No Featherbed for Me (СИ)

Арья слышала, как слуги называли Рэйнис «Бессердечной», и этот факт всегда ее очень удивлял. Из всех качеств, которыми обладала Рэйнис, ее сердце было отнюдь не из камня. Она чувствовала многое гораздо острее, чем стоит, и Арья знала, что появление Эйгона разбередит старые раны дочери.

- Я знаю, что ты не хочешь видеть его…

- А ты хочешь? – с вызовом спросила Рэйнис. – Он выбросил нас! Он сделал тебя шлюхой, а нас своими бастардами, так что, прошу меня извинить, но я не желаю преклонять перед ним колено и притворяться, что все забыто!

- Я бы не хотела, чтобы ты забывала, - ответила Арья, подходя к лошади, чтобы погладить ее. – Но ты не глупая, Рэйнис. Ты прекрасно знаешь, что на этот визит точно существует причина.

Ее дочь закатила глаза, усмехнувшись.

- Он прибывает, потому что Коннингтон умирает.

- Откуда ты знаешь об этом?

- Рэйго сказал мне, - она положила щетку обратно на полку. – То, что ты делаешь вид, что юга не существует, не значит, что я делаю то же самое.

- Я не знала о том, что Рэйго все еще пишет тебе.

В самом начале, когда они только вернулись в Винтерфелл, Арья не могла сосчитать то огромное количество писем, которыми ее дочь обменивалась с сыном Дейенерис. Мало что могло заставить Рэйнис улыбнуться в то время, но письма от Рэйго могли изменить ее настроение в одно мгновение. Каждое из них Рэйнис аккуратно складывала в деревянную шкатулку, которую для нее вырезал Бран. После рождения Брандона, Арья отдавала ему и Алисанне, которая часто болела, все свое время, а ее озабоченность состоянием старшей дочери значительно уменьшилась. Из всех ее детей, Рэйнис всегда была самой самостоятельной, и, как и Эймон, она быстро подружилась с сыновьями Робба. Арья всегда полагала, что ее зависимость от Рэйго исчезнет, как только она заведет новых друзей в Винтерфелле.

- И как часто он тебе пишет?

Улыбка на губах Рэйнис показалась Арье слишком подозрительной.

- Так же часто, как я пишу ему, - она отвернулась от матери и сняла свою испачканную тунику, оставшись в более чистой рубашке. – Рэйго говорит, что у Коннингтона серая хворь, а Эйгона начала мучить совесть. И «хорошая» королева Джесса продолжает рожать ему детей, однако еще не подарила ему ни одного сына.

- Ты думаешь, что он едет за Эймоном, - сделала вывод Арья.

Рэйнис обернулась, и Арью поразил ее взгляд, буквально кипящий от злобы.

- Я думаю, что мы ни за что не будем преклоняться перед королем и его ложной королевой.

- Мы? – повторила Арья.

- Железный трон принадлежит нам, - свирепо заявила она. – Дочери Джессы Тирелл не являются законными детьми моего отца, и все знают об этом.

- Я уже объясняла тебе, почему твой отец поступил так…

Рэйнис издевательски усмехнулась.

- Я не Алисанна, так что не рассказывай мне сказки о справедливом и добром короле Эйгоне. Может, я и была ребенком, когда мы покинули Королевскую гавань, но я помню все. Я помню слова Мейса Тирелла и Петира Бейлиша в подземельях. Это они организовали наше падение, и я позаботилась, чтобы Эймон и Алисанна знали об этом.

Животный страх в одно мгновение обжег вены Арьи.

- Что ты сделала? В какую игру ты играешь?

- Я не играю, - отрезала Рэйнис. – Пусть король приезжает со всеми своими глупыми подданными. Ты, дедушка и дядя Робб можете изображать покорность, но ничто на свете не заставит меня преклонить колено.

Понизив голос, Арья умоляла ее:

- Не ищи себе проблем, Рэйнис. Если мы можем жить в мире…

Рэйнис злобно сплюнула на землю.

- Вот он, твой мир. Я проклинаю их всех: Тиреллов, Мизинца, Вариса, Визериса и всех остальных трусов, которые улыбались нам в лицо, планируя наше изгнание. Я проклинаю короля за все его рассказы о жизни, которая меня ждет, и которую он украл у меня, и я проклинаю верховного септона за то, что он служит Мейсу Тиреллу, а не Семерым.

