Герб Дружбы (СИ)
Герб Дружбы (СИ) читать книгу онлайн
Данный фанфик был мною написан после смерти Игоря Старыгина. Я и слова-то такого "фанфик" тогда не знала. Писала от души, делилась с такими же, как я, поклонниками мушкетёров и Арамиса в частности. Прошли годы, и я была неприятно удивлена, обнаружив две первые главы здесь, украденные другим человеком. Пусть это будет на его совести. А я выкладываю всю историю целиком.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
====== Глава 1. ======
Не оставляй любовь свою... Оставшись на краю...
Не оставляй любовь... свою...
ГЛАВА 1.
В которой мы узнаем о тайнах, которые порой хранят старинные сундуки.
В то утро Рене проснулся от резкой трели мобильного телефона. Открыв глаза и бросив беглый взгляд на электронный будильник, он увидел, что тот выключен. «Света, что ли нет?» – подумал Рене. Мобильник при этом орал, даже не думая замолкать.
Да, я слушаю... – Сонным голосом ответил он, наконец, настырному звонившему.
- Рене! Какого черта ты до сих пор не в редакции!? – Орал на том конце главный редактор газеты «Lе Моrtiе», в которой Рене работал вот уже почти шесть лет. Он отвечал за новости мира науки, за изобретения и все новое, что рождал человеческий ум.
Рене, а точнее Рене Эрблесу, было 35 лет, он жил в одном из престижных округов Парижа – Дефанс. Десять лет назад ему в наследство от деда досталась недурная двухэтажная квартирка в одном очень милом доме. Рене жил на первом этаже, где так же располагалась и кухня, на втором этаже была комната для гостей, небольшая оранжерея, где он летом любил расположиться за ноутбуком и писать. Над вторым этажом располагалась еще небольшая мансарда. Рене как-то заглянул туда и увидел множество старинных вещей, видимо принадлежавших еще даже не его деду, а скорее всего более далеким предкам. Внимание Рене привлек большой кованый сундук, который он попытался открыть. Но наглотавшись многовековой пыли и попутно уронив на ногу старинную печатную машинку, он бросил это занятие и больше в мансарду не поднимался.
- Твой материал должен был лежать у меня на столе два часа назад! – Продолжал орать в трубку главред.
Рене включил мобильник на громкую связь и подошел к окну.
«Мама родная!!!» – Пронеслось у него в голове, когда он увидел представшую его взору картину.
Вся улица по самые карнизы первых этажей была заметена снегом.
Конечно, в декабре в Париже снег не был редкостью, тем более за неделю до Рождества, но чтобы в таких количествах??? Рене, наконец, понял причину отсутствия света. Кроме того, на том месте, где еще вчера вечером стояла его машина, он увидел внушительных размеров сугроб.
- РЕНЕ! ТВОЮ МАТЬ! Ты меня слушаешь? – Главред уже начал терять терпение, за последние минут десять не услышав ни одного ответа.
- Да, месье Алан, конечно, слушаю. Только вот одна проблема...
- Какая еще проблема?
- Вы в окно смотрели? При всем моем желании я не смогу выбраться из дома в ближайшие несколько часов. А проспал я по причине природной катастрофы под названием снег, который вырубил электричество в моем районе, и как следствие, лишил дееспособности мой будильник.
- Только это тебя и оправдывает, Рене. – Главред, наконец, стал потихоньку смягчаться, понимая, что в данной ситуации вины Рене действительно не было. – Хорошо, я переношу твою статью в завтрашний номер. Тем более, что почти весь сегодняшний будет посвящен снегопаду. В городе транспортный коллапс, закрыты аэропорты, половина Парижа сидит без света.
- Все это, месье Алан, я сейчас испытываю на собственной шкуре. – Ответил Рене, наблюдая, как сосед из дома напротив, аптекарь месье Родеск, пытается откопать свой «Фольсваген».
- В общем, Рене, я делаю поправку на погодные условия, но как хочешь выкручивайся, а твоя статья должна лежать у меня на столе не позднее семи часов вечера.
- Но... – Начал было Рене.
- Я сказал тебе – как хочешь выкручивайся... Вспомни школьный курс чистописания. – И главред положил трубку.
«Мда...» – Рене с грустью взглянул на потухший экран ноутбука. Почему он не зарядил его вчера вечером? Еще ведь хотел. Там, в недрах этого изобретения человеческой мысли, спокойненько хранилась его статья, которая и была нужна главреду. Но как ее оттуда вытащить? Когда дадут свет – неизвестно. Может, через пару часов, а, может, и через несколько суток. Непрекращающийся обильный снегопад за окном больше склонял к пессимистическому варианту развития событий.
