Хор тысячелетий (СИ)

- Вы любите его, я понимаю, – тихо проговорил Гарри, отводя глаза. Римус молчал. Гарри решил сменить тему. – Вы обещали научить меня чарам “патронуса”.

- Ты прочитал о них, я вижу? – снова мягкая улыбка играла на губах оборотня, – Что ж, давай попробуем.

— Итак... — Профессор Люпин вытащил свою волшебную палочку, жестом показав Гарри, чтобы он сделал то же самое. — Заклинание, которому я собираюсь тебя научить, Гарри, — это магия высшей категории, которую не изучают в школе. Если все сделать правильно, заклинание вызовет Патронуса, — пояснил Люпин. — Патронус — это вид положительной силы, воплощение всего, что дементоры пожирают — надежду, счастье, стремление выжить. Но в отличие от человека, Патронус не знает, что такое отчаяние, и поэтому дементор не в состоянии причинить ему вреда, — продолжил профессор Люпин. — Однако я должен предупредить, что заклинание может оказаться для тебя слишком сложным. Оно бывает не по силам даже опытным волшебникам.

— Я справлюсь, профессор. А на что похож Патронус? — полюбопытствовал Гарри.

— У каждого волшебника получается свой Патронус, — ответил Люпин. — Надо сосредоточиться на одном–единственном, самом счастливом воспоминании и произнести магические слова, — объяснил профессор.

Гарри, погрузившись в себя, начал искать в памяти счастливое воспоминание. Перед глазами Гарри встал залитый лунным светом луг, над которым носились сотни светлячков, отражающийся в глазах сидящего рядом с ним вампира, юноша словно почувствовал разливающееся в душе тепло...

— Есть, — произнес он, стараясь как можно острее пережить заново то фантастическое ощущение.

— А теперь слова... — Люпин прокашлялся. — Экспекто патронум!

— Экспекто патронум, — чуть не задыхаясь, проговорил Гарри. — Экспекто патронум.

— Ты хорошо сосредоточился на счастливом воспоминании? — спросил Люпин.

— Д–да... — Гарри прикрыл глаза, стараясь удержать в памяти образ. — Экспекто патроно… нет, патронум… извините... экспекто патронум, экспекто патронум.

Внезапно из волшебной палочки вырвалось что–то похожее на струю серебристого газа.

— Гарри, тебе, наверное, лучше выбрать другое счастливое воспоминание... Похоже, что первое оказалось недостаточно сильным для вызова телесного патронуса…

Юноша задумался. Конечно, было в этом воспоминании нечто, что омрачало его: Гарри был уверен, что при всем своем стремлении быть рядом с Роларом, он не интересен трехсотлетнему вампиру. И те моменты, которые юноша мог “урвать”у судьбы, были в большой мере самообманом. Гарри вздохнул. Перебрав в памяти еще несколько подобных сцен, бережно хранимых им в сердце, молодой волшебник отмел эту идею: вампир совершенно ясно каждый раз оставлял границы дозволенного между ними.

Гарри посмотрел на профессора. И его осенило. Он снова стиснул палочку и вернулся на середину кабинета.

— Готов? — спросил Люпин.

— Готов, — ответил Гарри. – Экспекто Патронум! – уверенно выкрикнул Гарри, и из его палочки выпрыгнул огромный серебристый волк, размером с теленка. Волк обошел вокруг волшебников, ткнулся носом в его протянутую ладонь и истаял.

- Это поразительно, Гарри, – восхищенно проговорил Люпин, – если честно, я не предполагал, что тринадцатилетний волшебник сможет вызвать телесного патронуса... Но его форма... Что за воспоминание ты выбрал?..

- Я вспомнил об отце.

- О Джеймсе?..

Гарри только покачал головой.

====== Глава 33. Сириус Блэк ======

Римус знал, что оставлять Сириуса одного в квартире надолго – чревато. Знал, что деятельная натура волшебника обязательно как-то проявит себя. Знал, но все равно оставил. Коря себя на чем свет стоит, Люпин таскался по этажам, “разыскивая” того, кто преспокойно пил теперь огневиски в его личных комнатах. Только бы Дамблдору не взбрело в голову проверить и там тоже... Оборотное зелье, которое принял Блэк по настоянию Люпина, могло отсрочить развязку в случае, если Альбус его найдет, но лишь на час...

