Хулиган и все-все-все

Но Гарри всё же показалось, что драконы взгрустнули. Да и он — вместе с ними. Особенно защемило, когда поезд тронулся и понёсся куда-то прочь.

«Что я наделал! — затосковал Гарри. — Что же я натворил!»

«Господи, если меня сегодня разыщут, то я никогда больше не стану есть мятных пряников!»

Мальчик повторил это ещё пару раз, а потом спохватился.

— Сэр! — осенило его. — А кого вы просите, если вам что-то нужно?

Венгерец задумался, но очень скоро ответил:

— Обычно мы просто берём без спросу.

— Берём и плачем, — с удовольствием подхватил Валлиец.

«Лишь бы платочком похвастать!» — догадался маленький Гарри.

— Я имею в виду, кому я могу помолиться?

Тут уж вопросов не возникло. Наперебой драконы рассказали ему историю о святой матери, живущей где-то за облаками.

— И она всегда посылает вкусных барашков всем тем, кто попросит!

Гарри не хотел барашков, но от пряника бы точно не отказался. Скрепя сердце, он повторил про себя:

«Святая Матерь Драконов (а значит, теперь и моя), если меня разыщут, то я больше никогда не стану есть мятных пряников!»

И вдруг неизвестно где, ниоткуда — страшно завыло. Словно какой-то призрак, пришедший по чью-то душу! Гарри замер и поджал толстый хвост.

— Это твой живот, Мальчик? — окликнул его Венгерец после затишья.

— Живот?

— А что же ещё? — возмутился Валлиец: ему не нравилось, когда переспрашивают об очевидном. — Ты сегодня обедал?

— Я ел только ментоловый пряник.

— Ментол — это чьё мясо?

— Может, деМЕНТора?

— Что вы, нет! — вскричал Гарри. — Это вовсе не мясо!

Но тут весь вагон неприятно дёрнуло, и Гарри провалился мордой сквозь прутья от неожиданности. Пока он вызволял самого себя, поезд замедлил ход, а через минуту скрипнули рельсы, и состав вовсе остановился (хотя, казалось бы, вот-вот набрал скорость и покатил).

Гарри освободил морду и замер в ожидании, весь напрягся, превратился в слух. Он знал, он не переставал верить, и хотя было ужасно страшно — не сдавался отчаянию!

Не то чтобы драконом быть плохо, совсем даже нет! Но плохо быть пойманным драконом — это совершенно другие вещи.

И вот, когда дверь вагона отъехала, Гарри услышал знакомые голоса:

— Я уверен, что он где-то здесь, Северус.

— А вот я уже ни в чём не уверен, директор. С этим мальчишкой…

— Я здесь! Здесь! — закричал тут же Гарри, нечаянно плюнув огнём в вошедших.

Подоспевший колдун нацелил в нос Гарри волшебную палочку, но Снейп, тушивший мантию заклинанием, успел перехватить его руку.

— Не стоит, — попросил он.

Тут уж и Дамблдор забрался в вагон. Его красивая седая борода спуталась от ветра и свернулась теперь на плече, будто змейка.

— О! — радостно воскликнул он. — Рад тебя видеть, мой юный друг! Это ведь он, Северус?

Профессор молча кивнул.

Он смотрел в глаза Гарри проницательным взглядом, а тот вилял хвостом, как собака.

«Спасён! И до ужина!»

Венгерец и Валлиец, кажется, совсем ничего не заметили, даже когда Гарри выпустили из клетки и повели из вагона прочь.

— Прощайте! — крикнул им мальчик.

Но услышал в ответ лишь обрывок из диалога:

— А вы пробовали дементора хоть разок, коллега?

— Вы же знаете — я на диете, — возмутился Венгерец. — Ем только то мясо, что ходит на чётырёх лапах…

И на этих словах маленький Гарри с облегчением нырнул в тихую осеннюю ночь, туда, ближе к звёздам на небе, звёздам на земле и звёздам на мантии Дамблдора.

<p align="center">

* * *

Гарри послушно влетел на кровать и разлёгся, вытянув шею, а Северус, как ни в чём не бывало, укрыл его одеялом по самые ноздри.