Хор тысячелетий (СИ)

— Гермиона, успокойся...

— Я никому ничего не говорила! — взорвалась Гермиона. — Я скрывала правду ради вас!

— Гермиона, пожалуйста, выслушай меня! — гаркнул Люпин, — я все сейчас объясню...

Рон с ужасом переводил взгляд с однокурсницы на преподавателя: он еще не понял, кто сидит в кресле. С момента, когда были сделаны растиражированные повсюду фотографии, Сириус сильно изменился.

— Так это Вы помогали Блэку проникать в замок...

- Гермиона! – воскликнул Рон, – профессор Люпин наш преподаватель! Он бы никогда...

- Он оборотень!

Наступила звенящая тишина. Теперь все взоры были прикованы к Люпину. А он оставался на удивление спокоен, хотя и побледнел.

— Не все меряется обычной меркой, Гермиона, — непривычная судорога пробежала по его лицу. — Но не буду спорить — я действительно оборотень.

Рон пошатнулся. Казалось, глаза его сейчас вылезут из орбит. Люпин с тревогой поспешил к нему, но тот лишь с отвращением отпрянул: «Отойди от меня, оборотень!»

Лицо Люпина окаменело. С видимым усилием он повернулся к Гермионе и спросил:

— Давно ты узнала?

— Давно, — нехотя призналась та. — Когда писала реферат для профессора Снейпа.

— Он будет в восторге, — холодно заметил Люпин. — Снейп и затеял этот реферат, потому что надеялся, кто–нибудь да сообразит, что означают симптомы моей болезни... Ты, наверное, проследила по лунному календарю, что я заболеваю всегда в полнолуние? Или обратила внимание на то, что, увидев меня, боггарт превращался в луну?

— И то, и другое, — ответила Гермиона. Люпин невесело засмеялся.

— Для своих лет ты исключительно умная колдунья.

— Вовсе я не умная, — гневно отозвалась та. — Была бы поумнее, я бы давно всем рассказала, кто вы такой!

— Да все и так знают. По крайней мере, преподаватели.

— Дамблдор пригласил вас преподавать, зная, что вы оборотень? — Рон задохнулся от изумления. — Он что, с ума сошел?

— Многие именно так и думают, — кивнул Люпин. — Но в данном случае, Рон, это не так уж важно. Очень хорошо, что вы пришли с Гермионой. Чем больше толковых свидетелей, тем лучше.

Люпин вдруг остановился, устремив взгляд на Рона.

— Не возражаешь, если я взгляну на твою крысу? — спросил он ровным голосом.

— Что? — на секунду Рон даже забыл бояться оборотня. — При чем тут Короста?

— Очень даже при чем, — уверил его Люпин. — Пожалуйста, дай мне ее.

Поколебавшись, Рон сунул руку под мантию, и на свет показалась Короста — она дико металась, и мальчику пришлось крепко ухватить ее за длинный лысый хвост. Живоглот на коленях у Блэка вскочил и протяжно мяукнул.

Люпин подошел к Рону. Казалось, он даже задержал дыхание — так внимательно рассматривал крысу.

— Ну что? — еще раз спросил Рон. Он с трудом удерживал ее, и ему было явно не по себе. — Причем здесь моя крыса?

— Это не крыса, — процедил сквозь зубы Сириус Блэк.

— Что вы такое говорите? Конечно, крыса.

— Нет, не крыса, — негромко подтвердил Люпин. — Ты держишь за хвост волшебника.

— По имени Питер Петтигрю, — добавил Блэк. — Он анимаг.

В этот момент в дверь тихонько постучали и раздался голос Гарри:

- Это я, Сириус, профессор, откройте!

- Гарри? – удивилась Гермиона, – ты знал, что Сириус Блэк здесь?..

- Да, Гермиона, – улыбнулся Гарри, входя, – он мой крестный отец. Мы вчера немного поговорили, – Сириус потупился и, Рон мог поклясться, его щеки слегка порозовели, словно он чего-то стыдился! – И решили отложить знакомство с мародерами до утра.

- С кем?..

— Кажется, пора представить всех нас, — внезапно заявил Блэк, — ты, парень, дай мне Питера.

Но Рон теснее прижал к груди Коросту.

— Не подходите, — голос его был слаб, но решителен. — Вы что, сбежали из Азкабана только затем, чтобы свернуть ей шею? — Рон повернулся к Гарри и Гермионе, ища поддержки. — Ладно, допустим, Петтигрю мог превращаться в крысу. Но ведь крыс–то миллионы. Как же он в тюрьме ухитрился узнать, какая именно и есть Питер?

