Узы крови (СИ)

Клэнт заранее избрал для себя второй вариант. Месть, несомненно, сладка, но лучше наслаждаться ею, будучи живым, и он резко свистнул, подгоняя некогда белоснежного коня. Дрессировка все же пошла на пользу. Массовое дезертирство оторопевших преступников раздражало. Взбешенный Мандерли пытался остановить бегущих, но бесконечные увещевания Борелла все же подействовали на затуманенное ненавистью сознание. Оба «Всадника Апокалипсиса» сбежали. Призыв боевого рога, казалось, благоволил этому душевному порыву. В конце концов, лучше смириться с поражением и ждать реванша, нежели играть без ферзей.

Несмотря на пульсирующую боль в голове, Клаус продолжил ползком взбираться на вершину холма, не расставаясь с фамильным клинком. Глаза заволокло пеленой, но и это не сломило воинский дух. Непреклонные, несгибаемые, несдающиеся. Свирепый девиз, но у Ланнистеров благозвучнее. Позади реяли кровавые знамена победителей и побежденных. Он даже не знал, к какому лагерю теперь принадлежит. Если Тирелл допустил ошибку, то все кончено. Впрочем, можно утащить за собой поганого Волка. Какая разница, с кем делить место в Аду? Добравшись до верхней точки, государь раздробленного королевства ощутил прикосновение к онемевшим конечностям.

– Здравствуй, Клаус, скучал по мне? – насмешливый тон проник в угасающий разум и разворотил содержимое. Схватив мальчишку за трясущиеся от слабости руки, Старк затащил неподъемное тело наверх и, приложив максимум усилий, швырнул в речку. – Что такое? Неужели ты ничего не скажешь о моей новой прическе? Я расстроен. До глубины души обижен.

– Я не понимаю твоих мотивов, – проговорил задыхающийся Лев, выплевывая воду и приподнимаясь на дрожащих локтях. – Какой в этом смысл? Ты шлешь мне письма с угрозами, а сейчас растягиваешь мучения и не предпринимаешь никаких попыток к убийству. Всерьез полагаешь, что я доставлю тебе удовольствие и самостоятельно сдохну прямо тут?

Гладко выбритый подбородок и коротко остриженные волосы сделали из поганого Антихриста нечто среднее между человеком и демоном.

– Нет, ты похоронил память о моем отце, но со мной так не получится. Всегда найдутся те, кто за меня отомстит.

– Да брось, малыш, кому ты нужен? Неужто ты всерьез полагаешь, что твоя семейка с тобой каждый раз будет? Как вы там говорите? Всегда и навечно? До чего же пафосно, но красиво, – забавлялся каратель, рассматривая кровоточащие порезы на туловище жертвы. Лицо не особо пострадало. – Посуди сам: Ребекка вышла за вашего красавца Малакая и скоро осчастливит Соколиное Гнездо своим присутствием. Твой любимый братец Элайджа вообще не здесь. А Колемон неплохо устроился с обворожительной племянницей сира Ричарда, которому я пронзил сердце. Они тебя оставили. Бросили на произвол судьбы с двумя тысячами соратников. И ты, к слову, лишился половины.

Венценосец практически не двигался. Глаза непроизвольно закрывались, скованное приступом боли тело медленно опускалось в реку. Кровь смешалась с водой. Он падал вниз, хватаясь пальцами за обрывки травы. Дыхание было прерывистым, словно у обморочного. Интересно, как юнец еще держится? Неиссякаемая жажда жизни, поразившая монаха в их самую первую встречу. Аккуратно обойдя распростертого на земле смертника, завоеватель ухмыльнулся. Опустившись на колено, он приподнял лжекороля за подбородок.

– Ты всю жизнь истратил на заботы о них. И что в итоге? Где они находятся в данный момент? Почему тебя до сих пор никто не спас? А?

Угасающий рассудок не вернуть. Какое расточительство.

– Им на тебя плевать. Вот она, черная неблагодарность. Ведь ты все для них делал: заботился, лелеял, пестовал. А они тебе нож в спину… Не очень приятно, согласись?

Расширившиеся до предела зрачки, плотно сжатые кулаки – все это лишь скудные остатки былой мощи.

– Нет, серьезно, приятель, я не могу и сосчитать точное количество раз, когда пытался убить тебя. Сбился после тридцати двух. В тебе же столько потенциала, но ты почему-то считаешь врагом именно меня. И слепо идешь на поводу у своих дражайших родственников. И я не знаю, что делать дальше, поскольку считаю богохульством загубить такой талант. А если я не убью тебя сейчас, то, несомненно, пожалею об этом в будущем.

