Свежий ветер (СИ)

Мгновенно она ответила на поцелуй. Ее губы мягко и неторопливо двигались поверх моих, и я провел ладонями по ее плечам. Ни одной мысли не осталось в моей голове, я жил лишь обжигающими касаниями, вкусом и запахом женщины, которую держал в своих руках. Казалось, я никогда и ничего не хотел, кроме нее. С тихим стоном Джена чуть наклонила голову и открыла рот, и ее действия внезапно стали настойчивыми, агрессивными. Мои пальцы коснулись мягких, как бархат, волос на ее затылке, и я притянул ее ближе, в то время как наши языки, сплетаясь, скользили друг по другу. Перед моими закрытыми глазами одна за другой мелькали картинки, показывающие, как каждая фантазия о ней, когда-либо приходившая мне в голову, осуществлялась в ее маленькой каюте. Я до сих пор с трудом верил в то, что она отвечала на мой поцелуй.

Спустя некоторое время мы оторвались друг от друга, касаясь, однако, носами, и я чувствовал на губах ее учащенное дыхание. Открыв глаза, я обнаружил, что Шепард смотрит на меня, и неожиданно поразился тому, что нечто столь прекрасное вообще может существовать на свете, не говоря уже о том, чтобы находиться в моих объятиях.

Вздрогнув от неожиданности и удовольствия, я почувствовал, как ладонь Джены скользнула по моему животу.

- Итак, - выдохнула она, сдвинув руку ниже, и ее пальцы сжались вокруг моего ремня, - хочешь на некоторое время позабыть о миссии?

Я не думал, не разговаривал, я не смог бы остановиться, даже если бы попытался. В следующее мгновение я обвил руками талию Джены и притянул ее ближе, и наши губы вновь нашли друг друга. Дыхание стало тяжелым и частым, а мы продолжали целоваться, с жадностью, отчаянием, сходя с ума от желания. Одной рукой Шепард пыталась расстегнуть мой ремень, и через секунду я почувствовал, что ей это удалось. Пальцы ее второй руки блуждали в моих волосах, впиваясь ногтями в кожу головы, отчего меня пронзали волны удовольствия. Поцелуи Джены были горячими и сладкими, наши языки вновь переплелись, и мне казалось, что я тонул в ее богатом пьянящем запахе. Нащупав край ее топа, я скользнул под него руками и медленно снял, запечатлевая в памяти каждый сантиметр ее кожи.

Сознание затуманивала плотная пелена примитивного желания, и не было в мире больше ничего, кроме нас двоих. Никогда прежде это не развивалось так быстро, но никогда еще я не хотел кого-либо так, как ее.

Шепард сумела стянуть мою рубашку, и в следующее мгновение я прижал ее к стене, упиваясь ощущением ее грудей, трущихся о мою обнаженную кожу. Мои руки блуждали по ее спине, и, не разрывая контакта, я опустил одну из них к ее бедру; лишь тихий вздох сорвался с ее губ, когда я оторвал ее от пола. Я принялся покрывать поцелуями ее лицо и шею, в то время как Джена обхватила ногами мою талию. Переместив ее чуть выше, я накрыл ртом розовый сосок, и ее дыхание сбилось. Неожиданно напряжение в паху стало невыносимо.

Лодыжками я почувствовал край кровати, но даже не удивился тому, как мы оказались там. Опустившись на постель, я избавился от своих штанов, пока Шепард, нетерпеливо двигая бедрами, принялась тереться об меня. Ее запах, ее вкус, то, как, прикусывая мою нижнюю губу, она резко втягивала воздух меж своих острых белых зубок, сводило с ума.

Ее натренированное, мускулистое тело было твердым, но при этом оставалось поразительно легким. Развернувшись, я переместил ее так, что она оказалась подо мной, и, продолжая одной рукой поддерживать ее выгнутую спину, подтянул ближе к подушкам. Шепард умудрилась стянуть штаны со своих бедер, в то время как пальцы ее второй руки впивались ногтями в мой затылок. Я чувствовал, как губы Джены скользят по моей шее, ощущал ее зубы, слегка задевающие кожу.

