Мои миры, твое отчаяние. Танец 2 (СИ)

— Писать книги?

Ангел и Ангела переглянулись друг с другом.

— Можно попробовать, но вряд ли. Быстро потеряем интерес и сами запутаемся в сюжете. Да и кто будет читать трагикомедию нашего производства?! Драма — это твоя стезя.

Поттер забарабанил по столу пальцами.

— Не отметайте этот вариант сразу. С вашей буйной фантазией из этой затеи могло бы что–то получиться. Кстати, — в памяти всплыли фотографии, что присылал ему Альберт летом. — Запечатлеть увиденное можно не только с помощью красок и холста. Некоторые фотографии бывают куда искуснее картин. Я дал вам два варианта. Подумайте над этим. Да и создавать что–то новое можно не только теми способами, что являются общеизвестными.

Шестеренки в головах близнецов активно заработали. Оба выглядели так, будто бы на них снизошло озарение. Все–таки справиться с двумя одержимыми изобретателями, фотографами или писателями будет проще, чем с горе–шутниками, чья фантазия когда–то может привести к членовредительству.

— Теперь касательно вашего наказания. Так как вы заставили преподавателей и глав носиться по школе, вылавливая эти сумасшедшие шляпы, то и вам не грех позаниматься физической культурой. Господину Гоняку недавно привезли новый спортивный инвентарь. Перед его использованием необходимо провести опись и сдать ее завхозу. Думаю, ваша помощь преподавателю не будет лишней, особенно после того, как парочка ваших шляп сорвала у него занятие с четвертым курсом, весьма дерзко прокомментировав его гимнастические упражнения.

— Может, не надо? — робко спросила Ангела.

— Мы будем хорошими! — закивал ее брат.

— В это я не верю, — покачал головой Гарри. — Здесь нет ничего сложного, скорее просто монотонно. Вам ли не знать, что обычно обходятся снятием баллов рейтинга. Наказания назначаются только за ту деятельность, которая может причинить кому–то вред. Теперь можете быть свободны. Господин Гоняк сам сообщит, когда будет ожидать вас.

Близнецы закивали и поспешили покинуть помещение, пока Гарри не придумал что–то еще. В кабинете вмиг стало тихо. Мальчик позволил себе расслабиться и прикрыть глаза. Сириус лежал у его ног под столом и спал. В последнее время в состоянии сна он проводил большую часть времени. Все–таки такое положение было нормальным для кошек, а вот что то же самое относилось к собакам, он не был уверен. В какой–то момент Гарри поймал себя на мысли, что действительно думает о Блеке как о четвероногом любимце, а не как о крестном.

И это было неправильно. Абсолютно. Возможно, все дело было в том, что узнать Сириуса как человека у него абсолютно не было времени. Как пес он был умен, проницателен и прожорлив. К этому можно было прибавить игривость и желание защищать от всего на свете. Гримм и Блек в голове Гарри существовали в разных плоскостях.

Какой бы хорошей собакой ни был Сириус, но мальчику хотелось лучше узнать его человеческую составляющую. Например, свободно поинтересоваться мнением крестного по определенным вопросам, поделиться своими проблемами и получить реальную поддержку, в конце–концов, иметь возможность потеряться в объятиях Блека, а не довольствоваться лизанием носа в исполнении Гримма. Роптать на судьбу было бы глупо. Все–таки Блек жив, не сидит в тюрьме и наконец–то имеет хоть какое–то подобие свободы. Это действительно многого стоит. Свои желания Гарри никак иначе, кроме как эгоистичными, не называл.

Мальчик ругал себя за излишнее зацикливание на себе, своих желаниях, также и за то, что не мог довольствоваться минимумом. Желания получить сразу все и в большом количестве считал ведущими в пропасть.

К основным загрузкам, как то: работа в лаборатории, сидение в библиотеке по делу и без, теперь прибавился квиддич. В этом году Гарри решился пройти отбор на место охотника. Он вполне комфортно чувствовал себя на этой позиции, командная игра всегда привлекала его. Будучи вратарем, он был ограничен в движениях и не так остро чувствовал азарт игры. Все его внимание сосредотачивалось только на кольцах. Нападать было куда интересней, чем защищать.

