Аттракцион (СИ)

- Прости, - раздался негромкий голос, - я вел себя… глупо.

Мадс включил очередное видео, и клубная музыка заполнила комнату. Хью замер на пороге комнаты, одетый в легкую светлую ветровку и джинсы, ремень сумки плотно впечатался в плечо. Глаза его были совсем красными, он мялся, не зная, что еще сказать, ждал. Мадс поглядел на него, не закрывая ноутбук.

- Мы еще можем поехать, или время ушло?

- Сеанс в восемь.

- Можно успеть, - сказал Хью, взглянув на часы, а потом быстро пересек комнату, присел на край кровати, пристроив рядышком тяжелую сумку.

- Ты там кирпичи набрал? – поинтересовался Мадс. – Для самообороны?

- Нет, это книги, кое-какие мои записи и статьи. Я решил, что надо их взять… на всякий случай. Поехали… пожалуйста.

- И с чего это ты так резко передумал?

- Из-за тебя, - шумно вздохнул тот и попытался улыбнуться, потянул его за руку, - прости, что сделал тебе плохо. Давай поедем?

***

В пятничный вечер поток машин был плотным, то и дело возникали аварийные ситуации, приходилось внимательно следить за дорогой и остальными водителями. Они рисковали опоздать, что было бы чертовски некрасиво, но Мадс не стал винить Хью вслух, довольный хотя бы тем, что тот сидел рядом, теребил ремень безопасности, но не падал в обморок и не капал ему на мозги.

Однако из-за спешки они приехали даже раньше, секретарь предложила им чай, проводила в приемную, а потом куда-то ушла. Хью усадил свою сумку, обхватил ее крепко и ссутулился, уткнувшись подбородком в плотные тканевые складки.

- Ты переживаешь?

- Д-да.

- Ну так и скажи об этом. Я тоже переживаю, если тебе будет легче.

- Из-за чего?

- Я не хочу, чтобы тебе причинили боль, - откровенно сказал Мадс, положив ладонь ему на колено, чуть погладил, стараясь успокоить, - мне каждый твой писк ножом по сердцу. Я, знаешь ли, привязался к тебе и чувствую ответственность.

- Разве я пищу?

- Пищишь, жалуешься, страдаешь, весь набор. Я пообещал, что со мной тебе никогда не будет херово, но тебе все время херово, и получается, что я все время нарушаю обещание.

Хью помолчал, нагрев ткань сумки своим теплым влажным дыханием, а потом заметил:

- Все мои психотерапевты мне не нравились.

- Прямо-таки все?

- Да. Наглые, самовлюбленные альфы, жаждущие забраться в мое нижнее белье. Я не люблю альф, особенно тех, кто не скрывает этого, а намеренно демонстрирует, - сглотнул Хью, - я не знаю, что с ними делать и как общаться. Альфы меня… оскорбляют.

- Целая четверть человечества?

- Не все, но большая часть. В детстве ты не склонен думать об этом, ведь героями мультфильмов и книг являются совершенно разные люди, в том числе и омеги. Ты думаешь, что все равны, но когда вырастаешь, то в один прекрасный момент обнаруживаешь себя на приеме у терапевта, который самодовольно объясняет, что все твои проблемы от того, что ты не умеешь правильно встать в коленно-локтевую, - Хью взъерошил волосы, прищурил глаза, как сердитая нахохлившаяся птица. – Ненавижу.

- Странная у тебя была терапия.

- Обычная. Для омег.

- А я? Я ведь тоже альфа. И не люблю это скрывать.

- Я люблю, когда ты трогаешь меня за нижнее белье. Ты… другой.

- Чем это?

Хью промолчал, посчитав, видимо, что и без того много сказал, покрепче прижал к себе сумку, нервно облизываясь и одновременно радуясь каждой секунде промедления, как будто в преддверии казни.

- Время уже восемь, между прочим, - недовольно оглянулся Мадс, - где секретарь-то?

Дверь в кабинет распахнулась, но это была не секретарь, а сам терапевт, который широко улыбнулся, потирая ладони.

- Добрый вечер, Мадс. Вы так увлекательно общались, что я не хотел прерывать ваш спор.

