Мелания (СИ)

Еще Микки подумал, что, хотя он и старше Мэнди всего на год, но повзрослел раньше, гораздо раньше – когда пьяный отец бил его, десятилетнего, и приговаривал, что Микки никогда не выберется из этого места, издохнет здесь, и в какой-то момент Микки понял, что это правда.

- Конечно, Мэндс, – тем не менее ответил он, потому что ее огромные голубые глаза, в которых мерцал отблеск света от фонарика, смотрели на него с надеждой. А надежда – это не то, чего было много в жизни у него и у Мэнди. – Когда мы вырастем.

***

Через неделю после звонка Мэнди Микки опаздывает на работу. Ребенок умудрился описать его с головы до ног буквально за несколько минут, пока он снял с нее памперс перед купанием, так что ему пришлось еще раз принять душ и переодеться. Он не особенно злился, что с нее взять – дети есть дети, тем не менее настроение это ему не подняло. К тому же, настроение и так было поганое. Он стал сам не свой после звонка Мэнди.

Его донимает какое-то непонятное беспокойство, он плохо спит – и на этот раз не ребенок в этом виноват, хотя по-прежнему будит Микки по ночам.

Он курит больше обычного, то и дело высовывается из окна и смолит сигарету за сигаретой, пытаясь успокоить взвинченные нервы.

Он не привык так себя чувствовать. Он не хочет так себя чувствовать - как будто упускает что-то. Микки привык довольствоваться малым.

И еще, он не может перестать думать о тете Рэнди.

А теперь, вдобавок ко всему, он еще и опоздал на работу. Когда он входит в магазин, Линда открывает было рот, чтобы прокомментировать его опоздание, но быстро улавливает его настроение и решает промолчать, позволив себе лишь глянуть на него с укором.

Весь день Микки сидит за прилавком, закрывая глаза в перерывах между покупателями – он знает, что не уснет, даже если бы и хотел. Линда ходит кругами, инспектирует полки с продуктами, заходит за прилавок и снова уходит, и так весь день, и это странно, Линда не из тех людей, кто тратит время понапрасну. Микки подозревает, что она хочет ему что-то сказать, но слишком раздражен и устал, чтобы добиваться от нее ответа, и оставляет за ней право начать первой.

У него нет сил поиграть с девчонкой, как он обычно делает в течение дня, так что ей приходится развлекать себя самостоятельно: мишкой Тэдди, резиновыми кольцами для зубов и солидными порциями еды. Когда приходит время закрывать магазин, Микки готов заорать от облегчения. Все, чего он хочет – вернуться домой и проспать без перерыва целый месяц. Он прекрасно понимает, что у него нет шансов, но не прочь попробовать, для начала хотя бы пару часов. Так что он собирает вещи девочки так быстро, как это возможно, и тут Линда выбирает момент, чтобы спуститься со второго этажа.

В этот раз она подходит решительной походкой прямо к прилавку. Он смотрит на нее секунду, до того как решает, что не в настроении слушать ее дерьмо, и опускает голову вниз, стараясь поскорее доделать все дела и свалить домой.

- Короче, у меня к тебе разговор, – говорит Линда. – Я не имею привычки просто так помогать людям, как правило, это выходит мне боком. Сильно подозреваю, что пожалею об этом, но я непонятно как умудрилась привязаться к тебе за эти два года, так что терпи и слушай.

- Какого хера тебе надо? – спрашивает Микки, он слушает ее вполуха, подсчитывая выручку и мечтая о своей удобной кровати и о том, как будет круто попасть наконец домой.

- Ты должен уехать отсюда.

Что ж, ей удалось привлечь его внимание. Микки вскидывает голову, хмурит брови и пристально смотрит на Линду. Он понятия не имеет, о чем она, но чувствует, что так просто она не отвяжется.

- Чего? – это все, что он может сказать.

- Я говорю, что ты должен уехать отсюда, Микки, хочешь ты этого или нет. Еще раз повторяю, я не в восторге от того, что вмешиваюсь в твои дела, но это тот случай, когда нельзя молчать. Так что повторяю – тебе надо валить из этой дыры.

- Я не в настроении для гребаного отпуска, – отвечает Микки, Линда скалится в ответ, и, блин, он отлично понимает, что она не это имела в виду. Микки глубоко вздыхает, решая проявить терпение. – Слушай, сейчас не самое удачное время, так что давай в другой раз.

