No Featherbed for Me (СИ)

_____________________

Когда Арья вошла в обеденную залу, она была искренне удивлена, обнаружив за столом такое множество людей: ее отец и братья, Санса и Джендри, Маргери и Джоффри, Томмен и Элейн, Эшара, Дейенерис, Рэйго, Визерис, Коннингтон и лорд Варис. Она мгновенно потупила взгляд, не желая видеть осуждение в их глазах, пока она шла к своему месту рядом с Эйгоном, шелестя юбками по полу. С момента ее прибытия ко двору, Арья старалась не появляться со своим мужем рядом со своей семьей или Джендри, как будто это приуменьшит ее чувство вины за все, что она сделала.

Слуги начали наполнять их тарелки, и Арья заметила, что бросает короткие взгляды на Джендри. Он сидел рядом с Сансой и Джоффри, молчаливый и сосредоточенный на Бране, который что-то ему рассказывал. Изучая своего старого друга, Арья пропустила начало дискуссии между Визерисом и мужчинами, сидящими за столом.

- Это абсолютно немыслимо, - говорил Визерис, активно размахивая рукой, в которой держал чашу с вином. – Брак – единственное, что связывает ее с домом Хорнвуд, и если этот бастард Болтонов хочет жениться на ней, она должна быть благодарна за это.

- Ходят слухи о… предпочтениях Рамси Сноу, принц Визерис, - ответил лорд Варис, явно стараясь правильно подобрать слова. – И, как говорят, он стал наследником Дредфорта, потому что убил своего законнорожденного брата.

- Женщина не может сама управлять замком, особенно на Севере, - настаивал Визерис.

- Да что ты знаешь о том, что могут женщины на Севере? – отрезала Арья, каждой клеточкой тела ненавидя снисходительность в его тоне. – Ты когда-нибудь бывал за Перешейком? Ты когда-нибудь встречал леди Хорнвуд?

- Нет, но…

- Тогда какое ты имеешь право решать, что она может и не может делать? И заставлять болтонского бастарда жениться на ней…

- Арья, - прервал ее Эйгон, стараясь не накалять атмосферу, но Арью невозможно было остановить, когда Визерис Таргариен вел себя настолько отвратительно самодовольно.

- Женщина не может сражаться на войне.

- Что ж, кто-то должен сообщить об этом Мейдж Мормонт и ее дочерям, которые защищали Медвежьи острова много лет.

- Я уверен, никто не сомневается в способности женщин защитить себя, - дипломатично вставил Варис, - но гораздо предпочтительнее, чтобы правил мужчина. Леди гораздо более талантливы в поддержании домашнего уюта и воспитании детей, в то время как мужчины более искусны в военных делах. Так задумано Богами.

- О да, как же я могла забыть о волшебных свойствах наличия члена?

- Арья! – ахнула Эшара, и Рэйго рассмеялся, мгновенно умолкнув, когда заметил выражения, застывшие на лицах гостей.

- Я не стану заставлять ни одну женщину выходить замуж против ее воли, особенно за такого человека, как Рамси Болтон, - произнес Эйгон, накрыв ладонь Арьи своей.

Визерис был в ярости, и этого было достаточно, чтобы сделать день Арьи прожитым не впустую.

Она едва слышала остальную часть разговора, обращение Эйгона к Баратеонам, его слова о том, что он хочет укрепить королевства и сделать Север сильным союзником Железного трона. Арью никогда не волновала политика и до того, как Эйгон взошел на престол, а сейчас она интересовала ее еще меньше. Она ковыряла свою еду, изысканные блюда, которые она с трудом переваривала после стольких лет, проведенных с дотракийцами и простонародьем, так что вместо еды Арья приложилась к красному дорнийскому вину, и ее голова закружилась задолго до окончания трапезы.

Коннингтон поймал ее за локоть, когда она попыталась подняться, и Арья видела неодобрение в его глазах, которое благополучно проигнорировала. Эйгон остался с мужчинами, а леди удалились в солярию Сансы, но Арья даже не пыталась притвориться, что присоединится к ним. Вместо этого она бродила по коридорам крепости, вспоминая, как она бегала по этим коридорам, как она была кем-то совсем другим.

Я была свирепой, думала она, свернув в неизвестном направлении. Я была волчицей, смелой и бесстрашной, а теперь я жена дракона, у которой нет больше стаи.

