Угли "Embers" (СИ)

- Никогда не разговаривай в бою. Разговор означает, что ты думаешь. Если ты думаешь, ты реагируешь. А тебе надо действовать.

Человек за этим клинком собирается тебя убить. Он убьет тебя, твоих друзей, твои мечты.

Не разговаривай. Не думай. Сначала убей его!

Хама думала. Хама реагировала. И всё за время одного вдоха.

Шидан действовал.

Хама увернулась от блеска лунного света на стали, кровь темной линией потекла по одной руке. Взмах руки, которым она собиралась бросить Шидана на землю, был нарушен и сменился сжатыми кулаками, предназначенными, чтобы держать…

Выходя из вертикального удара вверх, Шидан замер.

- Сталь? И где же гордость покорителя огня? – Хама обошла его сбоку, держа кулаки. – Тебе следовало испепелить меня.

- Бросать огонь в ту, кто может исказить движения человека, и в лесу, который остался без воды из-за вашего сражения, - выдавил Шидан, не двигаясь. – О, да, кроновый пожар в час призраков – это такой щедрый дар тем, кто пережил твою ненависть.

«Это звучало совсем неправильно», - подумал Сокка, отчаянно пытаясь по дюйму выползти из поля зрения Хамы. Он видел, как Джеонг Джеонг зажег огонь на воде. Шидан мог сжечь врага, не опалив леса…

«Драконы не убивают огнем», - прошептал ему дар Темул. – «Нет, если у них есть другой выход. Они используют когти…

И они целят в горло».

Темнота на темной ткани. Не от руки Хамы. А значит…

Это ничего не значило, пока она пыталась убить их, знал Сокка, лихорадочно оглядывая полянку в поисках хоть чего-нибудь, что склонит шансы в их пользу. И не нашел ничего. Хама не выпускала обоих мечников из виду, стоя спиной к Аангу и Катаре, словно два покорителя не представляли для неё угрозы. И, будь всё проклято, так и было. Катара всё ещё стояла на коленях, и слезы катились по её лицу, а Аанг держался за неё как за спасательный круг, бледный, как дохлая рыба.

И хуже всего то, что он не мог их винить. Не мог. Катара считала воду самым благословенным и благородным элементом, а Аанг думал, что никто не может заставить тебя сделать что-то против воли.

То, что существовал кто-то вроде Хамы, значило, что они ошибались.

Шипя, Хама начала опускать сжатые кулаки… Они не двигались.

Шидан не двигался.

- Всё, что живет, покоряется водой, - рявкнула Хама. – Склонись, лордик! Знай, что тебя наконец-то победили!

- Такая как ты? Никогда! – на лице дракона выступила капельки пота, но его зубы сверкали остро и ярко. – Я - дитя Агни. Кровь в моих венах – огонь. Склонить меня к твоей воле? Сначала ты покоришь костер!

- Твоя кровь – возможно, - усмехнулась Хама. – Их? – Хохоча, она взмахнула окровавленными руками, и вода взлетела с земли целым роем ледяных кинжалов…

- Тоф! – завопил Сокка. – Стена!

Невидимая рука Хамы сомкнулась на его венах, и ему захотелось ругаться. Или кричать.

Но земля процарапала по земле, когда Тоф доверилась ему и подняла защиту против атаки, которую она не видела.

Лед вонзился в землю, стукнувшись так, что у него по спине пробежала дрожь. Сверкая, как отравленные бриллианты, они принялись резать.

Может, Тоф и не могла видеть воду в воздухе, но она чувствовала, как разрушается её оборонительный щит. Покорительница земли отскочила на шаг в сторону, хлопнула в ладоши…

Земля сомкнулась вокруг Хамы, поднялась до горла.

«Попалась». Сокка облегченно втянул воздух, когда его руки и ноги стали вновь послушны его воле. «Теперь, что нам делать с…»

Земля пылью разлетелась по ветру.

«О, черт, нет».

Хама крадучись вышла из оседающей пыли, её руки и ноги были обернуты толстыми потоками воды.

- Вода есть кругом, маленькая покорительница земли. Даже в дыхании огня!

Ледяные иглы. Везде.

Сокка двигался прежде чем понял, куда он двигается: темный металл расколол ледяные кромки, оставив его ладони и руки в уколах и порезах, источающих красное при свете огня. Но это были всего лишь порезы, в то время как деревья за ним щетинились иглами толщиной с иглы дикобразосвина.

