Бессмертные (СИ)

«Отдайся ему. Может, он закончит начатое и убьёт тебя».

От попытки опереться на лоб кончик носа ударился о тротуар, отчего слёзы потекли ещё сильнее. Всхлипы ломали и без того избитый организм. Розали услышала приближающиеся шаги и затряслась всем своим некогда изящным телом.

Воцарилась тишина, и мужчина встал перед девушкой на колени.

— Розали? — позвал он, аккуратно убирая с её лица пряди волос.

Она сразу же узнала молодого доктора, который переехал в их город несколько лет назад. Девушка не помнила его имени, но зато не забыла прекрасного доброго лица.

Мужчина осторожно перевернул её. От вновь нахлынувшей в спину боли Розали закатила глаза. Страдальческая гримаса исказила лицо доктора, и он тут же сгрёб Розали в охапку. Девушка ревела и приглушённо всхлипывала, пока они летели вниз по улице. Ночной воздух жалил свежие порезы и ожоги от сигарет. Девушка продолжала плакать и желать лишь одного: безболезненного облегчения смерти.

«Почему я не могу просто умереть? Конец должен быть не таким. Смерть успокаивает».

Розали просила жизнь оборваться.

Но смерть не приходила.

Когда девушка смогла разглядеть место, в которое попала, она почувствовала холод и жёсткий операционный стол в каком-то незнакомом доме. Глаза застлали слёзы и паника, от боли в голове не возникало ни одной связной мысли.

Розали вопила, стонала и задыхалась, пока яростный огонь растекался по венам. Он проникал в конечности, в живот, в лёгкие, в горло, в сознание и в сердце. Столько неописуемых мучений.

— Уб-бейте м-меня, — на последнем издыхании выдавливала она. — П-пожалуйста… уб-бейте меня.

Тело пробило дрожью; огонь так быстро охватывал жилы, что, казалось, Розали попросту упадёт со стола. Но сейчас это не имело значения. Девушка разваливалась на части, превращалась в кучу обугленного пепла.

Глаза распахнулись. Челюсть задрожала, скрипя зубами, и мучительное пламя снова сомкнуло веки. Розали напряглась и приложила максимум усилий, чтобы открыть глаза и разглядеть три фигуры. Одна стояла поодаль, а другие две прямо около операционного стола.

Помещение освещал тусклый свет, но богато отделанный кабинет всё равно оставался незнакомым. Доктор забрал Розали к себе домой, чтобы помочь? Вот бы он сжалился и убил бедолагу. Но огни ада продолжали пропитывать тело.

— Я н-не… хочу ж-жить, — с трудом выдавила девушка и закашлялась, выплёвывая очередной сгусток крови. Сознание едва ли воспринимало слова, которые надо было произнести, оно полностью отдавалось изнуряющему огню.

Холодная и гладкая мужская ладонь погладила руку Розали. И хотя температура кожи делала прикосновение практически невесомым, лёгкое сжатие кисти оказалось подобно муке. Каждая клетка организма отозвалась острой болью. Розали зажмурилась, постаралась унять дрожь и уменьшить контакт тела с поверхностью стола.

— Карлайл, ты делаешь ей больно, — раздался голос.

— Рукой?

Ладонь, к счастью Розали, исчезла, а вместе с ней и прохлада.

— Тебе тяжело наблюдать за этим?

— Да.

Мужчины продолжали беседовать, а девушка незаметно подслушивала, надеясь найти хоть какие-нибудь разгадки происходящего.

«Где я была? И как очутилась здесь? Кажется… Кажется, это доктор, который живёт в Рочестере вместе со своей женой и её братом. Эдмундом вроде. Почему же так тяжело думать?..» — размышляла Розали, зубами и ногтями цепляясь за сознание.

— Эдвард, — сказал молодой мужской голос, а затем повторил: — меня зовут Эдвард.

«Стоп. Он… Как он узнал?..»

— Да, я читаю твои мысли, — ответил юноша.

«Читаешь мысли? Ну так слушай. Я хочу умереть. Пожалуйста, убей меня. Положи этому конец. Пожалуйста…»

— Что такое, сынок?

— Она хочет, чтобы мы её убили, — снова ответил молодой голос.

Со стороны женщины, о которой Розали уже позабыла, послышался слабый вздох.

— Нельзя! Уже слишком поздно… Карлайл?

В комнате повисло молчание.

