Свежий ветер (СИ)

Я прижал мизинцы к ее затылку, нашел нужные точки и принялся вычерчивать маленькие кружочки, отчего Шепард снова издала тихий стон и чуть сжала мою ладонь. И пусть сейчас боль отступала, я знал, что мигрень зачастую оставляет человека слабым и уступчивым, будто котенка. Непривычно было видеть Джену в таком состоянии, но я радовался тому, что в моем присутствии она не считала нужным притворяться.

- Значит, ты хочешь, чтобы я остановился, потому что… тебе это нравится, и ты не желаешь разочаровываться, когда мне придется остановиться?

Проигнорировав слова Шепард, я продолжал поглаживать ее виски, буквально ощущая, как с каждым моим движением напряжение покидает ее тело, и жар спадает.

- Да, - прошептала она, глядя на меня горящими глазами; я вдруг подумал, что никогда в жизни не видел никого прекраснее, и если мне не суждено еще больше сблизиться с ней, то, может быть, – может быть – того, что я имел сейчас, будет достаточно. Ее теплая, мягкая ладонь все еще покоилась на моей. – Но когда ты излагаешь это подобным образом, это звучит глупо. Кажется, туман в моей голове еще не до конца рассеялся, и…

- И ты знаешь, что мне все равно нечем больше заняться, да? – усмехнулся я. Она тихо рассмеялась в ответ, и ее лицо преобразилось, а я снова залюбовался ее высокими скулами, прямыми, чуть скошенными бровями, одну из которых пересекали похожие на крылья шрамы.

На мгновение Джена опустила глаза, и, вновь встретив ее взгляд, я напрягся, пытаясь взять себя в руки и побороть сильнейшее желание обхватить ладонями ее затылок, наклониться и прижаться губами к ее губам. Я вдруг отчетливо осознал, что возможность просто находиться рядом с ней никогда не удовлетворит меня.

- Я… - начала она, и в этот момент дверь, ведущая в соседний кабинет, распахнулась, впуская Чаквас. Ее взгляд остановился на моих руках на голове Джены, и одной из ее ладоней, накрывающей мою. Я мгновенно отступил назад, и, обернувшись и заметив доктора, Шепард напряглась.

- Не обращайте на меня внимания, - бросила Чаквас на ходу, быстро направляясь к выходу из медотсека, - меня здесь нет.

Когда мне было пятнадцать, мама зашла в мою комнату в тот самый момент, как я впервые поцеловал девочку. Сейчас я испытывал точно такие же чувства. Дверь за доктором закрылась, но мгновение было упущено.

- Мне стоит… прилечь, - тихо сказала Шепард, глянув на кровать, на которой она сидела, - и подождать, пока начнет действовать лекарство. К тому моменту, как мы прибудем на Цитадель, я должна прийти в себя.

- Конечно, я буду… ну, ты знаешь, - произнес я, неуверенно улыбаясь, - на своем месте.

Я вернулся к консоли, однако знал, что не смогу работать в ближайшее время. По крайней мере до тех пор, пока видел спящую Джену; пряди ее светлых волос рассыпались по руке, а пальцы сжимали подушку. Этот образ слишком отвлекал. Конечно, я мог бы сместиться в сторону, отправиться к другому терминалу, но… не хотел.

Мне казалось, что если бы я мог поцеловать ее, хоть раз поддаться искушению, то сумел бы избавиться от этого нелепого увлечения моим командующим офицером – женщиной с пугающей репутацией и, отчасти, внешностью. В любом случае, учитывая нашу миссию, время было крайне неподходящим. А может быть, наоборот - идеальным? Каждый раз, когда мы с ней общались, над нами дамокловым мечом висел устав. Прежде эти правила всегда облегчали мне жизнь – помогали сделать верный выбор в подобной ситуации, но, впервые нарушив их, все, чего я желал – это забыть об их существовании. Сейчас я хотел только ее.

************

Шепард

Наплевать, даже если кто-то и станет свидетелем моего состояния, хотя вокруг все равно никого не было. Никто не видел, как я сидела, обессилено привалившись к стене и спрятав лицо в ладони. Ноги сами принесли меня сюда сразу же по возвращении на «Нормандию», и я все еще не могла прийти в себя от того, как легко от меня отмахнулся Совет, Удина и все те, кто обладал большей, чем я, властью.

