Герб Дружбы (СИ)

- Марк, спасибо вам огромное, но мы бы хотели остаться одни и спокойно изучить документ. – Сдержанно улыбнулся ему Огюст.

- Но как вы прочтете его? Я мог бы помочь вам... – Сделал попытку оправдать свое присутствие куратор, пока Мишель медленно поднимался из-за стола. Этот процесс, казалось, продолжался бесконечно, и вскоре Марк, взирая на Мишеля снизу вверх, уже понял, что против этого великана у него нет никаких шансов.

- Я тоже прекрасно знаю латынь. И смогу дословно перевести все, что здесь написано. – Все с той же сдержанной улыбкой «добил» куратора Огюст.

Марку было нечего больше возразить, тем более что Мишель, закончив свой подъем, стал медленно и уверенно двигаться в направлении куратора. И тому не оставалось ничего другого, как покинуть комнату, оставив друзей наедине с завещанием.

Поведение этого Марка Фабиуса все меньше нравилось Опосту. Рене же, с волнением держа в руках, бесценный во всех смыслах документ, не замечал странностей в поведении куратора. И конечно, ни он, ни остальные сидевшие с ним за одним столом не заметили беглого взгляда, который бросил на них, уходя, Марк. Этот взгляд не заметил даже Огюст, но, словно почувствовав его, мысленно в очередной раз дал себе слово не спускать с куратора глаз.

И вот, наконец, в кабинете остались лишь сидящие за столом трое мужчин и одна девушка, а на столе перед ними лежал листок бумаги четырехсотлетней давности, который сейчас мог многое им объяснить.

- Читайте же, Огюст! – Мишель в нетерпении слегка толкнул наследника Атоса в плечо.

Огюст осторожно взял листок, и в полной тишине всем показалось, словно они сквозь века слышат голос Арамиса.

«Мадрид. Одна тысяча шестьсот семьдесят третий год от Рождества Христова.

Я, Рене дЭрбле, епископ Ваннский, герцог дАламеда, находясь в здравом уме и трезвой памяти, этим завещанием выражаю свою последнюю волю.

Все свое имущество, нажитое мною и принадлежащие мне как в Испании, так и во Франции, я завещаю своему воспитаннику – Анри де Лонгвшю, наследному принцу де Конде, в полное его владение и распоряжение.

Так же я завещаю ему исполнить мои посмертные распоряжения.

Я хочу, чтобы после смерти мое тело кремировали, а прах мой был захоронен в усыпальнице небольшой церкви возле Ла Рошели. Именно там много лет назад я был счастлив, как никогда раньше и потом, и хотел бы обрести вечный покой именно там.

Я так же хочу, чтобы моим друзьям – графу де Ла Фер, барону дю Валлону де Брасье де Пьерфону и графу дАртаньяну – были отосланы письма, написанные мною и приложенные к данному завещанию.

Данное завещание составлено в двух экземплярах в присутствии моего секретаря Иларио и моего поверенного сеньора де Круцио и отдано на хранение последнему.

Да благословит вас Господь...»

Огюст замолчал.

- Коротко, но четко и ясно. – Наконец, прервал тишину Рене. – По крайней мере, мы знаем, куда нам двигаться дальше.

- И куда же? – растерянно поинтересовался Мишель.

- Обратно во Францию в Ла Рошель! Я уверен, что там мы найдем могилу Арамиса и, кто знает, может и еще что-то.

- Точно! – Хлопнул себя по лбу Мишель, коря за такую несообразительность.

- Вы знаете... – Атенаис снова нахмурила лобик – Я вспоминаю, что во время изучения своего генеалогического древа встречала упоминания о Ла Рошели, связанные с захоронением самого д’Артаньяна.

- Я боюсь поверить в такую удачу, но... – Огюст задумался. Все с нетерпением ждали продолжения его мысли. – Но я подумал, что возможно в тех письмах Арамис написал друзьям о месте своего захоронения, и те приняли потом решения быть похороненными там же.

- Вы хотите сказать, дорогой друг, что в Ла Рошели, возможно, – Рене сделал ударение на слове «возможно», – находится общая могила мушкетеров?

- А почему нет? – Огюст обвел друзей взглядом. – По крайней мере, исходя из имеющихся у нас писем и этого завещания, вероятность очень велика.

- Я согласна с Огюстом. – кивнула Атенаис.

