Ipso jure. /лат. «В силу закона.» (СИ)

— Пора, Галь. Вячеслав ощутимо подрос, изменилось его виденье мира… Что-то с ним там, в Англии произошло — он теперь не обычный подросток-сорванец, просто играющий в футбол и любящий видеоигры… Он, и это видно, стал более собранным, более рассудительным, стал обдумывать и взвешивать каждое свое слово. Об учебе и говорить нечего… И его подруга — тоже доказательство. Она слишком взрослая для своих лет, и тебя это в ней пугает. Именно поэтому ты и теряешься в своем мнении о ней. А Вячеслав-то к ней тянется… И ох, как!

— Здесь — да, он принес практически отличный аттестат, почти без четверок. А Полумна или Луна… Я вынуждена с тобой согласиться, она почти расписала свою жизнь в соответствии со своим планом… Она по поступкам взрослее Славы… и да, это меня настораживает. — Рогозина в легкой задумчивости уставилась своему отцу в глаза. — Конечно, сильно сказывается, что она росла без опеки родителей. Она — самостоятельная, спокойная… Но…

— Мам, мы можем телек посмотреть с Луной? Я все помыл! — крикнул Слава через всю комнату, обрывая рассуждения своей матушки.

— Да, можете! — крикнула в ответ женщина, и в гостиной тут же весело загомонил телевизор. Потом послышались шаги и девичьий голос — и к Рогозину-младшему присоединилась Луна, и остаток дня все семейство провело у голубого экрана, смотря какой-то неплохой американский фильм…

====== Морок. ======

— Николай Петрович! — радостно кинулся в объятия старого опера, Рогозин, — я так рад с вами встретиться!

Луна скромно стояла позади, дожидаясь, когда эти двое поздороваются, а Вячеслав представит ее мужчине. Обоих привезла к нему Рогозина, которую срочно позвали на работу в субботу. Круглов же был в своем законном отпуске.

— Полумна! Луна! Подойди, — радостный Рогозин-младший вынырнул из объятий, подбежал к девочке и подвел ее к Круглову. — Это Полумна или Луна Лавгуд, она из моей школы. Мы дружим…

Глаза Круглова быстро перебежали с крестника на светловолосую девочку. Когда-то давно он мечтал о том, что у него родится такая вот дочурка…

— Рад знакомству с тобой, Луна… Так Луна или Полумна?

— Луна. Это имя мне больше нравится.

— Итак, так как вы оба сейчас на мне, то мы пойдем ловить рыбу…

— О, класс! — проговорила девочка. — Люблю рыбалку!

— Да ладно, ты умеешь рыбачить?! — воскликнул с удивлением Слава.

— Еще как умею! Спорим, что больше вас, вместе взятых, наловлю рыбы?..

— Твою налево! — ругался Николай Петрович Круглов, — меня еще никогда так не обставляли!

В ведре плавало три небольших карася. У Полумны в ведре было два карася, и три жирных окуня, а Рогозин-младший же грустно глядел на свою удочку и медитировал на неподвижный поплавок: клева у него не было вовсе, и ведро было пустым. Не клеилась у него рыбалка…

— Что, не верится, что какая-то девчонка может так рыбачить? — задорно спросила Луна, ловко подсекая очередную рыбешку.

Опер злился: сейчас обоими — и им, и Полумной, двигал исключительно спортивный интерес. Но девчонка обставляла его по всем статьям.

— Может, мы — домой? — спросил Слава, чувствуя как у него глаза слипаются. — Я ухи всем наварю…

— Вечереет, — заметил мужчина, — действительно, давайте все сворачиваться… Только у меня две кровати, одна из которых — двуспальная…

— Ну… Мы можем…

— Ничего страшного, переночуем как-нибудь, — сказала Полумна. — Не впервой.

— Тогда я забираю Славку к себе, а ты — в отдельную комнату…

— Отлично, что решили, то решили…

Все свернули свои вещи, убрали удочки и снасти, и пошли вверх по тропинке. Солнце действительно пошло на закат, и ветер стал пронзительнее и чуть прохладнее. От деревьев начали ползти длинные тени, а голубое небо — мрачнеть и темнеть. Небо окрасилось всевозможными оттенками алого, красного, оранжевого и ярко-розового, а белыми остались лишь облака.