«Свет огня».

Защитная сфера пламени, напоминающего пламя Азулы, с шипением обращала лед в пар, прежде чем он успел проткнуть кучку незадачливых бывших пленников. Но некоторые иглы затрещали вместо того, чтобы растаять, и взмах рук и тела Хамы отправил осколки, чтобы вонзиться в незащищенное тело.

На этот раз ничто не могло объяснить раздавшиеся крики.

- Ты должна прекратить!

Аанг. Он бежал к Хаме так, словно минуту назад она не играла им как марионеткой, словно он не истекал кровью от полудюжины ледяных порезов, которые слишком онемели, чтобы причинять боль.

– Я знаю, что ты злишься. Я знаю, что они причинили тебе зло! Но это…

Поток льда смахнул его в сторону, как Пра-Пра, выбрасывающая стухшего кальмара.

- Неправильно? – от улыбки Хамы у Сокки замерзла кровь. – Показать моей юной ученице, на что способен покоритель крови? Смотри, Катара! Наши враги дают нам наше оружие!

Узловатые руки разошлись в стороны, потянули на себя…

Кожу Сокки потянуло, словно в него вонзился невидимый поводок. Кровь вылетела из его порезов как железная стружка под действием магнита, присоединялась к красному потоку, летевшему со стороны вновь раздавшихся криков, и соединялась в алую сферу между потрескавшимися ладонями Хамы, пока та смеялась и смеялась…

Что-то загремело, и Хама споткнулась на ровном месте. Пошатнулась, её глаза округлились…

Рухнула на землю, заляпав алым ноги Аанга.

Огонь вспыхнул и исчез. Шидан с шипением вдохнул и осмотрел упавшую покорительницу крови.

- Твою смерть, - тихо произнес он, положив руку на рукоять меча, - зовут Хаэгири.

«Летучий серп».

Остатки кровавой сферы опали, впитавшись в сухую землю. Хама смотрела на них всех, хватая ртом воздух, чтобы пошевелиться, покорить, жить…

- Полная ненависти и зла женщина, - губы Шидана изогнулись, и он зарычал от отвращения. – Настолько старалась забрать нашу кровь, что забыла о своей.

Перепачканные кровью, седые волосы упали. И не поднялись.

- Нет! – вся дрожа, Катара вскочила на ноги. – Нет, она не может… вы не могли!..

Аанг поймал её.

- Всё… всё кончено, - серые глаза были круглыми, как блюдца. – Я просто… я не знаю, как…

«Убедись». Собравшись с мужеством, Сокка повернул голову Хамы на бок, открыв тонкий бритвенный разрез, прошедший ровно по её пульсу на горле.

От плеча до пояса платье Хамы было пропитано кровью.

- ВЗЯТЬ УЧЕНИЦУ!

Сокка не знал, кто из оборванных выживших прокричал это, и ему было всё равно. Он просто встал с мечом между Катарой и взбешенной толпой, надеясь, что ему не придется убивать людей, которых они пытались спасти…

Тоф ударила ладонями по воздуху, скрючила пальцы, и перед ринувшимися вперед людьми вырос барьер из шипов.

- Прекратите немедленно! Катара пыталась помочь вам!

Если они выберутся живыми, Сокка никогда больше не будет жаловаться на то, что Тоф обводит людей вокруг пальца. Один из людей с наиболее дикими глазами обвиняющее ткнул в Катару пальцем.

- Это чудовище назвало тебя своей ученицей!

- Это дитя – её шишия? – фыркнул Шидан. – Вы слепые?

«Тот, кого надлежит учить», - подумал Сокка. А это было не «ученица», если вдуматься. Хотя, в очень странном смысле, это до ужаса хорошо подходило к тому, что делала Хама…

И… будь всё проклято, Шидан прибег к дворцовому диалекту. Что означало, что к нему прислушаются испуганные чужаки, но Катара и Аанг будут совершенно без понятия о том, что говорили на самом деле. Если они решат перейти к действиям… и как он сможет выпутаться из этого, не выдав своих знаний дворцового диалекта перед всеми? А это примут плохо, что бы он ни сказал. И последнее, что им сейчас нужно в этой заварухе – это сердитый Аватар или покорительница воды…

- Посмотрите на неё, люди! – рявкнул Шидан. – Разве такие слезы текут у того, кто хочет следовать за злом во тьму? Покажите мне ученика более санья-шушруша, чем она!