Слава Богу, отопление присутствовало. Рене налил в чашку холодной воды и поставил ее на батареи, чтобы пить не совсем уж холодный кофе. Надо было срочно что-то придумать. Пока «грелся» кофе, он направился в ванную. Вода, слава Богу, тоже присутствовала.
Содержание статьи он помнил очень хорошо, но перспектива переписывать все руками его совсем не прельщала...
И тут, за чисткой зубов, ему в голову пришла гениальная мысль...
ПЕЧАТНАЯ МАШИНКА В МАНСАРДЕ!
Ну, конечно! Та самая, которую он уронил себе на ногу, пытаясь открыть кованый сундук.
Правда, он никогда раньше не пользовался таким раритетом, но чего только не сделаешь, когда в спину, можно сказать, дышит строгий главред, подгоняя с материалом, а природа вместо помощи только ставит палки в колеса – точнее в руки и ноги.
Выпив чуть теплый кофе, Рене отправился в мансарду. Поднявшись наверх, он открыл дверь, которая жалобно скрипнула по причине редкого использования. Войдя внутрь, он почему-то испытал странное ощущение, подобное тому, которое появляется, когда душа прикасается к какой-то тайне или находится в предвкушении ранее неизведанного...
Он взял печатную машинку и уже собирался уходить, как взгляд его снова упал на тот самый кованый сундук... Он словно магнит притягивал Рене...
Рене поставил машинку у входа и подошел к сундуку.
Присев на корточки, стал рассматривать замок. Ключа, понятное дело, у него не было. Рене оглянулся вокруг в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь ему. Он заметил на одном из старинных столиков нож. Красивый кованый нож с инкрустацией и парой красных камней (может, это настоящие рубины – подумал он) в его руках снова вызвал то необъяснимое ощущение предвкушения тайны.
- Надо бы как-нибудь всерьез разобрать мансарду. – Подумал он вслух, понимая, что здесь может обнаружиться немало в ценных старинных вещей.
Рене аккуратно подцепил ножом замок, чуть надавил и после небольшого усилия с его стороны замок приветливо щелкнул. Рене откинул крышку сундука и замер.
Его взору предстало огромное количество писем, гравюр, старинных изображений. Тут же лежали книги. Рене аккуратно открыл одну из них и увидел год издания – 1625. Книга, судя по рисунку на обложке, была посвящена парижскому жизнеописанию того времени.
Рене уже собирался положить ее обратно, как край обложки отогнулся, и он увидел пожелтевший от времени кончик листка бумаги. Рене аккуратно тем же инкрустированным ножом отпорол обложку и достал листок.
Его опять охватило волнение. Какой-то внутренний голос говорил, что как только Рене прочтет это, его жизнь изменится бесповоротно и уже никогда не будет прежней.
Он уже забыл, зачем поднялся в мансарду, забыл о статье и главреде. Он смотрел на письмо из прошлого и никак не решался его открыть.
Наконец, он развернул листок бумаги, который очень хорошо сохранился, несмотря на то, что пролежал в книге четыре столетия.
То, что предстало его взору, повергло Рене в шок... Уже после первых прочтенных слов он просто сел на пыльный пол, что называется, не веря своим глазам...
«Друг мой, д’Артаньян. Пишу вам из Капе, где нахожусь в ожидании судна в Испанию. Не далее, как два дня назад я был у нашего с вами друга Атоса. Погода стояла преотличнейшая, и я смог, наконец, хоть немного прогреть свои старческие кости. Да, друг мой, д’Артаньян, время берет свое и мы уже не те, какими были во времена наших былых приключений.
Вот кто прекрасно выглядит, так это наш Портос. Я заехал к нему по дороге в Блуа. У него такие же прекрасные перепела и великолепное вино. Вопреки запретам врачей, я позволил себе насладиться всеми этими яствами.
Думаю, эти перепела и это вино и поддерживают нашего Портоса в его прежней великолепной форме. Я рад за него. Чего не скажешь о нас, друг мой. Атос и тот сдает, я это вижу. Хоть и пытается держаться.
Увы, друг мой, вынужден ограничится коротким письмом в виду того, что уже достаточно поздно, а мне рано утром отплывать. Я возвращаюсь в Испанию. Я чувствую, что дни мои на исходе, а я должен закончить некоторые неотложные дела, прежде чем Господь призовет меня к себе.