Улов они оставили Полумне — та с удовольствием вызвалась распотрошить брюха и лишить рыб их чешуи, плавников и голов; Рогозин готовил кастрюлю, травы, специи в которых и собирался извалять и сделать им вкусный рыбный ужин. Круглов только покачал головой: обычно все женщины (в данном случае -девушка) ненавидели чистить и готовить рыбу. Но эта Лавгуд без звука ее мыла, спокойно вспарывала брюхо, выгребая все ненужное, и отдавала Вячеславу для дальнейшей обработки.

Особенно ловко она орудовала кухонным ножом.

— Классно ты с ножом управляется, Полумна, — заметил ее старания мужчина.

— Будущий патологоанатом обязан уметь сделать вскрытие любым острым предметом.

Николай Петрович тут же поперхнулся глотком воды, и громко откашлялся.

— Луна, всех пугает твой выбор будущей профессии, — заметил спокойно мимоходом парень, кидая рыбу в кастрюлю, и одновременно нагревая сковороду, для того чтобы приготовить гарнир к рыбе.

— А что в этом плохого? — тут же отозвалась девочка, тщательно смывая руки под струей ледяной воды — чтобы они не пахли рыбой.

— Ну… — тут Петрович взглянул исподлобья на хихикающего мальчика, — может, ты изберешь в дальнейшем другой путь…

— Другого пути нет. Кстати, картошка на сковороде готова…

Вячеслав, спохватившись от слов девочки, быстро снял скворчащую, горячую картошку. Рыба уже тоже приготовилась, и он полез в буфет за глубокими тарелками.

— Что же послужило выбором такой мрачной профессии? — спросил майор, садясь за стол вместе с ней. Рогозин вел себя сейчас как «предмет мебели» и ждал, затаив дыхание.

— Моя убитая мать.

— Постой, — резко опустил ложку в тарелку Вячеслав, и та упала, расплескав все свое содержимое во все стороны. Он мгновенно бросил тактику «молчи — и не отсвечивай». — Ты мне не говорила…

— Давайте о чем-нибудь более приятном поговорим, — очень спокойно отозвалась девочка, перерывая его, но Рогозин, прекрасно зная подругу, ощутил, что она рассержена — и вопросом Круглова, и самой собой — за то, что ляпнула не подумав. — Тем более, мы за столом…

— А чем вы вообще в этой школе занимаетесь? Какие там предметы? — перевел опер разговор, понимая, что говорить это девочке не слишком приятно.

Рогозин быстро переглянулся с Полумной: у той губы сложились в улыбке. Все понятно. Если бы Николай Петрович знал правду…

— Ну… — Рогозин понял, что надо брать быка за рога, — химия, физика и история у нас в приоритете…

«…, а еще магия, латынь, заклятия. Я еще и зелья варю, не очень-то бывает и законные. На досуге мы всей честной компанией стырили Филосовский камень и разделили его между собой…» — мысленно закончил Вячеслав. Судя по всему, Луна думала о том же. Она скрывала улыбку, низко наклонившись к собственной тарелке.

-… мы с Луной еще неплохо знаем латынь. Ходим на дополнительные пары…

— А какой любимый предмет?

— Зель… Химия! — Слава очень вовремя поймал себя за язык: нельзя раскрывать майору ФЭС, явно не посещенному в тайну

существования другого мира, то место, где они учатся. — Немного… биология.

Майор рассмеялся:

— Галя, небось, тобой довольна. Сын своей матери…

— У меня нет любимых. — Меланхолично сказала девочка, облизывая ложку. — Все любимое будет в ВУЗе…

— Николай Петрович… тут такое дело… — начал Рогозин несмело, когда они с ним оказались в их комнате, и начали располагаться на ночь.

— Эм? Спрашивай, не стесняйся…

— Я… хм… хочу ухаживать за девушкой… Но не представляю как! Ну, про цветы знаю, а дальше-то что? — краснел с каждой минутой как помидор Слава, а опер, не сдержавшись, громко хохотнул.

— Н-да, как я понимаю, эта девица-красавица и есть предмет твоих будущих поползновений…

— Да.

— В кино своди, в театр тоже можно… Там… на выставки, в кафе… Комплименты говори… Гуляй с ней… Цветы, конфеты, подарочки маленькие… Милые.

— У нее черный пояс по черному юмору… — вздохнул парень, — но я попробую. Вы же знаете… точнее увидели, какая она… к-хм, специфическая. Цветы ей нравятся живые, а не сорванные. Насчет подарков вообще «труба» — наверное, самым лучшим подарком ей будет скальпель…