Свежий ветер (СИ)

Я знал, что пьян, даже несмотря на ускоренный метаболизм биотика. Знал, что когда увидел в зеркале ее – стоящую позади меня и смотрящую в глаза моему зеркальному двойнику – это было плодом разыгравшегося под воздействием спиртного воображения. Я зажмурился, решив, что мне все равно, а когда открыл глаза, она находилась рядом, словно никогда и не покидала меня. Моя рубашка, надетая на ней, соблазнительно оголяла плечо и оставляла обнаженными ноги, открывая вид на сильные бедра, обтянутые черной тканью белья, которое она носила под формой.

Я знал, что если обернусь, ее не окажется там. Она была лишь галлюцинацией, то обретающей резкие черты, то теряющей четкость, и ничем иным. Но я никогда не видел ее более прекрасной. Пусть даже сейчас она хмурилась, глядя на меня.

- Какого черта ты вытворяешь, Аленко? – недовольно спросила она с нотками металла в голосе, который я уже давно слышал лишь от ВИ или в своих снах.

- Напиваюсь, - с трудом ответил я заплетающимся языком, прекрасно осознавая, что разговариваю сам с собой, но, решив, что раз уж рядом никого не было, то мне все равно. – Я пью, потому что невыносимо скучаю по тебе, Джена. И каждый раз, когда вспоминаю, что тебя больше нет, мне становится нестерпимо больно.

- И ты полагаешь, это поможет? – поинтересовалась она, склонив голову и уперев руки в боки, словно бранила меня. – Ты и правда считаешь, что напиваясь моим любимым ромом, облегчишь себе жизнь? В конце концов, это просто грубо с твоей стороны, раз уж меня нет рядом, и я не могу составить тебе компанию.

- Но почему тебя нет рядом? – спросил я требовательно, будто ребенок, желающий получить иной ответ на вопрос, который уже давным-давно решен; словно подросток, жалующийся на несправедливость жизни.

- Потому что я мертва, идиот. – Она скрестила руки на груди, и выражение ее лица смягчилось – точно так же, как и всегда, когда мы с ней оставались наедине. – Ты знаешь это. Ты знаешь это уже более года, но до сих пор ведешь себя так, словно если будешь оплакивать меня достаточно усердно, то сумеешь каким-то волшебным образом вернуть к жизни. Но как бы ты ни старался, я останусь мертвой, а ты – несчастным. Только взгляни на это, - она взмахнула рукой, указывая на зеркало, в которое я таращился. Ее голос доносился до меня, будто через слой ваты, а стоило мне сфокусировать взгляд, как ее очертания начинали размываться. Я налил еще один стакан из неожиданно оказавшейся наполовину полной бутылки и осушил его - я не был готов к тому, чтобы галлюцинация исчезла. Еще нет.

Джена подошла ближе – теперь она стояла всего в метре позади меня, я мог бы поклясться, что, вдохнув, почувствовал запах пряной ванили на кончике языка.

- Но я не могу перестать думать о тебе, - признался я. – Как мне сделать это, когда мы все оставили незавершенным?

- Как будто это был мой выбор, - проворчала она. – Меня, черт побери, выкинуло в космос! Я мертва, а ты жив, но ведешь себя так, словно хотел бы поменяться со мной местами. Тебе следует перестать таскать за собой мой призрак. Это глупо.

В том уголке моего разума, который еще помнил, что все это лишь галлюцинация, возникла мысль, что мое же собственное подсознание слишком жестоко. Возможно, я просто смертельно устал от всего этого.

Вздохнув, я ответил:

- Просто… я думаю только о том, что мы могли бы иметь.

В этом и заключалась проблема: я только привык к мысли, что она моя, только начал осознавать свои чувства, когда ее отобрали у меня.

– Я влюблялся в тебя, знаешь? Я понятия не имел, что собой представляли наши отношения, или какое будущее нас ожидало, но это не тревожило меня, потому что я был так счастлив просто находиться рядом с тобой. Ты хоть представляешь себе, чего мне это стоило? Игнорировать правила, устав, не думать о последствиях? Но я делал это ради тебя; я пошел бы за тобой куда угодно.

- Я знаю, - тихо ответила она; ее голос звучал приглушенно, словно издалека. – Пусть и никогда не говорила этого, я знала. Но я также знаю, что бессмысленно сейчас изводить себя мыслями о том, что могло бы быть. Ты потерял год своей жизни. И да, возможно у нас могло что-то получиться, возможно, что-то замечательное, но этому не суждено сбыться. Ни сейчас, ни потом. Никогда. И тебе это известно.

