Две стороны одной монеты (СИ)

В дверях звучит голос Логана, отсрочивая на секунды неизбежное:

— Открывай, Леншерр! Сейчас же! Надо ее уничтожить!

Эрик отвлекается, чтобы разрушить спаянные замки, и внутрь вбегают Роуг и Росомаха. Лицо девушки в крови, а на Логане ни царапины, только одежда болтается лоскутами.

— Роуг, отсоедини его от аппаратов и капельниц, — Эрик кивает в сторону Чарльза, продолжая медленно опускать тумблер, и возвращает все свое внимание пленнику.

Страйкер с ухмылкой смотрит на происходящее, не пытаясь что-либо сделать. И Эрик старается угадать, в чем подвох. Такие ублюдки просто не сдаются…

— Где Шоу?

Эрик практически выплевывает это, краем сознания понимая, что еще не видел главную гадюку этого места.

— Хочешь отомстить за свою матушку, Эрик? Только ты ничего не знаешь о ее смерти… — он улыбается и смеется, и Эрик не выдерживает, сжимая пальцы в кулак.

Металл сжимается вокруг горла Страйкера, ломая гортань и шейные позвонки. Кто-то из ученых вопит, но Логан выпускает когти, следя, чтобы пленники не дергались.

Страйкер хрипит, синея, но все еще пытается смеяться.

— Говори сейчас же, где Шоу!

— Его… нет… — он еле может говорить, но Эрику плевать.

Он сдавливает петлю сильнее. Он сам найдет Шоу, сам прикончит его, мстя за мучения своей матери, за Чарльза, за Мойру…

— Эрик!

Голос Хэнка вырывает его из кокона собственных гневных мыслей, и Эрик разжимает пальцы, глядя, как первый помощник Шоу падает сломанной куклой на пол.

Хэнк стоит в дверях, держа кого-то на руках.

— Вам всем… конец… — слова Страйкера еле слышны, он бьется в предсмертных судорогах.

Во взгляде Эрика нет удовольствия от мести или облегчения. Он просто смотрит на тело того, чьи руки по локоть в крови невинных мутантов. И не чувствует себя победителем…

— Отсоединяй от него электроды, Роуг. Мы уходим, сейчас же, — Логан машет рукой в сторону кровати Чарльза, и одна из женщин в халате, не выдерживая напряжения, кричит:

— Нет!

— Тебя не спрашивали! Стой, где стоишь!

— Отпустите меня!!! Прошу, выпустите меня отсюда! Я не хочу умирать!

— Да нам похер. Выйдите, как только мы уйдем, — Логан тянется когтями к проводам Церебро, намереваясь просто их перерезать.

— Вы не понимаете! Церебро нельзя отключить! Здесь все взорвется в ту же секунду! Страйкер запустил механизм самоуничтожения! — женщина рыдает в истерике, и остальные в страхе переглядываются. Кажется, не все знали о скрытом механизме…

Рука Эрика, вытянутая в сторону тумблера, застывает. Он направляет металлокинез под оболочку шкафа и ощущает внутри маленький часовой механизм. Даже шум с улицы не может заглушить его тиканья. И Эрик откровенно недоумевает, как мог не слышать этот кошмарный звук все то время, что держал Страйкера за шею.

— Ебаный в рот… — Логан переглядывается с испуганной Роуг.

Она избавила Чарльза от всех капельниц и трубок и успела забинтовать его руки, безвольными плетями вытянутые вдоль тела. Телепат уже не дергается и не стонет, но его взгляд бессмысленно направлен в потолок.

— Эрик, нужно уходить отсюда сейчас же! — Хэнк все еще в дверях.

На улице раздаются крики и стрельба, что-то грохочет. Очевидно, Шерон прислала подкрепление, Алекс и Рейвен явно не могли устроить такого шума в одиночестве.

Эрик вдруг понимает, что у Хэнка на руках Мойра. Она вцепилась в плечи Синего Зверя и с ужасом смотрит внутрь помещения, на Чарльза. Ее волосы спутаны, а лицо перепачкано в крови.

Их с Эриком взгляды встречаются.

— Все. Уходите отсюда, — Эрик отпускает тумблер и вырывает кусок металла из аппарата. На часах несколько минут до взрыва. Навряд ли кто-то из них умеет обезвреживать бомбы. — Живо! Бегите, я сказал!

Никто не двигается с места еще пару секунд, и Хэнк открывает рот, чтобы что-то сказать. Но Логан хватает Роуг под локоть и тянет к выходу.

