This one. Книга третья. Путь к бродяге (ЛП)

Злорадный голос Накамуры отозвался эхом в зимнем воздухе.

– Ты слишком много знаешь, Химура. И теперь, когда Кидо больше не защищает тебя… мы не можем отпустить тебя. Ты угроза новому правительству. Так что теперь, теперь… ты наконец-то мой. Ты должен знать, что на твою казнь было легко получить согласие руководства. После всех тех оскорблений, что ты мне нанес… я отомщу. Наконец Химура Баттосай встретит свой конец. О, как же я ждал этого момента – наконец-то твоя легенда умрет.

Кеншин опустил голову, глядя невидящими глазами на грязную землю. По крайней мере, снега больше не было. Он расслабился, чувствуя себя спокойным и готовым.

Война окончена.

Они победили.

Революция будет успешной. Нет никаких сомнений. Он достиг всего, за что боролся.

Все правильно.

Он был убийцей, безумной тенью из самой темной преисподней революции. Пережиток, который был свидетелем большей части ужасных преступлений Ишин Шиши, совершенных в течение последних пяти лет с целью добиться своей победы. И больше всего этого – возможно, он просто был недостоин жить в новой эпохе, чей рассвет сейчас наступал.

Он же не знал, как жить без меча.

– Ты даже не готов сражаться? Не доставишь мне удовольствие видеть, как ты борешься перед смертью? Ты просто… сдаешься? Ха! Это прекрасно! Я знал, что ты трус! Так же, как и все убийцы в конце!

Накамура запрокинул голову и презрительно рассмеялся. Затем плюнул на землю. Смертельное оскорбление.

Крохотная искра гнева поднялась в Кеншине. Он действительно собирался сдаться? Дать Накамуре испытать это удовлетворение?

– Парни, приготовьтесь – и по моему сигналу! – закричал Накамура.

Правда, было совершенно безнадежно драться, будучи таким измученным, но будь он проклят, если бы, слушая это злорадство, не захотел ударить этого хорька по лицу. Кеншин прикрыл глаза грязной челкой и сжал кулаки в рукавах.

– Три, два, один, – посчитал Накамура, – и…

– Остановитесь!

Кеншин поднял глаза. Этот голос…

– Прекратите! Ты не можешь этого сделать! Ты не имеешь никакого права! Прекратите, долбаные идиоты!

Позади Накамуры через толпу пробивались Макото и Хидэёси. Кеншин ничего не мог поделать, сбитый с толку. «Оро» просто соскользнуло с его губ.

Дуэт идиотов пробрался между ним и расстрельным отрядом Накамуры и закрыл его широкими спинами, убедившись, что Кеншин не мог видеть, что происходит.

В толпе вокруг них звуки движения и шарканья ног стали более интенсивными, вместе с бормочущими голосами:

– Это Баттосай. Казнь? Но почему? Это неправильно. Они собираются казнить хитокири Баттосая? Они сказали, что усыпляют бешеную собаку. Который из них Баттосай? Этот маленький рыжий без оружия. Который? Они тут все грязные с головы до ног.

– Отойдите! – Крик Накамуры прорезал шум толпы. – Вы прерываете санкционированную казнь безумного убийцы, человека, который представляет угрозу для всех нас!

– Убийцы, да? – ответил Хидэёси, и его голос был сухим и лишенным чувства юмора.

– Да, – сказал Накамура, заметно раздраженный. – Все было одобрено руководством Сацумы-Чоушуу. Отойдите в сторону, или я предположу, что вы в сговоре с Химурой, и казню и вас.

Макото фыркнул и провозгласил голосом, разносящимся далеко по округе:

– Так ты собираешься казнить троих своих людей? Что ты за командир такой? Я не собираюсь отступать. Если ты хочешь добраться до милашки, сначала тебе придется убить меня.

Кеншин моргнул, слишком потрясенный, чтобы что-то сказать или сделать. Макото и Хидэёси действительно собираются так поступить? Но… как он простит себя, если этих двух идиотов убьют? Он слабо сглотнул и наконец нашел слова.

– Макото, Хидэёси… не надо, пожалуйста, не жертвуйте собой ради сего недостойного. Все в порядке. Сей недостойный не стоит того.

