Хор тысячелетий (СИ)

Погода начала портиться еще при приближении к Хогсмиту, и Гарри нисколько не удивился, что на платформе их встретил настоящий ливень. Погрузившись в кареты, в которые были запряжены фестралы, Гарри и однокурсники принялись высушивать одежду друг друга соответствующими заклинаниями: с мантий и волос ребят капала вода, грозя промочить сиденье насквозь. Улучив момент, Блейз повернулся к Гарри и спросил:

- Ты чего такой взъерошенный на вокзале был?

- Да ничего, у меня просто каникулы выдались напряженные, буду отдыхать в школе, – Гарри улыбнулся. – А ты не хочешь на Рождество к нам в долину? – неожиданно предложил он.

- Ты серьезно? – удивился Блейз.

- Конечно. Развеешься хоть... А то что ты видишь – одни светские мероприятия! Тоска, – Гарри подмигнул. Забини накрыл его руку ладонью, и Гарри впервые обратил внимание, какие у Блейза длинные тонкие пальцы.

- Спасибо.

Этот жест не укрылся от сидящей напротив Гермионы. Девушка поспешно отвела взгляд, но Гарри, смутившись, убрал свою руку, сделав вид, что чешет кончик носа.

На приветственном пиру студентов Хогвартса ждало большое потрясение: проведение Турнира трех волшебников было действительно шикарной новостью, тем более, что приз в состязании был серьезный. Гарри с друзьями, однако, с гораздо большим интересом восприняли новое назначение на должность профессора ЗОТИ. Профессор Грюм произвел на слизеринцев отталкивающее впечатление. И дело было не в том, что преподаватель был в прошлом аврором, как сразу же предположили за гриффиндорским столом. Просто когда профессор, стуча деревянной ногой, проследовал мимо их стола, Гарри уловил отчетливый запах оборотного зелья.

Дамблдор взялся рассказывать о том, какие ограничения они наложили на претендентов в участники турнира, и юноша вздохнул с облегчением: его это развлечение не затронет. Но увы, он ошибался.

На первом же занятии, которое проводил новый профессор, Гарри стало не по себе: этот человек постоянно прикладывался к фляжке, причем если остальные студенты гадали, какое именно спиртное у него там налито, то Хранитель совершенно отчетливо чувствовал, что прихлебывает лже-профессор оборотное зелье.

Представленные Грюмом к изучению непростительные проклятья, а тем более демонстрация их действия во время первого же занятия и вовсе убедили Гарри, что с профессором что-то не так.

Выйдя из класса, Гарри посмотрел на Блейза, который тоже вид имел весьма задумчивый. Почувствовав его взгляд, Забини тихо сказал:

- С ним что-то не так, – Блейз посмотрел на однокурсника, ища поддержки, – с профессором. Он чувствует не то, что говорит... То есть не так... Я не знаю... Как будто он...

- Под оборотным? – подсказал юноша.

- Именно. Он страшно рад чему-то.

- Кажется, я даже знаю, чему, – угрюмо заметил Гарри, вспоминая свой летний сон.

Все ученики очень радовались прибытию делегаций из других школ. Даже довольно-таки скептически настроенный Гарри вышел вместе с остальными из школы, чтобы посмотреть на прибывших. Французы не вызвали у Гарри особого восторга, но это было понятно: чары вейл не действовали на Хранителя. Болгары же, расположившиеся почему-то за их столом в Большом зале, оказались простыми и очень приятными ребятами.

Вся школа глазела на Виктора Крама, героя Чемпионата мира по квиддичу: никто не ожидал, что ему всего 17 лет, и конечно, Виктор был фаворитом среди претендентов на звание чемпиона Дурмстранга. Малфой так и вился вокруг знаменитого болгарина, у Гарри даже закралось сомнение, уж не сменил ли друг ориентацию.

Выбор чемпионов предстояло сделать не какой-либо комиссии, а волшебному артефакту, с помощью возрастной черты огражденному от неподходящих по новым правилам претендентов. Гарри с подозрением отнесся к этой затее. Ведь степень объективности кубка огня проверить невозможно. Да и обмануть можно любой артефакт, было бы желание. Но Гарри отмахнулся от этих мыслей: пусть обманывают, если хотят. Ему, Гарри, участие в этом цирке с конями ну совершенно не интересно.