— Пошли, пошли! Сейчас же! Он сам справится! — он пихает Хэнка, и они скрываются за дверью.

Люди в белых халатах испуганной толпой бегут врассыпную, оскальзываясь на крови и перешагивая через тела убитых. Плевать на все, когда спасаешь свою шкуру…

Эрик думает, что их нельзя отпускать. Бездушных ублюдков, которые спокойно смотрели на все, что здесь происходит… Для которых Чарльз был подопытной крысой.

Он смотрит на вторую кровать и новенький шлем, стоящие рядом с койкой телепата. Это место было приготовлено для Эрика…

Чарльз тяжело дышит, не реагируя на шум, происходящий вокруг. Возможно, будь он в себе, мог бы что-то посоветовать, сказать, что делать…

Эрик ничего не понимает в устройстве этой машины и не знает, что случится с Чарльзом, если он просто вырвет из его головы электроды. Тумблер застрял на середине, и Церебро продолжает работать, усиливая телепатию пленного мутанта.

Он не разбирается во взрывчатке, возможно, есть какой-то способ обезвредить ее.

Возможно, есть только один выход… И всегда был только один.

Он подходит к постели Чарльза, и кладет свою испачканную в крови ладонь на его бледную кисть.

«Чарльз? Слышишь меня?»

Его сила сама ползет к электродам Церебро, чувствуя каждую тонкую иглу, впивающуюся под кожу Чарльзу и заставляющую его мозг работать на машину.

«Я не оставлю тебя здесь. Так что если ты не поможешь мне, то мы взлетим на воздух вместе».

Он начинает тянуть иглы наружу и слышит, как учащается тиканье таймера. Две минуты вместо трех, и секунды убыстряют твой ход.

Эрик не может остановить взрыв.

Чарльз считал, что они могут взломать Церебро, если он подключится к нему телепатически и воспользуется даром Эрика. Времени садиться под второй шлем уже нет, и Эрик просто надеется, что это сработает.

Он кладет ладони Чарльзу на виски и проваливается в пустоту.

Эрик видит широко распахнутые в удивлении глаза телепата, но перед его мысленным взором проскальзывают тысячи, тысячи тысяч, миллионы чужих разумов, эмоций, ощущений. Он видит сразу их все и никого одновременно. Слова Чарльза о том, что тебя будто размазывает по поверхности планеты, становятся понятыми, как никогда.

— Чарльз… — губы слушаются с трудом. Сигналы от мозга идут к его телу, преодолевая тысячи километров по земному меридиану.

Он не думает, что хочет сказать, но Чарльз знает за него. Потому что сейчас он по настоящему в его голове. Не пересылает свои мысли и не читает чужие. Не ощущает его эмоции вскользь и не делится случайными снами. Он видит Эрика насквозь, потому что становится им самим.

— Не отпускай… — Чарльз говорит, но Эрик не уверен, слышит он его голос в голове или наяву.

Он не уверен, что сможет продержаться еще хоть сколько-то и не сойти с ума. Мир разрывается на части. От его разума словно отрывают куски. Лицо Чарльза искажается от боли, и Эрик понимает, что это не его ощущения. Но держит ладони крепко, лишь краем сознания чувствуя, как выскальзывают электроды один за другим. Как продолжает тикать таймер бомбы.

«Еще… немного…»

Взгляд Чарльза ускользает, и Эрик с усилием воли отрывает свои ладони от его висков. Кисти рук болят, будто все кости сломаны, пот катится градом по его лицу, все мышцы тела, кажется, свело от напряжения. Перед глазами сверкающими пятнами проносятся звезды.

Шлем Церебро щерится окровавленными тонкими иглами электродов, и Эрик заставляет себя обернуться в сторону бомбы.

До взрыва тридцать секунд…

Двадцать девять…

Двадцать восемь…

Он сгребает безвольного Чарльза в охапку вместе с одеялом. Тот не издает ни звука, скользя рассеянным взглядом по комнате, и Эрик не теряет уверенности в том, что их маленький саботаж прошел успешно. Он бежит к двери, снося по пути медицинский столик и спотыкаясь об обломки аппаратуры, некстати вспоминая про рану в левом бедре. Боль не ощущается. Тело отодвигает ее на второй план.

Двор пуст, в здании клиники тихо и не слышно выстрелов. Все эвакуировались. Где-то на улице слышны крики. Но дотуда слишком далеко, и Эрик понимает, что не успеет. Ему кажется, что он слышит, как секундная стрелка приближается к последним мгновениям.