Я медленно кивнул в ответ, словно движение причиняло боль, а затем всмотрелся в ее прекрасные янтарные глаза, и слова сами начали срываться с моих губ:

- Все произошло так неожиданно, Джена. Если бы ты просто ушла, думаю, я справился бы. Я смог бы смириться с тем, что ты решила двигаться дальше, или с тем, что происходящее между нами каким-то образом было ошибочным. Но ты погибла, словно тебя оборвали на середине фразы, и столько всего осталось незавершенным.

Джена сделала еще один шаг вперед; опустив взгляд, она принялась нервно теребить пальцы. В глазах у меня поплыло, и она на мгновение исчезла, словно изображение на видеозаписи дурного качества. «Слишком рано», - подумал я - мне хотелось, чтобы наваждение продлилось хоть чуть-чуть дольше.

- По крайней мере так, - начала она неуверенно, - тебе не пришлось переживать то, что я не люблю тебя, что ты наскучил мне, что я бросила тебя или ушла к другому – все то, чем я могла причинить тебе боль. Тебе никогда не придется познать суровую реальность любви к кому-то столь ущербному, как я. Ты навсегда запомнишь меня такой, - она развела руки в стороны, иллюстрируя свои слова, и сердцу стало тесно в груди, как только я вспомнил, какой теплой и реальной она была в моих объятиях. – Я погибла, зная, что кто-то вроде тебя по-настоящему, искренне заботится обо мне. Это многого стоит. Я окончила свою жизнь, будучи счастливой.

Я улыбнулся этим словам, тому, какой создал ее мой пьяный разум. «Не смей жалеть меня», - сказала Джена однажды, отметая все банальности, которые я мог бы наговорить ей. Что ж, она доказала свою точку зрения. Интересно, сможет ли мое подсознание выдать еще один мудрый ответ?

- Когда я перестану страдать? – спросил я, уже зная, что она скажет, но мне нужно было услышать эти слова именно от нее.

- Когда позволишь себе, - просто ответила она, чуть склонив голову набок, - и не раньше. Только когда ты смиришься с тем, что я не вернусь. Только когда отпустишь меня.

- И как же мне сделать это?

- Откуда, черт возьми, я знаю? – пожала она плечами. – Мне больше не надо волноваться о подобных вещах – я мертва, помнишь? Я обрела покой. Ты – нет, но мне очень бы этого хотелось. Я желаю, чтобы ты жил дальше и гордился воспоминаниями обо мне, вместо того, чтобы таскать их за собой, как якорь.

- Я тоже этого хочу, просто… Мне жаль, что я не сумел попрощаться, что не смог поцеловать тебя в последний раз.

- Последний раз, да? – Игривый огонек зажегся в ее глазах, и я вспомнил последнюю ночь, проведенную в ее квартире; то, как она смеялась, почти хихикала, когда я, руками удерживая ее бедра на месте, спускался вниз, к ее животу, оставляя поцелуй за поцелуем на ее коже.

Те дни, что мы провели вместе, были восхитительны. Она являла собой пламя столь яркое, что мне с трудом верилось в ее существование. На короткое время она принадлежала мне, а я – ей, и это было великолепно. Но сейчас все кончено, и я должен двигаться дальше.

Глядя в зеркало, я заметил, что она подошла еще ближе - так, что происходи все это на самом деле, мне не составило бы труда дотронуться до нее.

Я зажмурился и повернулся, ощущая призрачное касание ее ладоней к своей груди. С невероятной отчетливостью я вспомнил мягкость ее губ, и пред глазами встало удивительно четкое воспоминание о последних мгновениях, проведенных нами вместе; я практически ощущал ее запах.

Я резко открыл глаза в тот момент, когда ударился о пол возле кровати. Падая, я уцепился за простыни и наполовину стянул их с постели.

На улице – там, где еще недавно не было ничего, кроме тишины, - до сих пор шел проливной дождь. Сбитый с толку и все еще очень пьяный, я ухватился за край стола и умудрился сесть, стараясь справиться с головокружением. Я не мог чувствовать ее запаха, понял я неожиданно, потому что она была мертва. Даже галлюцинация оказалась лишь сном.