Игра (СИ)

– А? – выдохнутый звук в ответ.

– Кто я, Кхуши? – чуть покусывая шею, я спускался вниз, из последних сил оттягивая приближение оргазма. Ее тело напряглось, выгнулось подо мной, замерев на несколько секунд, и, уже расслабляясь, она простонала мое имя… На последних его звуках я резким движением вошел в нее и замер, позволяя себе уйти в блаженство вслед за ней, ловя ощущения намного, намного больше, сильнее и ярче, чем все, чем всё, что было до нее, раньше нее, прежде нее.

Кхуши.

Я еще наслаждалась, покачиваясь на волнах удовольствия, когда Арнав, резко разъединив наши тела, вскочил с кровати. Я недоуменно смотрела, как он выхватил из шкафа костюм и, не говоря ни слова, захлопнул за собой дверь ванной.

- Что это было? – спросила я закрывшуюся дверь. Так хотелось нежных слов любви, а вместо этого я получила сбежавшего мужа. Горькая усмешка ознаменовала мое возвращение в реальность. Разочарование, которое сильнее боли, вызвало слезы на моих глазах.

- Хватит, Кхуши. – Я зло вытирала признак слабости со своих щек. – Это не было миром между нами, это было перемирием. Маленьким чудом, начавшимся вчера с его первым прикосновением к моим волосам в попытке утешить, и закончившееся сегодня тем… Тем, чем закончилось. Я не могла дать определение тому, что случилось. Мне казалось, верилось – мы занимались любовью, соединяя не только тела, но и души.

– А по факту, Кхуши Кумари Гупта, это был секс, – зло оборвала я себя. – Как там говорится – физическое удовлетворение. Потребность тела. Рай конечен. И иллюзорен.

Не давая себе шанса позорно разреветься, я, не удосужившись накинуть на себя что-либо, кроме шелковой сорочки цвета грозового неба, под стать настроению, вышла к бассейну. Задумчиво оглядев цветы, я взяла лейку и начала поливать их. Они требовали ухода, а в последнее время Арнав почти не занимался садом. Осматривая и попутно отмечая те растения, которые требовали дополнительного ухода – подрезки, подкормки или пересадки, я успешно выбросила все мысли о своем муже-не муже из головы.

Наверное, Нанке уедет. Чувство сожаления остро кольнуло сердце. Уйдя в воспоминания, я перелила воды, поливая розовый куст. Это наконец-то вернуло меня в реальность, и, опустив лейку, я задумалась, что мне делать дальше.

Да. Нанке уезжает. Но это не отменяет того, что мне нужно учиться. Надо сегодня порыться в интернете, присмотреть, что может мне подойти. Возможно, журналистика? Тематическое написание статей? Я люблю хинди, и кроме обязательных занятий, посещала специализированные курсы, на которых мы уделяли много времени углубленному изучению литературного языка. Я вспомнила свои рассказы, неизменно занимавшие первые места на проводимых между школами конкурсах.

– Мне никто не мешает попробовать, так? – вслух спросила я сама себя.

- Попробовать что? – Голос Арнава, раздавшийся над ухом, заставил вздрогнуть и выронить лейку. Вода неудачно окатила меня, и я поскользнулась, хватаясь за Арнава, чтобы удержать равновесие. Убедившись, что я снова уверенно стою на ногах, он повторил свой вопрос ничего не выражающим тоном. Собственно, он весь был ничего не выражающий. Уже полностью одет. Костюм, рубашка, галстук. Руки в карманах сжаты в кулаки. Безразличный взгляд. Губы плотно сомкнуты, словно не он одаривал меня нежнейшими поцелуями. Я чуть задержала свой взгляд на них, вспоминая, с чего началось утро, и разозлилась. Сильно разозлилась. Да, я виновата, что поцеловала его, но он не оттолкнул меня. Прекрасно, раз для него произошедшее ничего не значит, так и я не буду обращать на это внимания. И больше никогда не поцелую!

- Это касается только меня, – сухо бросила я. Он молча развернулся и пошел к выходу. Я провожала его разочарованным взглядом.

– Кхуши, – произнес он, оборачиваясь у самых дверей, – через три дня мы едем в Лондон. Минимум на месяц. Это не обсуждается. Одежду не собирай, носить там сари, выделяясь среди всех, ты вряд ли захочешь. Купим все на месте. Аман подготовит тебе загранпаспорт. – Он вышел, не дожидаясь от меня ответа.

- Что? – задала я вопрос в пространство. – В Лондон? На месяц? – Растерянная улыбка приподняла уголки моих губ. – В Лондон! На месяц! – От радости я подпрыгнула на месте и захлопала в ладоши. Я никогда не была нигде, кроме Лакхнау и Дели. А тут, тут другая страна, практика в английском языке, море новых впечатлений. Только бы он не передумал брать меня с собой, только бы не передумал! Богиня, я постараюсь не ругаться с Зазнайкой оставшееся до поездки время! Светясь от предвкушения, я направилась в ванную комнату, попутно исполняя победный танец в фирменном стиле Кхуши Кумари Гупта.