– Так чего же ты ждешь? – поинтересовался Никлаус, борясь с непреодолимой охотой заснуть. – Давай, у тебя есть шанс. Я все равно не умру той смертью, что ты для меня придумал.

– Да! В этом и заключается наша схожесть, друг мой! – исступленно прокричал Волк, задерживая холодные ладони на впалых щеках бывшего кронпринца. Превосходный был титул.

Их глаза наконец-то встретились. Поразительный контраст безжизненно равнодушного металла и тусклой зелени.

– Мы оба отступники! Ты и я. Делаем, что хотим и когда хотим. А еще ты говоришь фразами своего отца.

– Хватит нести чушь! – прорычал истинный Лев, отталкивая проклятого безбожника. Череп будто раскалывался надвое, в висках пульсировало. Обжигающая несвойственной ей теплотой вода залечивала раны.

– Что такое, Ваша милость? Это намек на легендарного монстра за красной дверью? – вопрошал Гэбриэль, не переставая скалиться. Плотно сжатые челюсти, до омерзительного скрежета, указывали на готовность к смерти. – И явится зверь! Но у тебя поразительная любовь к жизни. Не совсем понимаю, какой в этом смысл? Ты же все потерял. Все, что у тебя было. Почему, думаешь, твоя семья отличается от тебя? Да потому что у тебя не было семьи. С самого начала ты – это все, что требовалось для мира. Тебе не нужно было тащить с собой весь этот мусор.

– Я ничего не потерял! Ни друзей, ни семьи, ни гордости! Я не потерял ничего! – он не мог смириться с поражением. Настоящий Пастух. Рев, сорвавшийся с побледневших губ, исходил из глубоких недр восставшей души.

– Patience, remember who you are saving, – изрек Лжепророк, подзывая верного коня. – Продолжай преследовать солнце, Пастух. Я же дарю тебе это живописное местечко. Сангард отныне принадлежит тебе. Возликуй. Но не увлекайся празднованием. Пир можно отложить.

Трупы и тяжелораненные остались лежать в грязи. Кровь павших впиталась в почву. Темный Попутчик снова получил желанное. Без сомнения, мальчишку найдут спустя пару минут. Хоген, почувствовавший хозяина, с громким лаем кинулся к застывшему телу. Клаус плохо соображал, где находится. Сильные руки подняли его и взвалили на крепкие плечи.

Вильгельм что-то говорил о штурме крепости, но мало кого волновала судьба наследника чертовой башенки. Форт не стоил и грязи на их сапогах, если цена настолько велика.

Впрочем, им удалось спасти двоих Бракенов из четверых. Уже никто не обвинит короля в безучастии к своим поданным.

========== Прекрасная ошибка ==========

Paul Oakenfold – Kneel Before Your God

Hans Zimmer – To Die For

Лес повешенных лисиц. Забавное наименование, но весьма точное для такого лихого уголка планеты. Толстые корни и тесно стоявшие деревья то и дело преграждали путь, и приходилось пробираться с большой осторожностью. Ни один солнечный луч не проникал сюда. Вокруг царил таинственный полумрак. Он скользил по темным коридорам между могучими черными стволами, которые вздымались, будто колонны, поддерживая высокий свод из тесно сплетенных ветвей. Однако путник не был одинок.

Тут нашли себе надежное убежище мертвецы.

Не единожды возникали силуэты повешенных, привязанных и прибитых к деревьям дезертиров. Таково правосудие Волка. Изуродованные тела, подобно чудовищам из страшных сказок, то ползли вдоль поваленных стволов, натягивая веревки на шеях, то болтались на торчавших из воды корнях кипарисов, то медленно и бесшумно плыли в темной воде. Густые кипарисы росли повсюду и вытеснили другие растения. Их уже давно оплел седоватый мох, свисающий плотной бахромой и не пропускающий свет.

Послушный жеребец не жаловался, чувствуя под копытами неровную, болотистую почву. Она постепенно опускалась, но сырой, затхлый запах болота и рев диких тварей указывали на близость стоячей воды – озера или пруда. Это на первый взгляд уединенное место не отличалось тишиной. Напротив, смерть била ключом. Очевидно, чертово озеро служило излюбленным местом сбора самых низших слоев общества. Разбойники, насильники, отступники – лишь основание пирамиды. Благо дело, их изгнали свирепость и немилосердие другой шайки.