Игра (СИ)

Обняв рукой за плечи, я аккуратно привлек ее к себе. Кхуши не сопротивлялась, положив голову мне на плечо. Я тихонько, боясь спугнуть, коснулся рукой ее волос и ласково провел по ним. Живой шелк, чуть растрепанный, дарил приятные ощущения.

- Вы были правы, Арнав, – тихо, так тихо, что я едва расслышал, сказала она.

- В чем? – также негромко спросил я.

- Я виновата. Я причинила ему боль. Я не имела права принимать его любовь, делая вид, что это дружба. – Она говорила как будто сама с собой. – Простите. Я попросила его уехать. Он достоин чистой и светлой девушки, которая будет любить его так, как он заслуживает.

После минутного молчания она попыталась отстраниться, но я не позволил, удерживая свою жену рядом. И она продолжила:

– Арнав, знаете, я думала, когда закончится мой брак с вами, я смогу быть счастлива. Я смогу полюбить еще раз, выйти замуж, родить детей. Все то, о чем мечтала. А сегодня поняла, что не смогу. Что я смогу предложить тому, кто полюбит меня? Вы забрали у меня все. Сердце, душу, тело. Я чувствую себя пустой. Вы лишили меня семьи, но не дали мне другой. Я даже не знаю, из чего мне собирать паззл по имени Кхуши. Осколки такие маленькие, что я не узнаю, чему они принадлежат. Кто я теперь? – она растягивала слова, говоря все тише и тише.

Каждое ее слово ранило меня. Впивалось прямо в душу, проникая глубоко, не оставляя шанса забыть, не помнить. Сейчас, в эту минуту я готов был на что угодно, только забрать ее боль. Но что я мог сделать? Кто-то или что-то там, наверху, сыграл с нами в жестокую игру.

Рука медленно поднималась, чтобы коснуться ее головы, провести по волосам, путаясь в них пальцами, перебирая, снова и снова повторяя тот же маршрут. Я тихонько повернул ее лицо к себе. Глаза были закрыты, а по щекам текли молчаливые слезы. Не рыданий, не всхлипываний. Наверное, так плачет душа. Мои губы тихонько коснулись соленой капельки, повисшей на ресницах. Щекотно и солоно. Легкими поцелуями я касался каждого миллиметра ее лица, собирая горькую влагу. Глаза, щеки, губы, подбородок. Это не было поцелуями в прямом смысле этого слова. Я как будто стал губкой, вбирающий, впитывающий в себя ее боль. Я чувствовал, что она это понимает. Она доверчиво подалась ближе ко мне, а я продолжал медленно и неспешно целовать ее лицо, все так же гладя ее волосы.

Не было ни воспоминаний, ни боли, все растворилось в ночи, соединяя два разлученных сердца воедино, позволяя ощутить нежность покоя и забвения всего, что разлучало тоскующие души днем.

Кхуши уже уснула, положив мне голову на грудь, и обхватив руками мою талию, а я все продолжал гладить ее волосы, периодически касаясь губами ее виска, единственного, чего я мог коснуться, не потревожив ее сон.

Дождавшись, пока ее дыхание станет едва различимым, а сон – крепким, я отнес ее в кровать. Аккуратно освободил, стараясь не смотреть на ее тело, чтобы не разбередить подспудно тлевшее желание, от платья и кое-как натянул сорочку.

Лежа рядом с ней, обнимая и прижимая к себе, я крепко уснул.

====== Глава 15. Расширяя горизонты. ======

Кхуши.

Солнечный зайчик упорно вторгался в мою негу, настаивая на возвращении в реальность.

– Не хочу, – буркнула я, крепче зарываясь в лежащего подо мной Арнава. – Что?! – Как ужаленная попробовала подскочить я, чему помешала крепко держащая меня рука мужа. Медленно подняв голову, я убедилась, что снова во сне взгромоздилась на него. – Бедный. – Я улыбнулась и нерешительно взглянула ему в лицо. Глаза были закрыты, он спокойно спал, обнимая меня. Одна рука лежала на талии, вторая придерживала за бедро мою ногу.

– Видимо, чтобы я не свалилась, – хихикнула я. Настроение было хорошим. Я помнила вчерашний вечер и непривычно нежного Арнава, забирающего легкими поцелуями мою боль. Я нерешительно коснулась его лба, отодвигая прядь волос, мешавшую мне смотреть на него.

