Герб Дружбы (СИ)

К Анри тихо подошел тот самый монах, что приезжал к нему.

- Скажите... – Прошептал Анри. – Могу я остаться на какое-то время один, дабы помолиться об упокоении души Его Высокопреосвященства.

- Да, конечно. – Так же шепотом ответил монах. – Молитесь сколько угодно, сын мой. У входа вас будет ждать моя карета, которая доставит вас обратно в гостиницу.

- Спасибо вам... за все... – Анри поднял глаза на монаха.

- Герцог был одним из самых достойнейших руководителей Ордена. Нам будет не хватать его мудрости и дипломатии. – Перекрестился монах и поцеловал крышку ларца с прахом. – Да упокоится его душа с миром. Удачи вам, сын мой.

И перекрестив теперь уже Анри, монах вышел из залы. Анри остался один.

Постояв какое-то время перед постаментом и действительно помолившись об упокоении души отца, Анри стал думать, где здесь может быть спрятан Герб. Наклонившись к постаменту, он стал аккуратно исследовать его основание. В какой-то момент он видимо нажал скрытый рычаг, потому что почувствовал, как к его ногам выскочила панель. Открыв ее, Анри нащупал внутри сверток. Когда он вытащил сверток и развернул его, его взору предстал высеченный из серого камня Герб. Три части его были пусты, в четвертой, изображающей католический крест, переливался гранями великолепной огранки рубин.

Анри спрятал Герб внутри камзола, осторожно взял ларец и вышел из церкви.

Иларио ждал его у кареты. Они встретились взглядами, и Иларио понял, что Анри нашел Герб. Через полчаса они уже сидели в комнате гостиницы.

- Ну вот, Иларио... – Анри смотрел на ларец, не в силах оторвать глаз. – В Испании мы сделали все, что нужно. Завтра можем двигаться в путь. Нас ждет Франция.

- Сеньор... – Иларио тоже, не отрывая взгляда, смотрел на ларец. – Зная, что нам придется везти..., – он замялся на мгновение, – везти прах вашего отца, я взял на себя смелость нанять карету. В десять утра она будет стоять у входа в гостиницу.

- Спасибо, Иларио. Ты все прекрасно понимаешь сам. Мне даже не надо ничего тебе говорить.

Иларио поклонился, благодаря Анри за столь высокую оценку его служения. Анри же достал три письма, которые его отец написал Атосу, Портосу и д’Артаньяну.

- Иларио, пока мы здесь, надо отправить письма. Поскольку мы будем проезжать через поместье дю Валлон, письмо Портосу я передам сам, а письма Атосу и дАртаньяну мы отправим. Как думаешь, это лучше сделать сейчас или, когда будем уже во Франции?

- Вы можете это сделать сейчас, воспользовавшись секретной доставкой Ордена иезуитов. Как обладатель перстня Генерала, вы имеете на это право. Гарантирую вам, что это один из самых надежных и быстрых способов доставки корреспонденции.

- Хорошо. Тогда, Иларио, я поручаю тебе заняться этим сейчас. – И он протянул слуге два из трех писем.

- Будут ли еще какие-либо распоряжения? – Спросил он, беря письма из рук Анри.

- Да. Когда закончишь с отправкой, займись провизией в дорогу.

- Хорошо, сеньор. Я могу идти?

- Да, иди. Я хочу немного побыть один. Есть, о чем подумать.

Иларио поклонился Анри и вышел, неслышно закрыв за собой дверь.

На следующее утро они покинули Испанию. Их ждала Франция. Письма уже несли Атосу и д’Артаньяну печальную весть, а карета с Анри и Иларио на максимально возможной скорости неслась к французской границе.

Письма еще не достигли своих адресатов, а в замке де Ла Фер Атос стоял у окна и смотрел, как на поместье надвигается буря. Еще светило солнце, но над горизонтом уже росла, набирая силу, огромная черная туча. И сердце Атоса вдруг пронзила резкая боль.

Он понял – что-то случилось. Он тут же вспомнил свою последнюю встречу с Арамисом, и своим преданным сердцем почувствовал – с другом случилась беда.

«Господи... Неужели ты этой бурей и этой болью пытаешься мне сказать, что моего друга больше нет на этой земле?» – Думал он, вглядываясь в горизонт. Он отошел от окна и сел за стол, чтобы написать Раулю прощальное письмо. Ему надо было успеть все еще раз сказать сыну про Герб. Если Арамис умер... значит, и его, Атоса, дни сочтены. Значит, и он уже встал на первую ступеньку на пути в вечность. Он не мог это объяснить, он просто это ЗНАЛ.

