Бессмертные (СИ)

Взглянув на полированную поверхность чёрной машины Карлайла, Розали извергла очередной отчаянный крик из-за своего мерцающего отражения.

— Я… Я… монстр, — задыхаясь, выпалила она и опустила руки в грязь. Пальцы ломали крупную гальку и превращали её в песок.

Теперь всё стало ясно. Розали превратилась в ужасного и опасного монстра, которому не суждено было прожить ту жизнь, о которой она так мечтала. Все грёзы безнадёжно развеяны одним маленьким укусом.

***

Прошло несколько дней. Розали всё глубже погружалась в депрессию, пока в один прекрасный момент её не осенило. Если не суждено прожить так, как хочется, то в мире есть как минимум пять людей, которые тоже не достойны нормальной жизни.

Надзиратели следили за каждой мыслью, даже если Розали находилась вдалеке, однако она пыталась контролировать своё сознание. Сейчас голова кипела от злости. На поверхность всплывали картинки Ройса и его дружков, отчего кулаки до треска ткани сжимали покрывало. Из горла вырывался утробный рокочущий и пугающий рык, а Розали продумывала план.

Если не ей владеть миром, то уж тем более не Ройсу. Сродни преступлению оставлять его на свободе. В голове Розали представляла, как он делает то же самое с другой девушкой, с такой же беззащитной, как она. Нельзя позволить этому случиться.

Розали уже начала прикидывать порядок действий, когда покинула свою спальню и спустилась вниз по лестнице. Глянув из окна в сторону города, она запаслась ещё большей уверенностью.

***

Поздняя осень плавно перетекла в зиму. Эсми, балансируя на краю лестницы, украшала рождественские ветви.

— А как насчёт этого, дорогая? — выкрикнула через плечо женщина. Розали оторвала взгляд от учебника по французскому и оценила ангелов на провисших от всевозможных украшений ветвях.

— Да, отлично, — ответила она, закатив алые глаза, когда Эсми отвернулась. Эдвард играл на фортепьяно и с ненавистью поглядывал на девушку, знакомые аккорды Бетховена растекались по залу, где они сидели втроём, пытаясь убить время. Розали быстро усвоила, что солнечные дни — самые сложные в вампирском мире.

Карлайл был вынужден остаться на своём посту из-за солнечного света, потому как выйти из больницы и пройтись по улицам до вечера не представлялось возможным. Как обычно, он проработал почти всю ночь, и время уже близилось к концу смены, когда первые лучи утренней зари выглянули из-за облаков. Эсми же пришлось отложить поход по магазинам за одеждой для Розали. Эдвард тоже не смог пойти на занятия, поэтому всё утро он хандрил, чтобы скоротать время.

В общем, этот холодный, хоть и солнечный день всем доставлял неудобства.

Эдвард, не прекращая игры на фортепьяно, сердито посмотрел на Розали.

— Я не хандрю, — прорычал он. Каменные пальцы продолжали свой танец по клавишам.

— По-моему, ты только это и делаешь, — в ответ рыкнула девушка и перевернула страницу книги. Пока за неделями тянулись недели, Розали решила продолжить своё обучение; к счастью, мозг усваивал новую информацию куда быстрее и проще, чем раньше.

Карлайл пообещал, что через год они переедут в другой город, где никто её не узнает, и Розали сможет окончить старшую школу, а по желанию ещё и колледж. Пока же обучение на дому помогало скрасить одинокие месяцы.

Упрямство не оставляло девушку и в новой жизни. Железная воля и гордыня совершенствовали технику охоты на животных, помогали делать всё аккуратно и не оставлять следов. Несмотря на то что Розали старалась держаться подальше от людей, несколько раз она всё же оказалась в плену их дразнящего аромата: когда пеший турист забрёл слишком близко к дому, и когда почтальон доставил посылку, которую Эсми забыла забрать из головного офиса. В обоих случаях, когда в лёгких застревал вздох и мозг терял контроль над телом, Розали удерживали Карлайл и Эдвард.

Девушка стремилась вернуться к обычной жизни: страстно желала снова пойти в школу, в магазин, прогуляться в модном платье по городу, ловя на себе заинтересованные взгляды парней…

«Теперь-то они точно не смогут устоять! Если только не будут в стельку пьяными… Не могу поверить, что яд сделал меня такой красавицей!» — с весёлой ухмылкой думала Розали.

