Выученные уроки (СИ)

Но я не могу остановиться, потому что она выглядит такой печальной и беспомощной.

Почему она не выбрала меня? Я никогда бы с ней так не поступил. Я не давил бы на нее и, конечно, не игнорировал после. Если бы она выбрала меня, все было бы иначе. Все было бы хорошо. Все было бы лучше.

Но она меня не выбрала.

И теперь она стоит тут, на лестнице, выплакивает свои глаза, а я по-идиотски чувствую себя ответственным за это и виноватым. Это нечестно. Мне не за что чувствовать вину.

— Ты должен был мне сказать, — шепчет она, и это звучит так, словно она пытается выставить меня виноватым, хотя я не имею понятия, за что. — Если бы ты сказал мне…

— Что тогда? — тут же спрашиваю я. Я не хочу чувствовать себя виноватым за то, в чем не участвовал. Я не позволю ей заставить меня чувствовать вину. — Ничего бы не изменилось.

— Я бы этого не сделала, - ее голос теперь сильнее, чуть более решительный. Она говорит серьезно и твердо.

— Почему нет? — спрашиваю я. — Потому что ты бы знала, что мы с ним поссоримся? Мы нашли бы и что-то другое, из-за чего ссориться.

Но Меган качает головой.

— Нет, — шепчет она. Ее только что сильный и решительный голос сменился голосом маленькой застенчивой девочки. Она звучит странно нервно, но непоколебимо. — Если бы я знала, я бы тебя дождалась.

Мне понадобилось почти пятнадцать секунд, чтобы полностью осознать ее слова. Конечно же, она не это сейчас сказала. Я шокировано смотрю на нее и вижу, что это написано у нее на лице. Прямо передо мной. Она серьезно. Она выглядит неловко и немного напугано, но отказывается отводить от меня взгляд.

Так что я сдаюсь первый.

Я отворачиваюсь от нее, мои мысли бегут в разные стороны от этого разговора. Это все так, так, так неправильно. Как она может просто стоять здесь и говорить мне это? Разве она не понимает, как нечестно это по отношению ко мне? Как будто я и так не по уши в дерьме из-за всего этого? Теперь я должен слушать, как она стоит тут и говорит мне «если бы»?

Я открываю рот, чтобы сказать ей, куда она конкретно может пойти, но слова пропадают, потому что их что-то прерывает. Я быстро понимаю, что это ее губы, и они прижаты к моим, и что она меня целует.

Меган Томас целует меня.

И все остальные мысли вылетают из моей головы быстрее, чем я успеваю сообразить. Я не хочу думать о чем-нибудь еще. Это все, чего я всегда хотел, и это, наконец, произошло.

Я отвечаю на поцелуй, и это придает ей только больше смелости. Это не мягкий нежный первый поцелуй, который я всегда себе воображал. Нет, он грубый и жесткий, и в нем нет ничего невинного и милого. У ее губ вкус тыквенного сока, который она пила на ужин, и это лучшее, что только может быть. Нет слов, чтобы описать это, так что я и не пытаюсь.

Я просто продолжаю ее целовать.

Наконец, мы вынуждены оторваться друг от друга, потому что, конечно, нам надо дышать. Я не могу выровнять дыхание, и Меган выглядит так, будто испытывает те же проблемы. Ее глаза даже темнее обычного, и я завидую ее темной коже, потому что она скрывает стыдливый румянец, который сейчас, несомненно, горит на моих щеках. Она многозначительно смотрит на меня, будто ждет, что я что-то скажу.

Но я ничего не могу сказать.

Я не знаю, что сказать, и не хочу ничего говорить. Я просто смотрю на нее.

Но, когда она делает шаг ко мне, я отступаю на шаг от нее. Я ударяюсь спиной о стену позади, но даже не замечаю этого. Меган смотрит на меня с любопытством, очевидно желая знать, что я могу сейчас думать и почему бегу от нее.

Когда она делает ко мне еще один шаг, я немедленно поднимаюсь на следующую ступеньку.

— Что не так? — тихо спросила она, и я вижу, что она обеспокоена.

Но я качаю головой. Я не хочу ей этого говорить. Но потом я словно теряю над собой контроль.

— Не прикасайся ко мне, — тихо говорю я, когда она встает за мной на следующую ступеньку. Она смотрит на меня, моргая, на ее лице растерянность. Не думаю, что когда-нибудь любил ее меньше, и я даже не понимаю почему.