Как оказалось, зря юный Поттер решил повременить с высказыванием своих подозрений в адрес лже-Грюма. Когда из Кубка вылетела четвертая бумажка с именем, у Гарри внутри все похолодело. Он уже понял, что снова влип: уж больно неубедительно удивился директор. Гарри наклонился к Блейзу, пока остальные недоуменно перешептывались, и уточнил:

- Он не удивился, ведь так?

- Нет. А вот профессор Грюм почему-то рад, – ответил эмпат. – Декан в бешенстве и чего-то боится...

- Как пить дать там мое имя, – угрюмо буркнул Гарри.

Тем временем Дамблдор не раздумывая протянул руку и схватил вылетевший из кубка четвертый пергамент с именем. Поднес к огню и воззрился на имя. Повисла длинная пауза. Дамблдор смотрел на пергамент, весь зал смотрел на него. Наконец он кашлянул и прочитал:

— «Гарри Поттер».

Теперь к вздорным статьям о странных взаимоотношениях Избранного с вампирами и другими магическими существами добавилась травля среди студентов. Гарри ходил с гордо поднятой головой по школе, благодаря Мерлина, что обостренный слух его улавливает только произнесенные ругательства, а не весь поток мысленной брани. Вспоминая рассказ Лена о посещении долин, Повелители которых являлись его кровными врагами, Гарри теперь отчетливо себе представлял, что должен был испытывать его приемный родитель. Сейчас словно вся школа превратилась для Гарри во враждебную долину.

Блейз и Гермиона как могли поддерживали его перед первым состязанием. Драко же не поверил, что Гарри не сам бросил свое имя в Кубок, и страшно оскорбился, что тот ему не рассказал, как обойти возрастную черту, проведенную Дамблдором. Но самым неприятным было, конечно, так называемое интервью мисс Скиттер, опубликованное в “Ежедневном пророке”. Гермиона ужасно злилась, но поделать ничего не могла.

Поскольку Гарри как чемпион был освобожден от экзаменов, у него неожиданно появилось свободное время. В один из таких вечеров, когда друзья корпели над домашним заданием, Гарри решил потренировать свой недавно обретенный навык и, предупредив Блейза, чтобы он его не искал, отправился прямиком к Запретному лесу.

Несмотря на то, что уже наступила глубокая осень, в лесу было хорошо. Зайдя поглубже в заросли можжевельника, Гарри перекинулся в волка. Встряхнувшись, волк принюхался и уловил какой-то необычный для этих мест запах. А секундой позже из глубины леса донесся голос Хагрида. Полувеликан обещал директрисе Шармбаттона мадам Максим, что покажет ей нечто потрясающее. Гарри предположил, ЧТО именно такое потрясающее может показать Хагрид в кустах на радостях, что наконец нашел даму себе по росту, и издав что-то вроде “Гр-ха!”, потрусил в противоположную сторону.

Однако юноша ошибся. Спустя несколько минут неспешной прогулки,он вновь уловил какие-то необычные звуки, похожие на выкрики нескольких людей, перемежающиеся ревом какого-то большого животного. Решив, что такой диапазон звуков точно не могут издавать два полувеликана, Гарри потрусил в сторону, откуда ветер доносил обрывки фраз и необычный запах.

И вот тут Гарри стало не по себе. В глубине леса, подальше от любопытных студентов, организаторы турнира разместили инвентарь для первого испытания. Четыре представителя различных видов неразумных драконов. Судя по всему, по числу чемпионов. И тут из соседних зарослей до Гарри донесся восхищенный голос мадам Максим:

- Огьид, это потъясающе!

Всю обратную дорогу Гарри думал, как же ему обойти дракона. О том, чтобы победить эту летающую гадину, и речи не шло. В отличие от разумных драконов, обитавших в Азии и изредка встречавшихся в Восточной Европе, эти исполинские чудовища отличались повышенной агрессивностью вкупе с огромной силой и практически полной неуязвимостью для магической атаки. Углубившись в эти мысли, Гарри чуть не столкнулся с директором Дурмстранга Каркаровым. Поскольку шел он очень целеустремленно и точно обратным по отношению к Гарри курсом, юноша пропустил его мимо себя, притаившись за деревом, и перекинулся обратно. Теперь у него прибавилось пищи для размышлений.