Лишь когда ветер ударил ей в лицо, она поняла, что находится на Пути Предателя. Мост раскинулся высоко над землей, украшенный коллекцией голов на пиках, дополненной теми, что казнил Эйгон. Арья осторожно встала на узкий мостик, посмотрев вниз, прежде чем села на него, болтая ногами. Она ахнула, когда одна из туфель слетела с ее ноги, исчезнув в темноте, и Арья услышала мягкий хлопок, когда она приземлилась.

Все шептали за ее спиной: «предательница», так что провести здесь вечер казалось весьма верным.

Арья не была уверена, сколько времени просидела на мосту, прежде чем услышала приближающиеся шаги. Сквозь темноту и свое подвыпившее состояние, она сначала не поняла, кто это, и лишь когда он подошел ближе к ней, Арья узнала Джендри. Он опустился рядом с ней, и его широкие плечи настолько отличались от аккуратной фигуры Эйгона, что Арья невольно задумалась о том, что чувствовала Санса, засыпая в его руках.

Поначалу они оба молчали, всматриваясь в темноту, пока жизнь, бурлящая в замке, потихоньку угасала. Затем Арья тяжело вздохнула, положив голову ему на плечо, и Джендри обнял ее, расположив свою массивную руку на ее бедре.

- Я скучал по тебе каждый день, - шепотом признался он, губами коснувшись макушки ее головы. – Я буквально сходил с ума, когда узнал, что ты вышла за него.

- Я никогда не переставала думать о тебе, - ответила она, вдыхая его знакомый запах. – Я боялась, что с тобой что-то случится.

Он сильнее сжал ее бедро, и его черты исказились, будто ее слова причиняли ему физическую боль, когда он спросил:

- Почему ты смогла стать его королевой, но не моей?

Слишком пьяная, чтобы следить за своим языком, Арья закачала головой, так что ее волосы растрепались.

- Я не хотела быть его королевой, лишь его женой. Если бы ты был оружейником, а не принцем, я бы стала твоей женой. Я бы подарила тебе детей и сделала тебя счастливым, я бы делила с тобой постель каждую ночь, я бы любила тебя сильнее, чем…

Его губы горели, а отросшая борода царапала нежную кожу ее лица, и, хотя ее сознание и было затуманено, Арья понимала, что это было неправильно. Эйгон мог бы лишить его головы за это, а ненависть Сансы по отношению к ней теперь уж точно никогда не утихнет. Что уж, даже ее голова рисковала оказаться на пике, рядом с головой Джендри, если бы кто-нибудь узнал об этом.

Но Арья все равно прошептала ему в губы:

- Приходи ко мне сегодня ночью.

Казалось, синие глаза Джендри горели, когда он прошептал ей в ответ:

- Правда?

- В богороще, - сказала она, мгновенно протрезвев от одной мысли о сказанном. – Я буду ждать.

_____________________

Никто не сказал ей и слова, когда она ускользнула в богорощу несколько часов спустя. Мужчины и женщины кланялись, когда она проходила мимо, но Арья не помнила их лиц. Они кланялись лишь потому, что она была королевой, а не потому, что любили или уважали ее. Отец всегда говорил, что нельзя доверять тому, кто кланяется тебе, не испытывая теплых чувств.

Арья любила своего мужа и любила свою сестру, но ей приходилось притворяться той, кем она не являлась, и она ненавидела это.

Она расстелила свой плащ на земле и присела на него, чувствуя, как что-то внутри нее трепещет в нервном ожидании. С того времени, когда ей было тринадцать, она хотела этого, хотела еще до того, как сама осознала это. Арья не была из тех, кто отказывает себе в своих желаниях, и лишь стремление во что бы то ни стало сохранить свою честь удерживало ее от постели Джендри.

Но теперь от ее чести не осталось и следа, она отдала ее наемнику, оказавшемуся изгнанным принцем, который нарушил свое слово, и Арья уже просто устала притворяться.

Она думала о Джоне и Вэль, когда Джендри появился в поле зрения и широко улыбнулся, увидев ее. Честь и данные им клятвы сделали Джона Сноу несчастным, и не давали Вэль практически никакой надежды на то, что он их нарушит. Арья дала клятву верности и любви Эйгону Таргариену, потому что думала, что любовь сможет пересилить человеческие амбиции. Джендри дал клятву Сансе Старк, потому что думал, что сохранение имени дома Баратеон важнее его собственного счастья. Раньше они оба были послушными детьми, когда мир еще казался им справедливым.