— Ал…

— Я серьезно, — говорю я, отодвигаясь от нее. — Не прикасайся.

И тогда я иду вверх по лестнице. Когда я, наконец, дошел до общей гостиной, то пошел прямо в спальню и опустил полог на кровати. Я не хочу даже знать, что происходит. Я не знаю, что изменилось, или, почему я сказал это, или что-то еще.

Все что я знаю — я ненавижу Меган Томас.

========== Глава 28. Джеймс. Новое развитие ==========

Жалкий, бесчувственный, мерзкий пес.

Именно эти слова произнесла Кейт, когда объявляла о том, что обо мне думает. Я, конечно, стоял там и пытался не улыбаться, пока она разорялась о том, какой я эгоистичный и что я думаю только о себе. Она сказала, что я худший человек, которого она когда-либо имела неудовольствие встречать, и что, если я не окончу свою жизнь в тюрьме, то уж точно буду одиноким и несчастным. Ну, не думаю, что она права. Может я и останусь одиноким (по собственному выбору), но я очень, очень сомневаюсь, что когда-либо окажусь в тюрьме. Все-таки есть кое-какая польза от того, что ты Поттер. Но это не остудило ярости Кейт — она все ругалась, и ругалась, и ругалась.

Ну а потом, само собой, она повалила меня на скамью и запрыгнула сверху.

Это было что-то новенькое — трахаться в квиддичной раздевалке. Я даже не знаю, почему она вообще была здесь, но это было здорово, конечно. И всегда лучше, когда Кейт на что-то зла. Из-за этого она становится совершенно дикой, чем я, естественно, более чем наслаждаюсь.

Она, действительно, лучшее, что есть здесь, и я даже не буду пытаться это отрицать. Иногда я ее даже специально провоцирую, просто чтобы посмотреть, как сверкают ее глаза, когда она приходит в гнев и злится на меня.

Мы ругались (ну, или — она ругалась) на тему, что у меня совсем нет никакой совести, и что я ублюдок. Не знаю, где она услышала историю о Меган Томас, но, как оказалось, это теперь общеизвестный всей школе факт, так же, как и причины, по которым это случилось. Кейт решила, что это делает меня ужасным человеком. Ну ладно, может она и права.

Но это все равно не помогло ей сохранить контроль в моем присутствии.

Конечно, потом мне пришлось прямо-таки умолять ее помочь мне с трансфигурацией. Она не слишком жаждала мне помогать, но, в конце концов, сдалась, когда я использовал кое-какие хорошо подготовленные методы убеждения. Это было почти легко. Если бы я не был… Как там это было… Жалким, бесчувственным, мерзкий псом, я может даже потом постыдился бы.

И вот теперь мы в библиотеке, готовимся к предстоящему тесту, но я не могу на нее не отвлекаться. Это не ее вина, конечно, это я виноват, что нахер зачарован ею. Она очень отвлекает.

— Может, ты перестанешь на меня смотреть и сконцентрируешься? — резко говорит она, поднимая голову от учебника, который читала.

— А можно и то, и другое?

Кейт закатила глаза.

— Можно было бы, если бы у тебя внимания было хоть чуть больше, чем у флоббер-червя, но, судя по всему, это не твоя история, так что — нет.

Ой.

— Ты ужасно зла к людям, которые пытаются сделать тебе комплимент, знаешь?

— О, так то, что ты смотришь на мои сиськи — это, оказывается, комплимент? — она, наконец, поднимает голову и пронзает меня взглядом.

Пытается меня запугать, но, само собой, это не работает. Я просто бесстрастно пожимаю плечами:

— Многие девчонки так это понимают.

Ее огромные голубые глаза тут же сужаются:

— Так вот, я не одна из твоих так называемых многих девчонок, — резко говорит она. - Так что отверни свою гребаную голову и отведи глаза.

Мои глаза расширяются от изумления, и я не могу больше бороться и стараться согнать с лица усмешку.

— Ой, да ладно, будто я никогда не видел их раньше.

— Да, и это была ошибка, — она окидывает меня еще одним испепеляющим взглядом и возвращается к книге.

Я не оставляю это так, конечно.

— Ты всегда это говоришь. Но никогда не имеешь это в виду.