Арнав.

Я сбежал, позорно сбежал, едва удержав уже практически сорвавшиеся с губ слова «я люблю тебя». Сколько раз я занимался в своей жизни сексом? Не сосчитать. И ни разу ни одной девушке мне и в голову не приходило сказать эти слова. Я был готов тогда, в день свадьбы, произнести их в первый раз. Я шел к ней, собираясь признаться в своих чувствах. Черт возьми, я собирался сделать предложение! Увидев Кхуши в объятиях Шьяма, осознав лживость и испорченность, порочность этой девчонки, я был уверен, что никогда – ни за что – никому не произнесу этих слов. А сегодня мое подсознание почти опередило сознание. И я сбежал, позорно сбежал. От нее? Или от себя?

Стоя под прохладными струями душа, я вновь и вновь напоминал себе, что чувства – это слабость. Что чувства способны разрушить мой понятный, упорядоченный мир. Что чувства, в конце концов, единственное, что способно причинить боль, разбить сердце, уничтожить меня. Зачем я все это делаю? Снова иду на сближение, как мотылек, уже ожегший крылья, снова тянусь к ее теплу, свету, сердцу.

Тропический душ создавал приятную иллюзию теплого дождя, и я запрокинул голову, ловя губами капли воды. Капли, которые напомнили мне ее слезинку, повисшую на мокрых стрелочках ресниц… Даже в слезах она бесконечно красива. Черт! Я резко переключил душ, и сильный поток воды ударил со всех сторон, разбивая воспоминания и смывая их…

Из ванной комнаты я уже вышел прежним АСРом. Сердце – на замок. Ключи – выбросить. Где она? Надо сказать, чтобы готовилась к отъезду. Шаг к бассейну, и я вижу ее. Как ни в чем не бывало, поливает цветы, что-то по привычке рассказывая им. Твердым шагом я подошел к ней. Слишком близко. Зря. Меня окутал ее запах, мой запах, запах нашей страсти… Сердце забилось быстрее, разнося кровь по телу и концентрируя ее внизу живота, отзываясь горячей пульсацией.

«Соберись!», – мысленно дал я себе оплеуху.

- Попробовать что? – озвучил я вопросом ее последнюю фразу. Кхуши по излюбленной привычке поскользнулась, и я протянул руку, ловя ее, и сразу же отпуская, не желая прикасаться к ней лишний раз. Вода… Меня подвела вода. Я стоял и смотрел, как прилипла тонкая ткань сорочки к ее телу, не скрывая от меня красивую грудь, изгиб талии, бедра… Сжав руки в кулаки, для верности я засунул их в карманы, потому что жажда снова почувствовать ее тело грозила выплеснуться из меня, сметая принятое мной решение не поддаваться ее искушению. Невинная соблазнительница. Прекрасна. Торопясь уйти, да что там уйти, снова сбежать от нее, я короткими фразами сообщил ей о том, что через три дня мы уезжаем, и поспешил выйти из комнаты, подальше от нее, игнорируя желание вернуться, остаться, не уходить.

Кхуши.

Утром, после завтрака, я нерешительно постучалась к Нанке. Мне надо было забрать свои вещи. Ответа не была, и, толкнув дверь, я вошла в комнату. Пусто. Даже не проверяя, на месте ли вещи, я поняла, что он уехал. Комната потеряла свое тепло, душу, снова превратившись в гостевую.

«Так лучше, Кхуши. Для него лучше. А ты привыкай жить своим умом, не рассчитывая ни на чью поддержку», – чуть не плача, подумала я.

Решительно собрала свои вещи в охапку и вышла из комнаты, перелистнув страницу жизни по имени «Нанке», но оставляя всегда открытой дверь для него.

Сложив все свое добро на кровать, я в задумчивости уставилась на новый гардероб. Любое из этих платьев я умела носить, но подозревала, что в самолете, да и вообще в поездке мне будет неудобно в дорогих тонких тканях. Да и в Лондоне прохладно. Поэтому я решительно развесила платья в шкаф, и взялась за джинсы. Мне уже не было страшно. Золотое платье достаточно откровенно облегало мои бедра, и я немного привыкла к этому. Надев джинсы и белую хлопковую блузку, я задумчиво покрутилась перед зеркалом. Джинсы были плотными, а вот блузка легкой, надо что-то еще… вспомнив про безлимит моих покупок в магазине, где работала Саманта, я съездила к ней, и, объяснив, что мне нужно, стала счастливой обладательницей короткого приталенного пиджака цвета охры, пары джемперов разной плотности и нескольких пар балеток. В подарок Саманта презентовала мне от магазина широкий клатч и тоненький ремешок, своей универсальностью подходящий под все пары имеющихся у меня джинсов.