Север помнит (СИ)

С этим не поспоришь. Однако Санса сомневалась в том, что тощий мальчишка-оруженосец сможет ее защитить. Она хотела было обратиться к сиру Хилю за советом, но рыцарь опередил ее:

- Знаю, в это невозможно поверить, миледи, - криво улыбнувшись, произнес он, - но юный Подрик в дерьмовых ситуациях обнаруживает неожиданную ловкость. Дайте ему кинжал, и он вас не подведет.

- Только у меня его нету, - сказал Под, - В смысле, кинжала, а не дерьма.

- К счастью для всех нас, у меня есть. – Сир Хиль снял с пояса кинжал и вручил Подрику. – Постарайся сам себя не заколоть.

- Когда я должен пустить его в ход? – Подрик трясущимися руками принял клинок, еще больше усилив сомнения Сансы в его способности защитить ее.

- Ты сам это поймешь, - ухмыльнувшись, ответил сир Хиль, - поверь мне. А теперь прошу прощения, я вас оставлю. Пойду вызволять прекрасную деву из неприятностей, которые она сама на себя навлекла. Увы, от этого я не сильно выиграю в ее глазах. Подозреваю, скоро здесь опять станет весьма оживленно. – С этими словами он поклонился и поспешно скрылся в сумерках.

Подрик и Санса остались во дворе. Сансу пробрала дрожь; на ней было разорванное платье с накидкой, мокрое и грязное. Подрик был одет в рваные обноски, которые явно видали лучшие времена. Мальчик робко предложил ей руку, и Санса позволила ему обнять себя за плечи, с удивлением обнаружив, что ей хотелось бы, чтобы он ее утешил, - она уже очень долго не осмеливалась хотя бы немного расслабиться. Но нужно еще столько всего сделать, и ей нельзя показывать слабость. В другой день, может быть, завтра, она позволит себе поплакать и вновь почувствовать себя девушкой, которой нет еще и пятнадцати лет, но не сегодня. Не сегодня.

На парапетах Ворот Луны зажглись факелы. Из переходов, с амбразур и укреплений доносились разгневанные голоса. Подсыхающая кровь на лице Пода казалась зловеще черной. Санса позволила себе еще несколько мгновений помедлить в его неуклюжих объятиях, а потом отстранилась. Нужно войти внутрь.

- Идем.

Послушно, словно верный пес, Подрик потрусил за ней по обледеневшим ступеням, ведущим в Большой Чертог. Внутри было еще темнее и холоднее. Санса остановилась, тревожно вглядываясь в тени; на нее нахлынули воспоминания о том, как ее захватил сир Шадрик. Подрик кружил рядом, всем видом демонстрируя храбрость.

- Миледи? – прошептал он, и его шепот прозвучал неестественно громко. – Куда теперь?

- Не знаю. – Замок разделен враждующими сторонами, осажден снаружи и изнутри. Тревожная тишина не предвещала ничего хорошего. Где же Обгорелые? Придут ли они, или вылазка Гарри увенчалась успехом и они все мертвы? Если так… значит, опасный переход через Лунные Горы сквозь метель, ее обожженная рука, Братство, леди Бессердечная, все это…

С этими мыслями Санса шагнула назад… и наткнулась на человека, стоящего в темноте прямо позади нее. Тот обхватил ее за талию и прижал нож к горлу.

- Осторожнее, дорогая, - раздался знакомый, слишком знакомый голос. – Бродить здесь по ночам небезопасно.

Инстинктивно, не успев даже подумать, Санса сделала то, что ей следовало сделать, когда на нее напал сир Шадрик. Она качнулась на каблуках и неловко ударила его локтем в лицо, чувствуя, как нож оставляет длинный болезненный порез на ключице, - к счастью, лезвие прошло вскользь и неглубоко. Вдруг из темноты появился Под. Рыча, словно раненый медведь, мальчик прыгнул на Мизинца, не позволяя тому подняться. В яростном смешении кинжалов, сапог, ударов, юбок, плащей, пинков и проклятий они покатились по полу, сцепившись друг с другом, словно уличные попрошайки.

Они вышибли дверь и покатились вниз по ступеням, обратно в морозную ночь. Мизинец с бранью пытался оторвать от себя Пода; оруженосец мертвой хваткой вцепился в него, молотя кулаками, словно пьянчуга, припоздавший к драке. От головокружительного спуска по лестнице у Сансы отшибло дух, и она просто лежала на земле, глядя на кружащиеся перед глазами звезды.

Мизинец и Подрик боролись рядом с ней. Санса, кашляя, попыталась отползти в сторону, но ее накидка оказалась зажата под дерущимися. С трудом расстегнув застежку обожженными пальцами, она высвободилась и вскочила на ноги, но тут же вновь упала на колени – у нее закружилась голова, перед глазами поплыли красные пятна.