— А это законный вопрос, Сириус, — заметил Люпин, слегка нахмурившись. — В самом деле, как ты узнал, где Питер?

Блэк сунул под мантию крючковатые пальцы и вынул смятый клочок газеты, разгладил его и показал всем. Это была фотография семейства Уизли, напечатанная прошлым летом в «Ежедневном Пророке». У Рона на плече сидела Короста.

— Как ты это достал? — поразился Люпин.

— Фадж дал, — ответил Блэк. — В прошлом году он приезжал инспектировать Азкабан и оставил мне газету. А там на первой полосе на плече у этого мальчика я увидел Питера. Я сразу его узнал, ведь я столько раз видел его превращения. В статье было сказано, что паренек учится в Хогвартсе — там же, где и Гарри...

— Бог мой, — прошептал Люпин, переводя взгляд с живой Коросты на картинку и обратно. — Передняя лапа...

— Что с передней лапой? — резко спросил Рон.

— Нет одного пальца, — пояснил Блэк.

— Вот именно, — выдохнул Люпин. — Просто, как все гениальное... Он сам себе его оттяпал?

— Перед последней трансформацией, — кивнул Блэк. — Я загнал его в угол, и он заорал на всю улицу, что это я предал Лили с Джеймсом, и тут же, не успел я рта раскрыть, устроил взрыв, а палочку он держал за спиной. На двадцать футов вокруг все в куски, все погибли, а сам он вместе с другими крысами шмыгнул в канализацию...

— Разве ты не знаешь, Рон? — сказал Люпин. — От Петтигрю нашли всего лишь палец.

— Но Короста могла подраться с другой крысой или еще что–нибудь. Она живет в нашей семье испокон веков...

— А точнее, двенадцать лет, — добавил Люпин. — Тебя никогда не удивляло подобное долголетие?

— Ну... мы о ней заботились...

- Довольно. Рон, давай сюда крысу, – довольно жестко проговорил Люпин.

— А что вы с ней сделаете? — с опаской спросил Рон.

— Заставим принять истинное обличье. Если это действительно крыса, ей это не повредит.

После краткой борьбы с собой Рон все же решился, протянул Коросту, и Люпин взял ее. Короста визжала уже безостановочно, крутясь и барахтаясь; ее маленькие черные глазки лезли из орбит.

— Готов, Сириус? — спросил Люпин.

Блэк поднялся с кресла, осторожно ссадив Живоглота с колен, и подошел к старому товарищу, держащему бьющуюся в руках крысу. Повлажневшие глаза Блэка запылали огнем.

— Давай вместе? — негромко произнес он.

— Конечно, — Люпин крепко сжал крысу одной рукой, другой поднял волшебную палочку. — Действуем на счет «три». Раз, два, три!

Все кругом озарилось бело–голубой вспышкой из двух волшебных палочек; на какую–то секунду Короста зависла в воздухе, ее черное тельце бешено извивалось, Рон взвыл, и крыса с негромким стуком упала на пол. Сверкнула еще одна слепящая вспышка и тогда...

Как будто они наблюдали за ростом дерева в замедленной киносъемке. Проклюнулась и стала увеличиваться голова, появились побеги–конечности. Еще миг — и на том месте, где только что была крыса, стоял человечек, скрючившийся от страха и заламывающий руки. Живоглот на кресле зашипел, заворчал, шерсть у него на спине встала дыбом.

Лен бесшумно приблизился к телу Гарри, поднял его за плечи и перевернул. Лицо его было белое как мрамор и такое же холодное, глаза закрыты…

— Гарри, пожалуйста, очнись, — прошептал вампир и попытался встряхнуть юношу. Голова его безжизненно мотнулась из стороны в сторону.

— Он не очнётся, — произнёс тихий голос. Лен выпрямился и, как был на коленях, круто обернулся.

Высокий темноволосый юноша стоял, прислонившись к ближайшей колонне, и наблюдал за ним. Контуры его фигуры были странно расплывчаты, словно Лен видел его сквозь мутноватое стекло, однако ошибиться было невозможно.

— Том? Том Риддл?

Риддл кивнул, пристально глядя на вампира. Лен с трудом мог поверить в происходящее: он не слышал шагов Риддла, не мог прочитать его мысли, словно он вообще не думал.

— Ты призрак? — спросил Лен, прикидывая, в какой еще ситуации он испытывал подобные странные чувства.