Он уже заканчивал письмо, как услышал шаги за дверью. И после стука в комнату вошел Гримо – его давний и верный слуга.

- Ваша светлость, к вам гонец из Испании. – Доложил он.

- Из Испании? – Вздрогнул Атос.

«Вот оно... Это случилось...» – Сердце учащенно забилось.

В кабинет вошел молодой человек в черном костюме, без слов отдал Атосу конверт, щелкнул ботфортами, раскланялся и скрылся прежде, чем Атос успел что-то у него спросить. Атос вернулся в кресло у стола и открыл конверт. Это было письмо от Арамиса, в котором он еще раз прощался со своим другом, просил его не грустить и вспоминать только самое лучшее, что было в их жизни. Он сообщил, что его часть Герба, как и сам Герб, в надежных руках. Арамис так же написал, что завещал похоронить себя во Франции. Когда Атос прочитал название места, где его друг пожелал обрести вечный покой, он вдруг понял, что Арамис неспроста выбрал именно ЭТО место. Он внимательно несколько раз прочитал ту часть письма, что касалось этого.

«Арамис прав. Так и надо будет сделать, как он предлагает» – Подумал Атос и позвал Гримо.

- Гримо, друг мой. Пошлите посыльного к моему поверенному. Я хотел бы видеть его завтра. Мне нужно внести кое-какие изменения в завещание.

- Господин... – Начал было огорченный Гримо.

- Не надо слов. – Атос поднялся и подошел к слуге. – Ты столько лет со мной, знаешь меня, наверное, лучше меня самого. Не будем лицемерить. Я только прошу тебя быть с Раулем и оберегать его, когда меня не станет.

- Обещаю вам, господин... – И Гримо вышел, пытаясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы, так как знал, что это расстроит его господина.

Атос же вернулся к столу и закончил письмо для Рауля. Ну, вот... Все готово. Письмо написано. Завтра он внесет нужные изменения в завещание.

На стекло стали падать первые капли дождя. Буря набирала силу. Атос смотрел в окно, грустно улыбаясь, и понимал, что это Арамис сейчас прощается с ним.

«А я не буду говорить вам «прощайте», друг мой...» – Подумал он, снова открыв письмо Арамиса. – «Потому что ТАМ вы недолго будете один. Ждите меня, дружище. Я скоро.»

И погасив свечу, он медленно вышел из кабинета.

На следующий день приехал поверенный и сделал все, что пожелал граф де Ла Фер.

Рауль искренне не понимал, почему отец так аккуратно, шаг за шагом готовится к смерти. Он не был болен, но почему-то упорно считал, что его дни сочтены. Атос поначалу пытался объяснить сыну свои предчувствия и ощущения, но, увидев, что Рауль искренне не понимает его, прекратил свои попытки.

Когда же на следующее утро после визита поверенного Рауль вошел в спальню отца, он обнаружил бездыханное тело графа, сидящего в кресле у окна. Глаза его были закрыты, на губах замерла улыбка.

Рауль не мог знать, что ночью Атоса разбудил яркий свет в окне. Он встал, подошел к окну, распахнул ставни и увидел... Арамиса, стоящего в потоке яркого, но не слепящего, света посреди лужайки внутреннего двора замка. Арамис стоял и улыбался другу. Потом он медленно подошел к окну, внимательно посмотрел на графа и протянул ему руку. Атос понял, что его друг решил встретить его на пороге вечности. И он спокойно вздохнул в последний раз, закрыл глаза и благодарно улыбнувшись, шагнул навстречу свету.

Распоряжение отца в завещании, касавшееся места захоронения, немало удивило Рауля, но он был обязан исполнить его волю. А потому решил, что отец – граф де Ла Фер – будет предан земле согласно своего последнего желания.

А буря, пронесясь над замком де Ла Фер, уже направлялась в сторону поместья дю Валлон, туда, куда как раз подъезжали в карете Анри и Иларио.

Портос, к которому после визита Арамиса никто не приезжал, настороженно отнесся к возникшей на горизонте карете. Он лично вышел встречать неизвестных гостей. Из кареты вышли два молодых человека, один из которых, судя по виду, был господином, а второй – слугой.