Сира Хиля и Бриенны нигде не было видно. Зато стало совершенно ясно, что шумная свара, которую она так старалась предотвратить, разгорелась с новой силой. Внизу лежит мертвый инквизитор, и теперь никто не может подтвердить ее слова. Один раз ей удалось спастись, но на второй у нее не хватит везения, ведь…

И тут Санса увидела, как через крепкую стену Ворот Луны перелетел абордажный крюк. Перед ней забрезжил луч надежды. Она вгляделась в ночное небо, и увидела еще один крюк, и еще, и еще. Сверху во двор опустились веревки, а через мгновение, вопя во всю мочь, по ним спустились Обгорелые, с ног до головы закутанные в меха и шкуры, делающие их похожими на диких зверей. Свет факела отразился в молочно-белом глазу Тиметта Красной Руки. Сансе захотелось запрокинуть голову и расхохотаться.

Но ей нужны были не только Обгорелые. И боги наконец смилостивились. Санса увидела потрепанную рясу Тороса из Мира, зеленый плащ Джека-Счастливчика, рядом блеснул шлем с бычьими рогами…

…а потом…

Леди Бессердечная, закутанная в плащ с капюшоном, величественно поднялась над стеной. Ее бледные руки от холода стали еще белее, она двигалась медленно, как будто во время падения, от которого Санса пыталась спасти ее во время снежной бури, все ее мышцы порвались. В ней почти не осталось жизни. Санса взмолилась, чтобы ее леди-мать продержалась еще немного. Совсем немного.

Торос и Джендри помогли своей госпоже выбраться из веревок. Повсюду раздавался звон и скрежет стали – противоборствующие лорды Долины обнаружили, что на них напали их извечные враги – дикари. Вот самый быстрый способ вновь объединить их. Но если они узнают, что Обгорелые пришли сюда, чтобы грабить и насиловать, по приказу Сансы…

Нужно остановить их. Я тоже Красная Рука, они послушают меня. Не зря ведь она сожгла себе руку. Но прежде чем броситься наперерез кровожадным дикарям, Санса повернулась к матери.

Леди Бессердечная медленно, шаг за шагом, шла по двору, приближаясь к Мизинцу, который почти уже одолел Подрика. Лорд-протектор Долины с проклятием оттолкнул от себя оруженосца и поднялся на ноги. Его щегольская одежда была разорвана и растрепана, а от самодовольного выражения на лице не осталось и следа. Подрик все еще отбивался, но судя по тому, как он держался за плечо, Мизинец все-таки достал его ножом, – а может, и не один раз.

- Ах ты, блядский сукин сын, - тяжело дыша, прошипел Петир Бейлиш. Очевидно, все пошло не так, как он задумал. Мизинец уже повернулся, чтобы сбежать, но тут же застыл, словно громом пораженный.

Леди Бессердечная долго-долго, не отрываясь, смотрела на него, ее красные глаза злобно горели в зимней ночи. А потом она обеими руками опустила капюшон.

========== Арья ==========

Из гавани был виден Браавос, окутанный густым черным дымом. Храмы горели уже почти неделю. Один за другим, они погружались в огненную преисподнюю, а потом с грохотом рушились, превращаясь в кучу шуршащих углей. В воздухе летали пепел и сажа, от которых слезились глаза и першило в горле. По крайней мере, здесь нет деревьев; в этом каменном лабиринте огонь не распространялся далеко, иначе самый древний и самый могущественный из Вольных Городов уже лежал бы в руинах. Из всех многочисленных святилищ и молельных домов огонь охватил лишь храмы красных жрецов. В городе говорили только об одном - все храмы в Браавосе, посвященные Рглору, от огромного здания на высоком холме до самого маленького алтаря на рынке, загорелись и рухнули, словно поглощенные Роком. За что боролись, на то и напоролись. Судя по всему, великая битва, которую предрекали верные слуги Владыки Света, началась. Близится конец всего сущего.

Арья смотрела на задымленный берег с верхней палубы. Корабль сира Джастина стоял на якоре недалеко от берега, в глубокой части гавани, где Студеное море быстрым потоком проходит между исполинских каменных ног Титана. Арья наблюдала, как рушится город, который почти стал для нее домом. Она не знала, что и думать. Она вообще ничего не знала. Она даже не была уверена, что ее зовут Арья Старк. Сир Джастин вынужден был открыть ей ее имя, и оно подошло, но не до конца, словно старая рубашка, из которой она выросла и которая трещит по швам, если попытаться натянуть ее через голову. В глубине души она ощущала себя мертвой девочкой, безымянной, растерянной, очнувшейся в доках Браавоса, чувствуя, как жжет горло яд Безликих. Ей удалось вернуть себе имя, но чуда не произошло. Арья лишь сильнее осознавала, как пусто у нее внутри, ведь она навсегда лишилась воспоминаний о людях, которых любила, о местах, в которых ей довелось бывать. Ожесточившаяся, израненная, всеми покинутая, одинокая… Она видела то, чего не следует видеть детям, сама стала наполовину чудовищем, выпила воды из фонтана смерти. Нет, она не воин-победитель. Теперь она ходячий призрак.