– Зазнайка, – прошептала, пытаясь скрыть нахлынувшую на меня нежность, и неосознанно потянувшись к нему, коснулась губами уголка его губ. Его рука, лежащая на моей талии, чуть заметно напряглась, но он не проснулся. Мне хотелось еще, и я не стала себе отказывать, продолжая легкими поцелуями исследовать контур его губ.

Я никогда не пила алкоголь, но, наверное, то, что я чувствовала, было опьянением. Несмотря на то, что поцелуи были практически невинны, невесомы, ощущения разбегались по всему телу крохотными искорками, вспыхивающими, мерцающими, будоражащими.

«Кхуши, это неправильно, – попыталась остановить я себя, – Арнав спит. И это… И это Арнав. Человек, которого ты ненавидишь. Человек, который разрушил твою жизнь».

«Человек, которого я люблю, – возразила я сама себе. – Человек, который вчера спас меня от ненависти к себе, который забрал всю мою боль».

Разрываясь между сердцем и разумом, я нехотя начала отстраняться, не заметив, что глаза Арнава уже давно открылись и внимательно смотрят на меня.

Арнав.

Притворяясь спящим, я наслаждался неспешным исследованием моих губ, которое затеяла Кхуши. Как же давно я этого хотел от нее… Сама, по своему желанию, она целовала меня, а я еле сдерживался, старательно выравнивая дыхание, чтобы не спугнуть мое счастье.

- Куда? – Я почувствовал, что она начинает отстраняться от меня. А я не мог, не хотел, был не в состоянии отпустить ее, ее мягкие губы.

Резко перевернув ее на спину, я навис над ней, глядя в испуганное стремительно краснеющее личико. Приблизившись к ее дрожащим губам, я замер, не прикасаясь к ней.

– Продолжай, – выдохнул прямо в губы. Я был готов к ее побегу, ее смущению, даже ее злости. Но Кхуши как-то неуверенно улыбнулась и, чуть помедлив, потянулась к моим губам. Легко коснулась сжатыми губами, отстранилась, чуть приоткрыла их, и снова легкое касание, теплое, влажное, невесомое, но сводящее с ума. Я отдал ей инициативу в поцелуе, принимая то, что она давала мне. Моя рука осторожно, готовая отступить в случае ее несогласия, коснулась ее ноги, но она не прервала свое занятие, и я уже более смело повел рукой вверх, медленно, наслаждаясь ее теплом и шелковистостью кожи. Сорочка послушно сдвигалась, обнажая долгожданное тело. Как будто разряд молнии прошил все тело, когда она сначала робко, а потом смелее коснулась моих губ языком.

С трудом сдерживаясь, я добрался до ее груди, поглаживая мягкую упругость, круговыми движениями подбираясь к соску. Чуть сжал и отпустил, еще и еще. Так хотелось вобрать его губами, коснуться языком, чуть прикусить… В этот момент Кхуши оторвалась от моих губ, чуть прогнувшись в спине, прижимаясь ближе, и тихо застонала. Медленная пытка… не выдержав, я резкими движениями избавил нас обоих от одежды и снова накрыл ее своим телом, чувствуя жар ее или своего тела, не разделенных теперь никакой преградой. Ее глаза были закрыты, голова запрокинута, но руки перебирали мои волосы, притягивая к себе неосознанным движением.

- Кхуши, открой глаза, – мягко прошептал я, легонько погладив ее щеку. Не было сейчас ничего важнее, чем увидеть ее глаза. И она их открыла. Нет, распахнула… молочный шоколад… тягучая карамель… цветочный мед… вся сладость мира обволакивала меня, и медленно и осторожно я соединил наши тела. Вперед, чуть отстранится, касаясь губами, языком напряженного соска на груди, повторить с другим, вперед, снова отстранится, ловя губами тихий стон, проводя небритой щекой по шее, груди, опять вперед… ласково и горячо покачивая свою любимую на волнах нежности. Не желая, чтобы это кончалось, продолжая, продлевая на последних остатках самообладания. Чувство единения всего, что есть в нас, насыщенное, полное, завершенное.

- Кхуши… – позвал я, отпуская ее губы, проводя языком по шее, и снова возвращаясь к губам.

Она не отвечала, все сильнее оплетая меня ногами, притягивая к себе, безмолвно требуя еще и еще. Дыхание становилось все прерывистей, движения резче, огонь сменил волны, и я уже более настойчиво позвал ее:

– Кхуши! – Она нехотя отвлеклась от моих губ, приоткрыв глаза.