— Я не смогу, — произнёс первый голос. — Нельзя принимать никаких решений, пока обращение не закончится. Быть может, тогда она передумает…

Голос стал затихать, а пламя — распаляться, обжигая каждый дюйм тела. Неистовый ритм сердца заглушал все прочие шумы. Розали вздыхала, пока пульсация проникала в руки, ноги и кончики пальцев.

Девушка почувствовала около себя движение и лёгкое, словно пёрышко, прикосновение к лицу. Бархатный холодок очертил скулу и прошёлся по лбу. Прикосновение сопровождалось сладостным облегчением от воды, стекавшей вниз по лицу к шее.

Пока огонь продолжал обжигать тело, мелодичное мурлыканье обладателя чудесных рук отвлекало сознание от страданий.

— Ты её успокаиваешь, — снова возник молодой голос.

— Хорошо. Не хочу, чтобы она проснулась со следами… Ей видеть это ни к чему. Она всегда была такой красавицей, — ответила женщина.

Розали надрывно вздохнула, стараясь сосредоточиться на успокаивающих нотках бархатного женского голоска. Полоскающая холодная вода казалась раем в сравнении с языками пламени в венах и мышцах. И Розали ловила момент, ведь долго это продолжаться не могло.

— Эдвард, ты можешь идти, — мягко сказала женщина, когда в комнату вошёл первый мужчина, чьи шаги были тяжелее, но всё равно лёгкими.

— Хочу осмотреть её… Думаю, осталось немного, — ответил первый голос, приближаясь к столу.

В комнате воцарилась тишина; трое человек стояли и ждали. Розали сетовала на то, что они проводят на ней жестокие, мучительные опыты, а теперь захотели поглядеть на её страдания.

— Она уже спятила. Нам придётся отдать души дьяволу, когда закончится обращение, — проговорил юноша.

— Она в сознании?

— Отчасти. Уже кипит от злости. Не могу поверить… Розали Хейл? — недоверчиво пробурчал молодой голос.

Почувствовался лёгкий порыв ветерка, когда Карлайл яростно закачал головой, пресекая речь второго мужчины.

«Что значит его «Розали Хейл»? Конечно же, это моё имя! Что возомнил о себе этот самоуверенный Каллен? Никогда меня ещё так не оскорбляли… Никто даже не смел таким тоном произносить моё имя! С таким… С таким отвращением».

— Да она полная дура, Карлайл! От неё не стоит ждать добра! — гневался Эдвард.

— Ты не знаешь этого наверняка, — тихо ответил доктор.

— Может, она просто кажется такой, — отозвался женский голос.

— Розали Хейл — самая недалёкая и мелочная девчонка, которую я когда-либо видел… C ней невыносимо было находиться даже в одном классе. Все ученики только и знали, что обсуждать её волосы да одежду! — хрипло добавил Эдвард.

Женщина расстроенно вздохнула.

— Тебе нужно успокоиться. Понадобится немало сил, чтобы она влилась в нашу среду. Перестань оскорблять её.

— Она права, — вступился Карлайл. — Нельзя судить о книге по обложке, сынок, ты прекрасно это знаешь. Она может стать для тебя кем-то больше, чем…

Злобное ворчание Эдварда перебило доктора.

— Ты шутишь, Карлайл! — выкрикнул он. — Она и я вместе? Уж лучше я умру с голода!

— Эдвард…

— Ты не знаешь, какой она станет с нами, — перебила женщина, — какие качества в ней раскроются. Она изменится.

— Если он собирается сводить нас как какая-то больная сваха… клянусь, я уйду, — угрожал юноша.

Женщина тут же проглотила все слова, а доктор разочарованно вздохнул.

— Я ткнул пальцем в небо, пытаясь помочь ей. Не мог же я оставить её там умирать.

— Пустите меня к этому Ройсу и его шайке. Иначе они не поплатятся за это никогда! — кричал Эдвард. — Отвратительно… Сделай хотя бы это!

— Нельзя играться с Богом. Не пущу. Ты знаешь мою точку зрения на этот счёт.

— Думаешь, такой льстец, как Ройс Кинг, ответит за всё это? За неё? Очнись, Карлайл. Он сбежит.

Сквозь огонь Розали видела троицу, которая обсуждала её жениха и банду хулиганов. Она не знала, что было отвратительнее: пронизывающая тело боль или пренебрежение Эдварда.

— Как она, сынок? — спросил Карлайл, кладя свою холодную руку на её лоб.