Они сказали, что я брежу, что от меня больше проблем, чем толку. Что я недостаточно рассудительна для миссии на Айлосе, и они все держат под контролем. Это стало ударом в спину. Мир рушился вокруг меня, а я ничего не могла с этим сделать. Мне хотелось снова посмотреть на звезды, вспомнить об общей картине, дать себе время придумать план. И лишь придя сюда – к этому окну в крошечном закоулочке рядом с ядром двигателя, я осознала, что не смогу увидеть звезды, потому что мы все еще находились на Цитадели. Потому что нас, черт возьми, лишили возможности покинуть станцию. Я сползла по стене на пол, обхватила колени руками, опустила голову и принялась искать выход из этой западни.

Я была обманщицей, сказала я себе. Никто на корабле и понятия об этом не имел – они все считали, что коммандер Шепард может совершить невозможное, но она являлась лишь плодом моей фантазии. Я стояла за этим именем, и я была обманщицей. Все рассчитывали на меня и, как оказалось, зря, потому что как бы я ни старалась играть эту роль, как бы ни была хороша, выяснилось, что этого недостаточно, чтобы спасти Эшли, или вовремя добраться до Айлоса, или убедить в своей правоте Совет. Складывалось впечатление, что все обитатели Цитадели одурманены – никто не хотел верить в то, насколько серьезной становилась ситуация. Экипаж «Нормандии» ожидал, что мы отправимся на бой с Властелином во главе огромного флота. А теперь я должна сообщить им, что этого не произойдет, и все то, через что мы прошли, было впустую, потому что так решили политики.

Хуже уже некуда. Интересно, что обо всем этом сказала бы Эшли? Так ли бы она горела желанием пожертвовать своей жизнью, если бы знала, что в конечном итоге все окажется зря?

Когда-то я просто следовала приказам, отправлялась туда, куда мне было сказано, выполняла работу и никогда не задавалась вопросами «как» или «почему». Так продолжалось довольно долго. Но сейчас я переживала за миссию, и не только из-за масштабности событий, но и из-за команды и корабля, которых привыкла считать родными. Я не могла просто сидеть и ничего не делать, однако именно этим я сейчас и занималась.

До меня донеслись шаги, легкие и знакомые, но я не подняла головы. Я не желала видеть его, но в то же время очень этого хотела. Это была его вина, решила я. Это он со своими теплыми глазами и нежными руками убедил меня в том, что волноваться - это нормально, и теперь мне приходилось бессильно наблюдать, как все, о чем я заботилась, снова рушится на моих глазах.

- Мне жаль, Шепард, - начал он неуверенно, - насчет Совета и Удины. Может быть, они изменят решение, или…

- Нет, - перебила я его, до сих пор глядя в пол, - они этого не сделают. Я ведь говорила тебе, помнишь? В самом начале я говорила, что они не захотят верить во что-то, с чем не смогут справиться. Именно это сейчас и происходит. Для них я лишь досадная помеха.

- И ты так это оставишь? – требовательно спросил Кейден, и, судя по легкому движению воздуха, он присел рядом. Не в силах совладать с собой, я подняла взгляд на его лицо, полное веры, гордости и боли, вызванной вынужденным бездействием. Я знала, что он так же зол, как и я – это явственно звучало в его голосе, когда он вышел вперед и сказал Совету, что они совершают свою величайшую ошибку. Когда мы с ним только встретились, он не был способен на подобный поступок. Стало ли это результатом моего влияния, или миссия изменила нас всех?

Я в сотый раз повторила себе, что принимая решение на Вермайре, думала только о задании.

- Мы что, будем просто сидеть, сложа руки, и ждать, пока заявятся Жнецы? – продолжил Кейден. – Неделю назад мы являлись гордостью нашего чертового флота, а теперь должны примириться с мыслью, что они больше не нуждаются в нас? Это полная чушь, и ты знаешь это.

- Я не смирилась, просто… - Я раздраженно вздохнула. – Мне нужно время, чтобы придумать, как разобраться со всем этим. И когда это случится, вы должны быть готовы.

- Мы всегда готовы, Шепард, - произнес он нежно, искренне. – И я, и каждый член экипажа этого корабля. Но… это сложная ситуация, и, знаю, у тебя всегда есть запасной план, но сейчас все иначе. Это… черт, это не похоже ни на что. И пусть я не вижу выхода, но я уверен, что ты его найдешь.