- А я говорю тебе – время пришло, – парирует она, кладет руки на прилавок, и Микки смотрит на них, как загипнотизированный. У нее неухоженные пальцы без маникюра, и она все еще носит обручальное кольцо. – Когда я была маленькой, у моих родителей был такой же магазин. Сейчас им владеет моя сестра. Это в Филадельфии. Любой скажет, что в этом городе нет ничего особенного, но, черт возьми, там гораздо лучше, чем здесь, и у тебя есть реальный шанс что-то поменять. Так что ты увольняешься и едешь работать на мою сестру. Я уже поговорила с ней.

- Какого хера ты это делаешь? – удивляется Микки.

По всему выходит, что она говорит серьезно, и ему это совсем не нравится – в его жизни отродясь ничего не происходит, это какая-то тупая шутка, а если и нет, то не с его хуевым везением в такое ввязываться.

- Малышка заслуживает большего, чем ты можешь ей дать в этом дерьмовом городе, – Линда выдыхает и трет рукой лицо. – Я знала о тебе и Йене, с самого начала, но ничего не говорила. Когда он сбежал, я поняла, что он сделал это из-за тебя, но по-прежнему молчала, потому что считала, что это не мое дело. Но также я знаю, что ты никогда не будешь счастлив здесь, и твоя дочь заслуживает лучшего. Так что ты будешь работать на мою сестру, возьмешь ребенка с собой и дашь ей ее гребаный шанс в жизни! Надеюсь, мы понимаем друг друга?

Микки молча смотрит на нее. Нет, ему это снится. Этого не может быть, все это слишком нереально, чтобы быть правдой. Да у него сейчас мозг взорвется! Слишком много для одного раза, он просто не может выбрать, о чем думать в первую очередь, так что он продолжает смотреть на нее, ничего не говоря, да ему и нечего сказать – ни одной мысли.

- Мы вернемся к этому разговору завтра, – говорит Линда, как будто все решено и как будто Микки понял, что она имеет в виду. – Я веду мальчишек на футбол, закрой магазин.

Линда переворачивает табличку на двери надписью «Закрыто» наружу, подталкивает сыновей к выходу – дверь закрывается, и только колокольчики звенят им вслед, – оставив Микки в полной растерянности.

Так и есть – он никогда, никогда не думал об этом. Никогда в жизни, он даже не думал, что когда-нибудь уедет из этого района, да и не хотел он этого. Несмотря на все недостатки этого дерьмового места, оно всегда было его домом.

Он тут вырос, знает все правила и законы, часть его исчезнет, если он уедет, а все, что он знает и умеет, может оказаться ненужным на новом месте. Ему придется учиться жить заново.

С другой стороны, Филадельфия. Это просто смешно, обычный город, ничего особенного в сравнении с другими городами, он много раз слышал, что это та еще дыра. Если рассуждать здраво, нет ни одной причины для него хотеть туда переехать. Но! Это чертово место, о котором так много говорила Рэнди. А Линда дает ему шанс отправиться туда, если только не окажется, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Это место, о котором Рэнди рассказывала чертову тучу сказок, единственное место, где ее жизнь не была полным отстоем. И Микки понимает, что дело не в каких-то там достоинствах этого города, а скорее в том, что у нее была пара добрых друзей, поэтому там ей было лучше, чем где-либо еще. Рэнди с таким же успехом могла бы рассказывать о каком-нибудь Зажопинске, в тыщу раз хуже их дыры. Мэнди и Микки, зашуганные ребятишки с глупыми детскими мозгами, все равно представляли бы себе это место каким-то оазисом счастья, подозревая, что им туда никогда не попасть. И если Линда говорит, что он мог бы поехать туда – это возможность для него не только вырваться из своей старой жизни, но и переехать в место, о котором он всегда мечтал. Потому что это единственное место, о котором кто-то сказал ему, что оно стоит мечты.

Микки не в состоянии сейчас думать обо всем этом. Он и не думает, а слушает детское лепетание. Он может справиться с ребенком, с производимым ею шумом, ее распорядком дня и простым набором обязанностей по уходу за ней. О более сложных вещах он подумает позже.