- Рэйнис…

Ее дочь приблизилась к ней, напряженная, словно струна, и продолжила:

- Может, твоя битва и окончена, но моя еще и не начиналась. Я была рождена не для того, чтобы кланяться, и не собираюсь начинать. Ты можешь жить в мире с моим отцом, но, до тех пор, пока я не верну то, что было украдено, он не получит от меня ничего, кроме презрения.

Было время, когда Арья думала, что Рэйнис была истинной дочерью своего отца, но теперь она осознала нечто совсем иное.

Рэйнис все больше и больше становилась её дочерью, и Арья искренне надеялась, что она не повторит глупых ошибок своей матери.

_____________________

Она обнаружила Брандона в его спальне с септой Мейв. Мальчик отчаянно сопротивлялся ее попыткам натянуть на него шелковую тунику и бархатный плащ, на которые Арья потратилась специально ради прибытия короля. Несмотря на то, что его только что вымыли, его непослушные черные волосы торчали во все стороны, и септа Мейв, которая была женщиной крайне миролюбивой, явно теряла терпение.

- Мама, помоги! – прокричал Брандон, увидев ее, и выскользнул из рук Мейв, чтобы подбежать к матери.

- Леди Арья, - начала было септа, но Арья лишь подняла руку, уже заранее зная, что та хотела ей сообщить.

- Я сама одену его, - заверила ее она. – Не могли бы вы проверить Алисанну и Эймона и удостовериться, что они выглядят достойным образом? Король все ближе, пока мы тут беседуем.

Когда она осталась наедине с Брандоном, Арья наклонилась к нему, заглянув в его серые глаза.

- Неприлично вести себя так, когда тебе всего лишь пытаются помочь.

- Мне не нравится эта одежда.

Арья указала на свое платье.

- Думаешь, мне нравится эта?

Брандон хихикнул, уткнувшись в плечо Арьи.

- Нет.

Она резко подхватила его на руки и играючи бросила на матрас, так что несколько перьев взлетело в воздух. Когда он встал на колени, покорно вытянув руки, чтобы она смогла наконец одеть его, сердце Арьи болезненно сжалось. Брандон был ее последним ребенком, и уже почти мужчиной. В отличие от Эймона, его мало интересовали уроки с мейстером Лювином или занятия музыкой. Брандон был самым активным из ее детей, постоянно бегал, дрался или лазал повсюду. В то время, как Эймон занимался фехтованием лишь потому, что это было необходимо, Брандон мечтал стать рыцарем королевской гвардии и не расставался со своим деревянным мечом, умоляя доверить ему настоящую сталь. Он был не так разговорчив, как Рэйнис и Алисанна, не так разборчив в выражениях, как Эймон, но Брандон всегда был самым честным со своей матерью, когда дело касалось того, что его беспокоило.

- Алисанна сказала, что король Эйгон ее отец, - проговорил Брандом, пока Арья возилась с его одеждой.

- Ты уже знал об этом, - заметила она, просовывая одну из его рук в рукав серого плаща.

Брандон кивнул, когда она начала застегивать плащ.

- Но мой ли отец король Эйгон тоже?

Арья остановилась, вглядевшись в его красивое лицо. Когда она рассказала о своей беременности по прибытию в Винтерфелл, Кейтилин и Нед решили, что это ребенок Эйгона. Арья знала, что у Робба были подозрения, но ее старший брат ни разу не задал ей ни единого вопроса, так что, когда родился Брандон, унаследовавший старковскую внешность, всех перестал волновать вопрос о его отце.

Последнее письмо, которое она получила от Эйгона, пришло через несколько дней после рождения Брандона, и ей даже казалось, что трехглавый дракон на королевской печати насмехается над ней. Когда Арья наконец собралась с силами, чтобы прочитать его, то не обнаружила в нем ни обвинений, ни оскорблений. Вместо этого, он поздравил ее, сказал, что увеличит сумму, которую выделяет на ее обеспечение, а затем написал то, что лишь распалило ненависть и злобу, тлеющую в ее сердце.

Я признаю Брандона Сноу своим сыном, если ты этого хочешь. От меня он или нет, для меня будет честью назвать любого твоего сына своим.

Письмо из Штормового предела пришло несколькими днями позже, скрепленное коронованным оленем Ренли. Он сделал ей такое же предложение, вызвавшись признать Брандона своим сыном и попросить Эйгона узаконить его, чтобы сделать Брандона полноправным наследником Штормового предела.