- Итак, мы возвращаемся во Францию! – Подвел итог Мишель. – Мы нашли все составные части Герба, мы знаем, где захоронен Арамис, и что-то мне подсказывает, что именно там мы найдем и разгадки всех оставшихся тайн.

- А главное, скорее всего, именно там находится разгадка самой главной тайны – тайны Герба дружбы. – И Рене похлопал по кейсу, в котором всегда носил Герб.

Огюст, Мишель и Атенаис согласно кивнули. Они позвали Марка, вернули ему завещание и, попрощавшись, покинули музей.

На сборы в гостинице хватило двух часов, и уже к вечеру они все четверо были в аэропорту в ожидании ночного рейса в Париж.

Когда началась регистрация на их рейс, и они подошли к стойке регистрации, Огюсту показалось, что в толпе мелькнуло лицо Фабиуса.

- Огюст, да что с вами такое? – Спросил налетевший на замешкавшегося Лаферета Мишель.

- Мне показалось, что я увидел Марка Фабиуса. – Нахмурился Огюст.

- Все то вам что-то кажется, дорогой наш наследник подозрительности Атоса. – засмеялся Мишель. – Ну, что Фабиусу делать в аэропорту, скажите мне на милость?

- Вот и я хотел бы это знать... – Задумчиво бормотал Опост, пытаясь снова взглядом выхватить из толпы интересовавшее его лицо. Но все было тщетно.

Тем временем девушка за стойкой торопила с регистрацией, и Огюсту пришлось прекратить свои поиски и последовать за друзьями на посадку.

Когда потомки мушкетеров скрылись в коридоре, ведущем на посадку, из-за одной из колонн вышел Марк Фабиус. Улыбаясь холодной, бесчувственной улыбкой, он медленно подошел к стойке регистрации на тот же рейс и протянул девушке билет.

- Приятного полета. – Заученно улыбаясь, пропела девушка, возвращая билет вместе с талоном на посадку. – И удачи во Франции.

- И я знаю, кто мне принесет эту удачу... – Холодно ухмыльнувшись, Фабиус последовал в самолет.

В аэропорту имени Шарля де Голя Фабиус не выпускал потомков мушкетеров из виду. Конечно, в Мадриде он понял, что Лаферет заметил его, а потому теперь старался быть более осторожным. Нельзя было светиться до тех пор, пока эти четверо не приведут его к сокровищам.

В том, что в месте захоронения герцога дАламеда находятся сокровища, он не сомневался. А какую еще тайну может скрывать этот таинственный Герб дружбы, про который он впервые узнал, тайком от Атенаис прочитав письмо д’Артаньяна к дочери, в котором говорилось про изумруд. Что еще может быть самым ценным для человека? Конечно, драгоценности. А драгоценности всегда можно превратить в ДЕНЬГИ. В том, что дАламеда был далеко не бедным человеком, Фабиус не сомневался. Равно, как и его друзья – Атос, Портос и дАртаньян. Он ждал, терпеливо ждал, когда эта девчонка все разузнает. И тут такая удача в лице эти троих! Все значительно ускорялось.

Жаль, жаль, что у него не получилось остаться в комнате, когда эти четверо читали завещание. Но он, собственно, ничего не потерял, так как, подсматривая за потомками мушкетеров через потайной глазок в стене музея, он увидел, как Рене похлопал по кейсу, произнося «Герб дружбы», а подслушав их разговор, понял, что эти юнцы уже нашли Герб и объединили все его части. А значит, ему только надо дождаться, когда они приведут его к могиле Арамиса и тогда.

Фабиус довольно ухмыльнулся.

Он неотступно следовал за ними до самой Ла Рошели.

Потомки же мушкетеров, не подозревая о слежке за ними, в конце концов прибыли в Ла Рошель. Они остановились в уютной сельской гостинице в деревушке неподалеку. Отсюда до легендарного бастиона было не более получаса на машине.

И вот вечером в день прибытия они сидели в уютной гостиной за чашкой ароматного фруктового чая после сытного ужина. В камине потрескивали дрова, за окном мягко сыпал снег.

- От того, что мы все ближе и ближе к разгадке тайны, у меня сердце замирает... – Все больше закутываясь в плед, начала разговор Атенаис.

- Я думаю, завтра стоит проехать к бастиону и осмотреть окрестности. – Заметил Рене, поправляя дрова в камине.