Вас ожидают, мистер Шерлок (СИ)

C борьбой пришлось распрощаться после одного удивительного, ни на что не похожего сна*. И распрощаться навеки. Даже до зубов вооруженный Джон выглядел бы картонным воякой с деревянным копьем, продолжи он свои невразумительные потуги. Ну право слово, это уже смешно.

Но сначала был вечер, проведенный с Майком Стенфордом в пабе. Не виделись они довольно давно, хотя и созванивались регулярно — Майк живо интересовался подробностями их с Шерлоком дружбы и радовался воцарившемуся взаимопониманию. Сам Майк был всё так же упитан и всё так же удручен изменами своей ветреной половины. Жизнь его не менялась и веселее не становилась. Но он не жаловался и даже иронизировал над своим положением мямли и подкаблучника. Посидели они недолго, да и выпили скромно — по три пинты эля с жареными колбасками и ржаными хрустящими снеками. Майка поджидала супруга, несмотря на свободолюбивый нрав ревновавшая своего толстячка даже к столбу.

Шерлок встретил Джона доброжелательно, допросов с пристрастием не учинял, а узнав, где и с кем тот завис, посетовал, что не позвали с собой, но, кажется, не обиделся. Погнал в душ и велел отдыхать, что Джон и сделал, жалея лишь об одном — о кружке горячего чая с сахаром и молоком. Он крепко уснул, впервые по-настоящему отпустив напряжение и расслабившись до состояния невесомости. И приснилось ему нечто невообразимое.

С настойчивостью альпиниста он карабкался на Лондонский огурец**, соскальзывая с гладких стеклянных стенок, жарко обнимая чертову башню (во сне его руки приобрели аномальную способность беспрепятственно обхватывать столь гигантский для них объем) и стремясь во что бы то ни стало добраться до цели — до острой вершины громадного сооружения. Он карабкался и карабкался, вжимаясь в поверхность пахом и бедрами, и сходил с ума от возбуждения и радости предстоящей победы, в которой почему-то не сомневался. Но до вершины не дотянул — проснулся с намокшим бельем и адским желанием вцепиться в собственный член. В паху горело огнем, медлить было нельзя, и Джон удовлетворил себя, издавая протяжные стоны, наплевав на то, что может быть уличен вездесущим Шерлоком. Только бы кончить — таков был его девиз на тот безумный момент. Почему ассоциации сработали таким удивительным образом, почему этот сон напрямую был связан с Шерлоком, Джон сказать не умел, но работал он кулаком и кончал с одной только мыслью: хочу, хочу, хочу… И не кого-то там, а того, кто спал этажом ниже, не догадываясь, что стал вдохновителем сказочного оргазма.

С этого начались нешуточные проблемы — так малодушно Джон называл свою одержимость другом. Он внушал себе снова и снова, что без спонтанной эрекции обходятся только скопцы, что с ним и раньше такое случалось, да и пикантные сны (хотя, что пикантного в Мэри-Экс?) ему снились отнюдь не впервые. Но сейчас всё выглядело совершенно иначе, и каждое свое сексуальное возбуждение Джон воспринимал как личную драму. А уж когда у него колом встало на Шерлока — конкретно на Шерлока, а не на эротические фантазии о достопримечательностях города Лондона, — Джона едва не хватил удар. Ничего необычного, и уж тем более, из ряда вон выходящего — всего-навсего смс с абсолютно невинным текстом: «Джон, мне слегка нездоровится, так что, если возникнет необходимость, найдешь меня в спальне». Джон заволновался, тут же начал названивать, но телефон Шерлока оказался отключенным, злорадным голоском сообщив, что абонент недоступен. Недоступен для тебя этот абонент, чертов придурок, недоступен.

Нервничал Джон ужасно, но вскоре взял себя в руки и принялся представлять, как приедет домой, как найдет спящего Шерлока в спальне… (а может быть, к тому времени тот уже будет бодрствовать, что тоже неплохо)… как будет его лечить, ставить градусник, щупать лоб, как потребует открыть рот по возможности шире и заглянет в горло по возможности глубже. Горло конечно же окажется красным и воспаленным, губы — обветренными и сухими, влажный лоб будет жарко пылать, а Шерлок почему-то стонать… Стоял у него при этом так крепко, что Джон дрожал, задыхался и покрывался потом. Спас его пациент, прогнусавивший «можно, доктор?» и разразившийся таким оглушительным кашлем, что эрекция Джона испуганно дрогнула и быстро пошла на убыль. Но забыта им не была. Да и как забудешь, если с того момента Джон бредил Шерлоком день и ночь — маялся снами, фантазиями, жестко дрочил, ненавидя себя, свою глупость и свою чертову жизнь.