- Добрый вечер, Брайан, - Мадс поднялся на ноги, крепко пожал протянутую руку и улыбнулся в ответ. – Это Хью.

- Здравствуйте, Хью. Я рад, что вы поддержали вашего мужа и пришли на сеанс.

- Да, - сказал Хью, глядя в пол. Сгреб свою сумку, прошел мимо них обоих в кабинет, вытряхнул содержимое на низкий журнальный столик и без приглашения уселся в кресло, скрестив руки на груди. Мадс тут же почувствовал себя идиотски, но Брайан поднял длиннопалую ладонь, жестом показывая, что все в порядке.

- Хью, расскажите, что это? – поинтересовался Брайан, подойдя ближе, поднял один из журналов с серо-бежевой обложкой и заголовком «Глагол как эстетический феномен», настолько невзрачный и скучный на вид, что Мадс не заинтересовался бы им, даже если бы это был единственный журнал на свете.

- Там есть мой очерк, - буркнул тот, ерзая в кресле, - во всех этих журналах есть мои статьи, в интересных мне книгах отмечены важные места, которые так или иначе затронули меня, в записях есть то, что, возможно, поможет вам разобраться во мне.

- Вижу, что вы основательно подготовились к нашей встрече.

- Простите, - резко начал Хью вовсе не извиняющимся тоном, голос его зазвенел напряженно, - но это была вовсе не моя идея. Общаться можете с ним, - он кивнул на Мадса, который занял кресло рядом, - я говорить ничего не стану.

- Ничего страшного, - отозвался Брайан, - я вас понимаю.

Раскрыв журнал, он уселся в кресло напротив и начал искать нужное имя в оглавлении. Мадс протянулся, осторожно дотронувшись до локтя Хью, но тот недовольно заворчал, отдернул руку и замкнулся в себе, крайне враждебно поглядывая по сторонам. Не мог сохранять мнимое спокойствие и апатию в новом, неизвестном прежде помещении, полном незнакомых запахов.

- Был проведен анализ современных молодежных изданий, в процессе которого мы были изрядно шокированы унизительным прессингом в отношении некоторых категорий населения, - начал читать Брайан, поправив очки на носу: - это напомнило о терапевтической инженерии души, иными словами, о психотерапевтических сеансах, в которых мне доводилось принимать участие. Редко, где еще безобразно-колоритные стороны гендерных различий раскрываются с такой бесстыдной откровенностью. Авторитарно и репрессивно происходит массаж разума посредством нейролингвистических технологий, мало чем отличающийся от массажа простаты и имеющий схожий эффект на обывателях, вполне удовлетворенных процессом. Есть смысл усмотреть основы этой системной логики в глубине феодальных отношений, когда целый класс индивидов, обладающих сходным габитусом, оказался наиболее бесправным. И вот в то время, когда подобное отношение к личности омеги должно быть признано нелегитимным, пропаганда и культивирование ксенофобии в массовой культуре сводит на нет все труды прогресса.

Хью выслушал зачитанные вслух собственные высказывания, не перебивая, а потом скинул кеды и забрался в кресло с ногами, взглянув на Брайана с вызовом, но тот не стал его одергивать.

- Как вы это понимаете, Хью? – поинтересовался он, отложив журнал в сторону.

- Так, как я это написал, - фыркнул Хью, придерживаясь своего принципа.

- А я вот понял, что я тупой, - признался Мадс, - что такое габитус?

- Социальный характер, если в двух словах, - пояснил Брайан. – Полагаю, что речь идет о том же, о чем вы говорили в приемной: о нарушении личного пространства омеги во время сеанса.

- Не только во время сеанса. Права омег постоянно нарушают, в том числе и сами омеги, потому что потакают альфам, которые требуют от них слишком многого! Но омеги не виноваты, что собственная природа заставляет их плевать на принципы.

- Расскажите, пожалуйста, в какой момент вы впервые ощутили социальную несправедливость?

- В такой, - огрызнулся Хью, обнял свои колени. – Я сказал, что не хочу говорить, а вы все равно вынуждаете меня это делать.

- У тебя просто социальный габитус нытика, - усмехнулся Мадс, но Брайан вновь поднял ладонь, уговаривая не продолжать спор.