Господин Мейер спихнул на Гарри большую часть работы с Волчелычным зельем, беря на себя только самые сложные и ответственные этапы. Остальное время он работал над усовершенствованием универсального выявителя ядов. Но пока дела у него шли не очень хорошо. Профессор несколько раз порывался все бросить, открыть свою аптеку и заняться варкой основных лечебных зелий. По его мнению, занятие наукой было абсолютно неблагодарным делом. Оно зачастую не приносило никаких видимых результатов, а только заставляло мучиться и терять покой.

Поттер несколько раз порывался написать письмо Касиану и поинтересоваться мотивами его поступка, но через несколько тщательнейшим образом выведенных строк откладывал перо в сторону. Ответ действительно страшил. Что если родной брат решил подставить Дориана? Лишить его поддержки клана. Для многих чистокровных магов род значил очень много, они были привязаны к собственной фамилии, назубок знали родословные, которые зачастую превышали семь колен. Для вампира семья и клан значили еще больше. Они не мыслили себя вне его. Возможно, все дело в том, что их относили к категории разумных существ, даже не людей. Вампиров везде недолюбливали, потому что боялись. В свободной продаже были книги, в которых рассказывалось, как якобы обезопасить себя от них, а по сути — как уничтожить.

Даже Локонс не обошел вниманием эту тему, написав «Встречи с вампирами». По сути, это было повествование о том, как он, великий и блистательный Златопуст, выслеживал кровопийц, нападающих на жителей магической деревушки в горах. Перед написанием сего труда Локонс даже не озаботился изучением иерархии вампиров и причин, по которым они обычно выходят на охоту. Книга пользовалась бешеной популярностью, и все рассказанное в ней воспринималось всерьез. Именно благодаря таким опусам в магическом обществе предубеждения против вампиров усиливались, заставляя последних держаться еще ближе друг к другу.

Лишиться поддержки клана — значит, остаться совсем одному против неразумной толпы. Найти достойную работу вампирам всегда было тяжело, так же, как и оборотням. Люди из–за своих страхов делали чудовищ из других. Когда тебя изо дня в день называют монстром, то не проще ли оправдать это каким–нибудь отвратительным поступком, чем лелеять свою честь и сносить пустые оскорбления? Вампиры предпочитали иметь дела с магглами, вкладывая свои средства в развитие их бизнеса и позже получая с этого проценты, либо сами занимались перепродажей. Так же они активно занимались сельским хозяйством. Они скупали у магглов продукты по одной цене, а магам уже перепродавали с хорошей накруткой.

Самое смешное, что начали они это с перепродажи чеснока еще в то время, когда скрываться от магглов считали ниже своего достоинства, а в Европе еще не загорелись инквизиторские костры.

Некоторые экзальтированные девы и юноши бегали за вампирами с чесноком и осиновыми колами. Данные атрибуты просто изымались у фанатиков и забрасывались на склады, бойцов с честью отправляли домой. Через какое–то время они возвращались к ним с новой порцией атрибутов. Склады переполнялись. Чеснок не успевал съедаться самими вампирами, и тогда они задумались о перепродаже. Часть осиновых колов шло в качестве дров в зимнее время.

Через некоторое время, закутываясь в дорожные плащи и надвигая на лица глубокие капюшоны, под видами калек вампиры начали продавать фанатикам их же чеснок и прочую атрибутику. Оборот запустился, это предприятие стало приносить деньги. Доход был небольшим, но все–таки являлся стабильным.

Позже этим стало заниматься гораздо сложнее. Люди прознали о разрушительном влиянии серебра на вампиров и те перестали интересоваться чесноком и осиной, а заниматься перепродажей того, что в любую минуту действительно могло убить тебя или причинить вред, стало просто опасно. Вести оседлую жизнь тоже стало тяжело. Пришлось начать скрываться и от людей, и от магов. О торговле пришлось забыть, но деньги для жизни так же требовались.