– Заткнись, милашка, – прорычал Макото, затем повернулся к Накамуре, поднял руки в универсальном жесте капитуляции и усилил голос, чтобы всем было слышно. – Накамура, все это время, что я был в твоем подразделении, ты был дерьмовым командиром. Но на этот раз ты зашел слишком далеко. Это неправильно. С самого первого дня ты всегда давал Химуре худшую работу. Ты оскорблял его. Ты специально удерживал его деньги, и я лично видел, как ты пытался убить его всеми способами, которые только мог придумать! Но теперь, когда Химура наконец получил разрешение на уход из рядов Чоушуу лично от Кидо-сана, ты действуешь за его спиной и организуешь фиктивный приказ убить живую легенду Чоушуу?

Кеншин не знал, что делать. Он должен был найти способ избавить Макото и Хидэёси от страшной участи, но как? Используя ки? Об этом не могло быть и речи. У него ничего не осталось. Если он попытается использовать ки, то просто потеряет сознание. У него не было оружия или чего-то длиннее руки. Боги, как ему спасти этих двоих?

Хидэёси тоже повысил голос до крика.

– Хитокири Баттосай не сумасшедший! Химура преданно сражался годами. Парень потел, истекал кровью и жертвовал больше, чем кто-либо, кого я когда-либо знал, ради дела, ради нашей мечты – и вот как мы ему отплатили? Разве мы не провели три дня, разделывая войска Токугавы? Разве мы уже не видели достаточно смертей?

– Вы все сумасшедшие, – в ярости закричал Накамура. – Прекрасно. Вы все умрете. Парни, пристрелите всех троих.

Сердце Кеншина екнуло. Нет, нет, этого не должно случиться.

Звук вынимаемого из ножен клинка прорезал напряженную тишину. Низкий, хриплый голос сказал:

– Достаточно.

– Да! – Макото возликовал и отошел в сторону настолько, что Кеншин смог видеть Фудзивару-сана, прижимающего катану к горлу Накамуры, и капельки крови вытекали из тонкого пореза.

Время будто остановилось.

Глаза Накамуры расширились, рот приоткрылся в шоке…

Мужчины в расстрельной команде застыли, их глаза стали дикими и испуганными. Никоторый не держал пальцы на спусковом крючке, а некоторые даже опускали стволы на землю.

Фудзивара-сан сузил глаза и крикнул своим хриплым голосом:

– Опустите оружие, парни.

Толпа ожила. Люди начали кричать, выражая свое согласие:

– Прекратите! Почему вы пытаетесь расстрелять наших? Это безумие! – Некоторые люди даже вытащили свое оружие, держа его высоко, меньше угрожая, чем просто показывая, что у них действительно есть оружие, и если что-то не изменится быстро, ситуация может окончиться кровопролитием.

Расстрельный отряд не колебался, все побросали оружие и сдались. Очевидно, никто из них не был готов столкнуться с толпой линчевателей, когда им приказали выполнить свою грязную задачу.

Лица в толпе посветлели. Фудзивара высоко поднял меч и победоносно улыбнулся.

Макото и Хидэёси повернулись к Кеншину, достаточно быстро, чтобы схватить его за трясущиеся плечи, прежде чем его колени подогнулись.

– Я говорил, что мы защитим тебя, верно? – сказал Хидэёси с победной улыбкой на губах.

Кеншин слабо сглотнул, дрожа, как лист под осенним ветром. Странное ощущение расцвело в груди. Он моргнул, чтобы прояснить зрение, а затем кивнул.

– Да, так ты и сделал, – улыбаясь, согласился он.

Боги, это смешно. Он не понимал, почему его так трясет. Он глубоко вдохнул и выдохнул, повторяя движение достаточно долго, чтобы успокоиться. Наконец, он отмахнулся от помощи Хидэёси и Макото и встал на собственные ноги, все еще ощущая слабую дрожь.

Фудзивара-сан подошел к нему.

– Химура, тебе нужно уйти. Возможно, за тобой охотится еще кто-то, кроме этих ублюдков. Мы прикроем тебя и расскажем всем, кто спросит, что ты умер на полях Фушими. Но, мальчик, тебе нужно идти прямо сейчас и исчезнуть.

Кеншин встретился со взглядом самурая Чоушуу и медленно кивнул. Да, это имело смысл. Если бы Накамура действительно получил согласие на его казнь от руководства Чоушуу, то, возможно, за ним пришло бы больше людей. Он посмотрел мимо Фудзивары, где кто-то связывал руки Накамуры за спиной.

– А что насчет него? – спросил Кеншин, многозначительно кивнув в сторону бывшего командира.