Эдвард закатил глаза и, взвинченный её размышлениями, сильнее забренчал по клавишам фортепьяно.

Розали качнула головой и мысленно упрекнула: «Если не нравится, так почему не уберёшься наконец из моей головы?»

Украдкой взглянув на неё, юноша пренебрежительно усмехнулся.

— Я пытался. Поверь мне, Роуз, я пытался.

— Эдвард, — пожурила вернувшаяся с очередной охапкой еловых веток Эсми.

— Прости, мам, — тихо ответил Эдвард и снова настроился на игру. Зазвучал следующий отрывок симфонии, и Эсми, без особых усилий взобравшись на стремянку, продолжила праздничные хлопоты.

Розали вспомнила человеческое Рождества в любимом доме. Её мать целыми днями развешивала гирлянды, возводила и украшала огромную ёлку в парадной комнате, развешивала повсюду праздничные безделушки.

Мысли о со вкусом наряженном дереве, сверкающих на окнах украшениях и гирляндах вызвали улыбку. Повар пёк сахарные печенья и имбирные пряники для младших братьев, а в день Рождества все члены семьи обменивались дорогими подарками. Новый теннисный браслет для матери, испанская курительная трубка для отца, Розали — меховая муфта, а братьям — велосипеды… Для семьи Хейл не существовало ограничений, особенно в Рождество.

Розали тяжело вздохнула, перелистнула непрочитанную страницу и посмотрела на бесполезный огонь в камине. Единственное, для чего приходилось отапливать дом, — это чтобы трубы воды и газа не разорвались на холоде.

Танцующее пламя потрескивало в кирпичном камине и поглощало деревянные поленья. По телу Розали прошлась лёгкая дрожь при воспоминаниях о мучительном обращении, которое совсем недавно сжигало её. Эсми стала аккуратно подвешивать красные бархатные ленты в местах связок хвойных ветвей.

«В этом году я не увижусь со своей семьёй на Рождество… Да и вообще никогда их не увижу. Никаких праздников в кругу семьи Хейл. Они скучают по мне? Празднуют ли Рождество с воспоминаниями о смерти дочери? Конечно же нет…»

Розали дрейфовала на волнах своих мыслей, каждый раз морщась от новых обрывков прошлого. Никакого Рождества в огромном, богатом доме. Спасибо Ройсу и его шайке. При упоминании этого имени глаза налились кровью. Оно буквально въелось в подкорку, оставило своё клеймо против воли самой Розали.

«Ненавижу его… этого лживого, злого, прогнившего мужчину. Он не должен жить».

Не сводя глаз с очага, девушка выпрямилась и прокрутила в голове план.

«Нет, он не доживёт до праздника, я не позволю. Этот мир захлопнет перед ним свои двери. Я выжду подходящего момента и убью его, а пока буду прятать мысли на задворках сознания».

Музыка резко оборвалась.

Розали в ужасе уставилась на Эдварда. С застывшими над белыми клавишами руками он недоверчиво смотрел на неё. А Розали паниковала. Он слышал мысли, узнал план.

— Эдвард? — позвала Эсми, глядя на юношу с высоты стремянки. — Эдвард, что с тобой?

Молодой человек откашлялся и быстро опустил руки на клавиши.

— Ничего, Эсми. Розали всё никак не может перестать думать о своей жажде, вот и всё.

Эсми слабо улыбнулась Розали.

— Пойдите вдвоём на охоту. Только держись подальше от людей, дорогая, и всё будет хорошо.

Розали и Эдварду не требовалось повторных разрешений. Вместе они выбежали во двор. Роуз пронеслась на несколько миль вперед, чтобы выйти из поля слышимости Эсми, и плавно остановилась. Эдвард со спокойным выражением лица замер в нескольких шагах от неё.

«Я не собираюсь пить их кровь. Это моя месть и мой план, и я не позволю тебе помешать мне убить это чудовище и его шайку…»

— Конечно я тебя не остановлю, — ответил Эдвард, с усмешкой запустив пальцы в бронзовые волосы. Носком ботинка он подкинул камушек, отчего тот вовсе скрылся из виду.

Розали облегчённо вздохнула и пытливо посмотрела на Эдварда.