Бессмертные (СИ)

— А ты не хотела присоединиться к Эдварду? — не отрывая взгляда от огня, тихо спросил он. На лице девушки появилась скромная улыбка; ей было стыдно, что Карлайлу пришлось ревновать её к Эдварду.

— Да, то есть… Кажется, ему стоит какое-то время побыть вдали от взрослых, — опустив взгляд на колени, быстро проговорила Эсми. — Наверное, тяжело быть единственным подростком здесь.

Во взгляде Карлайла отразилось подобие удивления. А Эсми продолжила:

— Я рада, что Эдвард с нами. Всегда хотела иметь младшего брата.

Их взгляды встретились. Губы Карлайла слабо дрогнули и расползлись в улыбке.

— Брата? — переспросил он.

Эсми улыбнулась и опустила глаза на книгу.

— Да, брата.

Карлайл ответил улыбкой, стыдясь своих прежних домыслов о взаимоотношениях Эсми и Эдварда.

Но идиллия тут же развеялась, скрип шин подъезжающей к дому машины отвлек их обоих. Эсми немедленно закрыла руками рот и нос. Карлайл, всё ещё опьянённый моментом, не сразу понял, что происходит.

Человек.

В борьбе с нарастающим в горле огнём Эсми громко всхлипнула. А водитель всё ближе и ближе подъезжал к дому.

«О боже… Сердце… Бьющееся сердце… Кровь… Человеческая кровь», — напевало сознание.

Прежде чем Карлайл успел встать, миниатюрный новорождённый вампир вылетел из комнаты, оставив после себя открытую книгу.

Как по сигналу, в дверях появился растрёпанный Эдвард, в чьих глазах читался страх и беспокойство.

— Платья Эсми, которые мы заказали, прибыли из Мэдисона раньше срока… Их доставил курьер, — быстро сказал Эдвард, читая мысли водителя. Глаза дико обыскивали комнату. — Эсми?

Карлайл вылетел в дверь, Эдвард следом; обоих сковал ужас происходящего. Невозможность сдержать свою сущность и чувства делали бедную Эсми беспомощной. Скорость её ног не поддавалась даже Эдварду, который был порядком быстрее Карлайла. И времени, чтобы поймать девушку, уже не было.

Эсми собиралась убить человека.

========== Розали, 1933 год ==========

Вряд ли кто-нибудь по доброй воле стал бы просить о смерти.

Но когда больше не за что цепляться, когда нет света в конце тоннеля и шанса на побег, люди могут удивиться собственным желаниям.

Она молила о смерти.

Розали всегда любила дом Рочестера в Нью-Йорке. Прекрасная часть города, неустанно кипящая энергией и движением, в центре которой она находилась с самого рождения. Умиротворённое местечко напоминало деревню или маленький городок с выстроенными удобствами мегаполиса, среди которых и изобиловала жизнь. Розали всегда смеялась при одном упоминании о сельской местности — захолустье ей не по вкусу.

Да, Рочестер был прелестным и привлекательным районом города с его коваными заборами, цветущими балконами и живописными фонарными столбами, которые украшали мощёные улицы.

Но в эту холодную осеннюю ночь у Розали Хейл не было времени перечислять все преимущества места, где она лежала.

На деле же девушка желала, чтобы кованая ограда упала на неё и положила конец страданиям. Хотела вырвать все цветы с прелестного балкона, дабы они смогли ощутить такую же боль. Мечтала, чтобы фонарь осветил пьяных убийц и представил их лица городу. Жаждала, чтобы грубое, каменное покрытие улиц показало кровь, которую выпотрошил из неё Ройс Кинг, и каждый встречный смог бы узнать о несчастье.

Розали лежала, слушая, как пьяная компания его друзей удаляется прочь. Голоса эхом отражались от стен смежных зданий, когда они свернули на аллею, чтобы продолжить веселье в другом месте.

«Он бросил меня на улице, словно мусор… Ему плевать», — горько думала Розали. Растянувшись на углу поворота дороги, она закашлялась. Едкий ржавый вкус крови на языке заставил тело съёжиться. Попытка перекатиться на бок не обвенчалась успехом — спина была сломана, ну или почти сломана. Первые попытки друзей Ройса забраться под шифоновую юбку оказались неудачными. Чарльз заработал удар в пах, за что Розали поплатилась пинками мужчин в область спины и поясницы. Послышался треск, и тогда она подумала: «Что это? Спина? Позвоночник? Рёбра? Что дальше?»

