появилась какая–то сильная тяжесть, как при сильном волнении. Его затошнило. Такое уже было один раз, когда он открывал Тайную комнату. Но в тот момент он испытывал сильное нетерпение. Теперь же это было волнение и предчувствие чего–то плохого.

— Какого маггла? — резко спросил Реддл.

— Маггла, в которого сестра моя втюрилась, он тут в большом доме при дороге живет, — сказал хозяин дома и неожиданно сплюнул на пол между собой и гостем. — Ты на него здорово похож. На Реддла. Только он теперь постарше будет, нет? Постарше тебя, коли присмотреться…

Вид у заросшего мужчины был слегка пьяноватый, его пошатывало, чтобы удержаться на ногах, он цеплялся за край стола.

— Он, понимаешь, вернулся, — глупо прибавил Морфин.

Том пристально, оценивающе посмотрел на него. Затем он придвинулся поближе к Морфину и спросил:

— Значит, Реддл вернулся?

— Ага, бросил ее, и правильно, гнида такая, мужа ей подавай! — сказал Морфин и снова плюнул на пол. — Обобрала нас, понял, перед тем как сбежать! Где медальон–то, а, медальон Слизеринов, где он?

Том не ответил. Морфин снова распалился, взмахнул ножом и закричал:

— Осрамила нас, потаскушка! А ты–то кто таков, заявился сюда, с вопросами лезешь? Все уж кончилось, нет, что ли?.. Все кончилось…

Раздражение переросло в ненависть, и Реддл, направив палочку, прошептал:

— Империо!

Глаза мужчины закатились, а лицо приняло отстраненно–мечтательный вид.

— Не сопротивляйся мне!

Дождавшись кивка, Том произнес заклятие:

— Легилимент!

Перед глазами юноши замелькали картины.

Мужчина сидел на лавочке во дворе и курил. Недалеко от него расположилась женщина, читавшая детям сказки.

— Я тоже выйду замуж за сильного волшебника? — радостно прощебетала маленькая девчушка.

— Возможно, — грустно улыбнулась ей женщина.

Мужчина резко встал и дал ей затрещину, а потом повернулся к дочери:

— Если не найдется достойный кандидат до того, как тебе исполниться двадцать лет, а чистота его крови должна быть как наша, то выдадим тебя за брата! Род должен продолжаться!

Мальчик звонко засмеялся, но этот смех был каким–то злым, издевательским.

— Но он же не великий волшебник! И он же брат. В сказке по–другому! — упрямо вскрикнула девчушка.

Отец резко схватил ее за руку и отшвырнул на траву.

— Сквиба несчастная, как ты посмела мне перечить! Я так живу, и ты так будешь жить! Вот подожди, накажу я тебя.

Волшебная палочка оказалась направлена на ребенка.

— Круцио!

Девочку закрыла собою мать. Она резко осела на землю и закричала во весь голос, а потом стала молить своего мужа Марволо остановиться. Но тот продолжал пытку до тех пор, пока девочка не отбросила отца стихийной магией назад на скамейку. Вместо того, чтобы разозлиться, он счастливо засмеялся.

— Ничего, Меропа, может, ты на что–то еще и сгодишься.

Мальчик же неотрывно наблюдал за плачущей сестрой и дрожащей матерью. Ему нравилась эта картина.

Воспоминание изменилось.

Большой котел лежал у ног Меропы, а она сама была прижата к шершавой стене дома. Ее брат нависал над ней, его глаза блестели от азарта и предвкушения, а дыхание было частым, как после долгого бега.

— Морфин, что ты делаешь? — испуганно спросила она.

Девушка была практически лишена красоты: ее лицо не имело никаких выразительных черт, глаза чуть косили в разные стороны, кожа обладала чрезмерной бледностью, а волосы выглядели слишком сухими и неживыми. Том отметил про себя, что единственное, с чем ей относительно повезло — это с фигурой.

— Перестань ломаться, — прошипел ей на ухо брат. — Замужество тебе не светит, так что чем быстрее мы начнем жить, тем раньше родишь.

Меропа вжалась в стену и попыталась оттолкнуть от себя брата.

— Перестань! Остановись!

— Потом будет хуже! — пообещал он ей.

Из дома выскочил Марволо, он размахивал руками и грозил им волшебной палочкой.

— Ах ты потаскуха, висишь на собственном брате! Что, не терпится? Никакой добродетели и понятия о чести! Ничего, не пристрою тебя за какого–нибудь богатенького чистокровного, за Морфина и отдам. А пока отучу тебя по мужикам шляться!

Мужчина резко подлетел к ней и, схватив за горло, начал душить. Девушка даже не сопротивлялась, ее взгляд был слишком обреченным, казалось, она ничуть не возражает против смерти.

Морфину нравится вид задыхающейся сестры, ему нравится ее боль. Только в такие моменты она становится для него по–настоящему прекрасной.

Следующее воспоминание ничуть не лучше прежних.

Морфин из окна смотрел на Меропу. Она сидела в тени дерева и наблюдала за забором, будто ожидая кого–то. В руке Морфина шипела змея, и он постоянно отвлекался на нее, заставляя замолчать.

Когда мимо них проскакал юный всадник, Меропа оживилась. Ее некрасивое лицо будто бы осветилось изнутри, она широко счастливо улыбнулась, будто бы получила подарок. Эти реакции заметил ее брат, который, дождавшись, когда она уйдет спать, сразу же направился в деревню — заколдовать сына сквайров, чтобы Меропа никогда не забывала кому принадлежит. Морфин был сильнее и искуснее любого маггла… Пока он заставит его покрыться сыпью, а вот потом…