Это было мучительно, это было постыдно. Джон извелся и спал с лица. Он любит Шерлока. Он хочет Шерлока. И он гей, во всяком случае, в стенах этого дома. И если ужас не довел его до состояния черной депрессии, то лишь потому, что Джон до конца не верил, что это происходит на самом деле, и что он находится в пугающей близости к тому, чтобы залезть к мужику в штаны.

А тут как раз нашлось время для детектива, заброшенного на самом увлекательном месте. Точнее сказать, нашел время Шерлок, позвонив Джону ближе к окончанию смены и поинтересовавшись: — Надеюсь, сегодня ты никуда? (Явно намекая на маловразумительное свидание с Сарой).

— Никуда.

— И я — никуда. Проведем вечер по-домашнему, тихо, и досмотрим тот пошлый примитивизм. Не возражаешь?

Ещё бы Джон возражал.

Дома его ожидали наскоро приготовленный ужин и накрытый журнальный столик. Ожидала его и бутылка Dalmore — любил, любил Шерлок покрасоваться дорогими напитками.

— Живее, — подстегивал он, и Джон поспешил в ванную.

Там до него и дошло, что, судя по тому, как многозначительно придвинут столик к дивану, Шерлок собрался со всеми удобствами расположиться на нем. Вместе с другом. А как иначе? И что в этом необычайного? Не сидеть же по разным углам гостиной… Представить Шерлока так одуряюще близко было до чертиков страшно. Измученный эротической пыткой Джон не мог бы поручиться за выдержку своего организма. С некоторых пор само присутствие Шерлока вызывало прилив крови к самым неподходящим местам. Вот и сейчас Джон взволнованно опустил глаза — всё ли в порядке. Когда было такое? Когда он доходил до того, чтобы опасаться за порядок в собственных брюках? Безумие.

Как и предполагалось, Шерлок сидел на диване и уже что-то жевал. — Включаю? — спросил он, поднимая на Джона глаза. — Садись, я уже плеснул по глотку.

Джон примостился рядом и поднял бокал. — Помнишь, на чем мы остановились? Там было…

— Да помню я эту чушь. — Шерлок коротко стукнул бокал о бокал и уставился на экран. — Потрясающая бессмыслица.

— А мне нравится, — набычился Джон, залпом выпивая налитый виски. — И хотелось бы знать, чем всё закончится. Так что, если тебе не трудно, заткнись.

Шерлок примирительно поднял ладони и откинулся на спинку дивана, задев Джона плечом. — Умолкаю.

Всеми силами Джон старался смотреть на экран и не смотреть на Шерлока, особенно на его слегка раздвинутые колени и выступающий бугорок застежки. Но всё это было так близко, что глаза поневоле обращались к запретному месту, и в них вспыхивали подозрительно яркие искры.

— Отличный детектив, — упрямо нахваливал он, отвлекая себя от нарастающего возбуждения и поглощая виски почти не закусывая. Алкоголь приятно согревал пищевод, горячо плескался в желудке, и вскоре, как и следовало ожидать, мощно ударил в пах, панически быстро устремляясь к головке. Джон не смел опустить глаза, хотя какой в этом смысл, и без глаз было ясно, что творится в недрах его штанов. Капля за каплей предательский виски вытекал из уретры, член болезненно упирался в ширинку, и Джон обреченно ждал, когда это безобразие станет заметно другу. И что он на это скажет.

И Шерлок сказал: — Да-а… Лучше сто раз убить самому, чем вести следствие так, как этот дурак, этот недотепа, этот…

— Чего ты к нему прицепился?! — заорал Джон, содрогаясь от нестерпимо сладкой, умопомрачительно жаркой вибрации в гениталиях. — Мужик как мужик, только что на тебя не похож, так не все же, блядь, такие неподражаемые красавцы и гении!

— Джон…

— Да, я Джон! Джон Ватсон! А ты Шерлок! Шерлок, мать твою, Холмс! И что дальше?!