На одном дыхании я вошел в нее, и ответом мне стал вскрик удовольствия, вырвавшийся из ее горла. Под аккомпанемент резких вздохов и стонов мы покрывали губы, щеки и шеи друг друга полупоцелуями. С каждым глотком воздуха мне хотелось большего; прижав ладонь к ее пояснице, я притянул Шепард ближе, и она выгнулась мне навстречу. Мой мир состоял лишь из женщины подо мной, из ощущений, даруемых движением ее сильных мышц под мягкой кожей, из ее высоких стонов и сбившегося дыхания, из сокрушающего осознания, что я держу в руках что-то, о чем мечтал так долго. Словно имеющегося контакта было мало, словно существовал способ оказаться еще ближе, Джена обхватила меня ногой, и я провел ладонью по ее бедру.

Я почувствовал, как Шепард напряглась, как участилось ее дыхание, прежде чем все ее тело содрогнулось; ее внутренние мышцы раз за разом сокращались вокруг меня, а затем волны удовольствия отступили, оставляя ее совершенно обессиленной. Сорвавшийся с ее губ протяжный стон стал всем, что мне потребовалось, чтобы последовать за ней.

Неистовое сердцебиение постепенно замедлялось, а я целовал ее: неторопливо, наслаждаясь каждой секундой, до тех пор, пока тело не обволокло приятной негой.

Немного отдышавшись, я улыбнулся. Лицо Джены раскраснелось, и когда она открыла глаза, в течение какого-то мгновения между нами не стояло ничего: ни барьеров, ни притворства, лишь сладкое удовлетворение и нежное касание носов.

Мне хотелось, чтобы этот момент никогда не закончился, однако я не был глупым: я не мог требовать от Шепард тех же чувств, что испытывал к ней сам.

Разумеется, спустя несколько секунд ее брови игриво выгнулись, а на лицо вернулось более знакомое мне соблазнительное, насмешливое выражение. Нацепив схожую гримасу, я освободил ее от своего веса и растянулся рядом, позволяя крови прилить обратно к голове – так просто, словно делал это уже в сотый раз. Джена вновь закрыла глаза; ее дыхание все еще оставалось прерывистым, а пот капельками росы покрывал лоб. Мне так хотелось протянуть руку и убрать с ее лица волосы, снова поцеловать ее, но я не знал, могу ли. Возможно, время для этого прошло, и я, таким образом, выйду за некие рамки. Я не понимал, что ей нужно от меня, и как я сам относился к идее вести себя так, словно не случилось ничего особенного. Может быть, я так спокойно это принял только потому, что находился в ее постели, и был готов на что угодно, лишь бы оказаться ближе к ней.

Никогда прежде я не шел на подобное так легко, но Джена превращала мышление в чрезвычайно сложную задачу, и я не задумывался над тем, что все это означало. А ведь я считал себя принципиальным человеком.

Пытаясь привести мысли в порядок, я сел и, наклонившись вперед, провел пятерней по волосам. Может быть, мне стоит убраться, прежде чем она попросит меня об этом?

- Тебе обязательно нужно идти? – донесся до меня голос Шепард – ровный и удовлетворенный, однако немного неуверенный. Повернув голову, я увидел, что она приподнялась, опершись на локти. Мне хотелось на всю оставшуюся жизнь запомнить представшую взору картину: ее разгоряченное обнаженное тело, каждый изгиб которого словно светился в тусклом голубоватом свете. Ощущая зарождающуюся на губах улыбку, я покачал головой.

- Нет, - ответил я и, внезапно осмелев, наклонился, чтобы оставить легкий поцелуй на ее лбу, коснувшись пальцем бархата волос за ухом, и Джена расслабленно опустилась на подушку. – Нет, если ты не хочешь этого.

Чуть приподняв голову, она быстро поцеловала меня в ответ.

- Если ты уйдешь, я снова начну думать о миссии, - мягко произнесла она, а затем, лениво усмехнувшись, добавила: - А если это случится, мне потребуешься ты, чтобы вновь выкинуть ее из головы.

С этим все мои сомнения растаяли. Мы можем вообще не вернуться с Айлоса – сейчас не время отказывать себе в чем-то, откладывая на потом слова и действия. «Потом» может никогда не наступить. Устроившись поудобнее на узкой постели, мы расслабились. Изредка поглядывая на часы, отсчитывающие минуты до операции, которая, вполне вероятно, будет стоить нам наших жизней, я дождался, когда дыхание Джены замедлилось и стало глубоким, ее пальцы разжались, и она погрузилась в сон. Когда мои глаза, наконец, сомкнулись, и я последовал за ней в мир снов, на моем лице все еще играла улыбка.