Наконец, страсти более-менее улеглись, ученики спокойно спали в Большом зале, и Римус позволил себе вернуться в свои комнаты. Действие оборотного уже закончилось, и нахальная рожа беглого преступника весело смотрела на вошедшего через призму бокала с огневиски.

- Сириус, зачем ты подвергаешь себя такой опасности? – устало спросил Люпин, накладывая запирающие и заглушающие, а также сигнальные и охранные чары на двери.

- Луни, не будь занудой! Скажем, я соскучился по тебе! – Блэк хохотнул.

Как бы Римусу ни хотелось в это верить, он понимал, что это не причина.

- Точнее, тебе захотелось развлечься, не так ли?.. Сири, твоя тяга к острым ощущениям...

Волшебник отставил бокал и, стремительно приблизившись к другу, с силой прижал его к только что запертой двери. От Блэка ощутимо несло спиртным, но на ногах он стоял достаточно твердо. Впившись собственническим поцелуем в податливые губы оборотня, Сириус коленом раздвинул его ноги и сжал член и яички через ткань брюк.

- Острые ощущения, Лунатик? – рыкнул Блэк, прикусывая его за шею до крови. – О, да. Потрахаться под длинным носом Дамблдора – куда уж острее, не так ли?.. А я вижу, тебе нравится... – заметил он, чувствуя, как стремительно твердеет плоть, зажатая в его руке.

- Ты сумасшедший, – пожалуй, никто не смог бы сказать, чего было больше в голосе Люпина: горечи, страсти или нежности. – Это плохо кончится, Сириус, – предпринял Люпин еще одну попытку вразумить друга.

- А мне плевать, – волшебник рванул в стороны полы рубашки любовника, и пуговицы застучали по полу, – я устал прятаться, устал сидеть один в этой мерлином забытой дыре... Я хочу жить, Рем, понимаешь?! Жить, а не ждать, когда за мной придут... Я хочу тебя...

Сириус прикусил тонкую кожу над его ключицей, оставляя красноречивый след, затем спустился ниже, облизал по очереди торчащие соски, проложил от них дорожку поцелуев к пупку, не пропуская ни одного шрама, которыми в изобилии было “украшено” тело оборотня. Римус тяжело дышал, привалившись к двери. Он чувствовал, как его зверь, особенно активный перед полнолунием, рвется наружу, возбужденный животной страстью, продемонстрированной Блэком. Из прокушенной шеи сочилась кровь, наполняя ноздри Люпина сладким металлическим запахом. Тем временем Сириус расстегнул на нем брюки, спустив их вместе с бельем, и, поднявшись на ноги, резко развернул оборотня к себе спиной, вжимаясь своим совершенно каменным стояком в ложбинку между ягодицами. Римус прижался щекой к двери и прикрыл глаза.

Сириус снова опустился на колени и, почти нежно раздвинув его ягодицы, коснулся языком звездочки ануса оборотня. Люпин застонал. Тогда волшебник облизал пальцы и осторожно стал растягивать тугое колечко мышц. Подготовив Римуса, волшебник поднялся на ноги, заставляя его прогнуться в пояснице, и, расстегнув на себе брюки, приставил обнажившуюся головку ко входу.

- Скажи, что тоже хочешь меня, – потребовал Блэк, слегка прикусывая мочку уха оборотня, – скажи, что скучал... Лунатик...

- Конечно, скучал, Бродяга... – несмотря на то, что напряжение в паху было уже болезненным, Римус не предпринимал никаких активных действий, давая понять, что ему не нравится эта затея Блэка. Но Сириус был бы не Сириус, если бы не попытался вырвать у него то признание, за которым пришел:

- Признайся, ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, – прошептал Блэк, переместив губы к другому уху Люпина и облизав его ушную раковину, от чего по телу оборотня прокатилась волна дрожи, – ты мечтаешь почувствовать каждый дюйм моего члена в своей сладкой заднице, а, Лунатик?.. – Римус сжал зубы. Сириус обхватил член оборотня рукой и с силой сжал у основания, – Ты же каждое утро в душе дрочишь на меня, а?.. Ну, скажи, что хочешь, Луни... И я дам тебе то, – он слегка надавил головкой на анус оборотня, – О чем ты мечтаешь...

Римус молчал.

- Нет? – Блэк резко отстранился, – Как знаешь...

- Сириус, – прошептал Люпин, стоя все в той же позе, – зачем ты мучаешь меня?.. Ты же знаешь, я люблю тебя.