«Нет, перекатиться не получится, — пришла к выводу Розали и стала давиться кровью, что продолжала заполнять рот, просачиваться через губы и стекать по красивому лицу цвета слоновой кости. — Не так всё должно закончиться… Я не могу умереть… Я же должна была стать «леди города», королевой дома… У меня должны были родиться чудные дети…»

Но одна мысль проедала мозг сильнее прочих: «Этого не могло произойти со мной».

Следом пронеслось: «Он оставил меня здесь умирать… Что ж, исполню его желание».

Тело снова сотряс жестокий спазм, заполняя рот очередной порцией алой жидкости. Отплевавшись, Розали дала волю слезам. Стекая вниз по щекам, они увлажнили уже запекшуюся и потрескавшуюся кровь.

Девушка не знала, как долго лежит на этой улице, но казалось, что с её возвращения от давней подруги прошло не одно тысячелетие. Розали ходила к ней полюбоваться новорождённым малышом. Но стоило встретиться с дьявольским блеском во взгляде Ройса на обратном пути, как время остановилось.

В глазах Ройса не было никакого восхищения, с которым любящий жених смотрит на свою невесту. Он просто наблюдал, как друзья раз за разом насилуют Розали. Не в силах пошевелиться или защититься от пинков и ударов девушка встретилась с его взглядом. И больше не отводила глаз.

Вызывая очередной приступ кашля, рот наполнился кровью, которая стала стекать с губ. Тело покрывали множественные царапины и синяки, но именно на лице красовались самые страшные ушибы.

— Никто больше не захочет тебя, когда я закончу… Что чувствуешь? Я стану первым и последним, кто поимеет тебя, — шипел он на ухо.

Стыд заполнил сердце, а ярость окутала сознание. Мужское естество Ройса проникло в женскую плоть, причиняя страшные муки. Его руки были повсюду. Желудок сжимался от отвращения.

«Я собиралась выйти за него. Сделать отцом своих детей. Связать жизнь с ним, с этим… монстром».

Горячие слёзы обжигали расцарапанную кожу щёк; Розали провела на морозном воздухе уже несколько часов — в это время года в Нью-Йорке становилось довольно холодно. Царапины покрывались грязью и сажей каменной кладки дороги, ухудшая боль.

«Я хочу умереть».

Холодный воздух сплетался с мрачной тишиной. Голова беспомощно опустилась на землю, и из горла вырвался кашель. Взгляд упал на руку. Кровь сочилась из глубоких ран по запястью, сливаясь с глянцевым лаком на ногтях. Буквально вчера Розали ходила в универмаг в отдел с косметикой и просила «яркий, кроваво-красный оттенок». Жестокая ирония.

Внезапный порыв ветра вернул в реальность и оповестил о том, что она не одна. Розали покосила взгляд; избитые и опухшие веки не позволяли ясно видеть. Из фиалковых глаз, которые казались окровавленными и воспалёнными, потекли слёзы.

Примерно в двадцати ярдах стояла фигура. Высокий молодой мужчина в тёмном пальто держался в стороне от света фонаря.

От страха волосы на руках и шее встали дыбом. Разум подсказывал — с этим мужчиной что-то не так. Крепко зажмурив глаза, Розали с огромным трудом перекатилась на бок. Боль пронзила тело, а последних сил хватило лишь на то, чтобы откашляться. Кажется, кровь начинала заливаться в лёгкие.

Розали силилась разомкнуть веки. Чёрный камень, покрывавший улицу, пропитался кровью, которая почти полностью раскрасила золотистые, разметавшиеся по земле локоны.

С трудом дыша, девушка застонала и попыталась отползти. Оглянулась и поморщилась от боли. Теперь мужчина подошёл ближе, и чутьё подсказывало, что нужно удирать отсюда, пока не произошло ещё что-нибудь ужасное. Туфли с тошнотворным скрежетом безуспешно старались протолкнуть изломанное тело вдоль улиц. Звук отражался от кирпичных зданий, нагоняя всё больше страха.

Но тщетно. Розали не чувствовала ног, а лёгкие уже не могли сделать полноценного вдоха. Рёбра и желудок словно раздробились на мелкие кусочки внутри, и только кожа не позволяла им вывалиться наружу. C звонким всхлипом девушка бросила попытки сбежать и перевернулась на живот.