Угли "Embers" (СИ)

- Но если ты умрешь здесь, Хозяин Огня Озай превратит город в твой погребальный костер, - тихо продолжила Амая, скрывшись из поля зрения Азулы, когда подошла ближе. – Пока это в моих силах, я буду этому препятствовать. – Её голос упал. – И когда речь идет о твоей жизни… мой ученик, твой брат, свернул бы горы, лишь бы видеть тебя здоровой.

«Нет! Ты не можешь так со мной поступить. Ты не можешь оставить меня на милость Зуко…»

Холодная вода коснулась её лба, и мир исчез.

***

«Это как ходить босиком по ножам».

Осторожно потянувшись сквозь воду и кровь, Амая извлекла жидкость из отекших тканей, бережно восстанавливая тонкие капилляры. Духи, просто чудо, что девочка могла стоять на ногах, не говоря уже о том, чтобы перехитрить их с предсказанной Мэй легкостью.

«Ты всё же сестра Зуко. Ты слишком упрямая, чтобы лечь и умереть».

Травмы мозга были одновременно и сложными, и простыми. Здесь не было ничего крупного, что приходилось восстанавливать, никаких сломанных костей или разорванных мускулов. Всё, что приходилось исправлять, было маленьким. Хрупким. Сложно переплетенным с остальными участками мозга, отчего малейший дисбаланс здесь вызовет обвал там. И грохот этого обвала имел потенциал разрушить разум и дух…

«Но ты огонь и воля к жизни. Ты выживешь.»

Двигать жидкости. Исцелять. Ждать, читая бурю, бушующую в разуме. Снова исцелять…

«Там».

Физические повреждения были исцелены. Пора переходить к сложной части.

Закрыв глаза, Амая потянулась за пределы тела и разума к энергичному пламени духа.

«Зуко любит тебя».

Пламя плевалось и трещало – отказ, отрицание. Руки, прижимающие душащую подушку. Злая усмешка, разделенная с отцом каждый раз, когда она давила своего брата. Грустное лицо мамы, шепчущее «монстр»…

Амаю жгло словно кислотой, но она и раньше касалась зла. Она не позволит ему победить.

- Он знает, - прошептала она этому темному духу. - Он всё это знает, но он знает нечто большее. Ты его сестра… и ты - единственная надежда, оставшаяся у вашего отца.

«ВРУНЬЯ!»

Окруженная водой и духом, Амая бросилась в инферно.

***

- Она не причинит вреда пациенту, - быстро сказал Широнг, когда Азула ахнула, а Чан подобрался. – Вы знаете Амаю. Вы знаете, что она так не поступит. – Он кивнул головой в сторону Тай Ли, насколько он мог, стоя опутанным цепями. – Жизнь за жизнь. Свобода Мина за исцеление принцессы – таков договор.

Агент Чан слегка расслабился, хотя и продолжал кидать злые взгляды на всё ещё дрожавшую Джию.

- Твой отец знает, что ты вела себя так… так…

- Не только знает, - мрачно ответил Тингжэ, войдя в комнату в сопровождении Мейшанг, - но и полностью одобряет. – Он наклонился, чтобы протянуть дочери руку и помочь встать на подгибающиеся ноги. – Молодец.

- Мне было так страшно, - Джия приникла к нему, её идеальный макияж расплылся от слез. – Папочка…

- Ш-ш-ш, теперь всё позади, - Тингжэ погладил её по волосам и принялся укачивать. – Всё кончилось.

Агент Чан приподнял бровь.

Широнг иронично хмыкнул, отметив непринужденную позу Мейшанг… из которой она пронзит кинжалом грудь первого же Дай Ли, который двинется.

- Я знаю, что договор о спасении жизни Мина не включает нас, но, думаю, вы захотите нас выслушать.

Отпустив Джию, Тингжэ запустил руку в рукав и вытащил перевязанный ленточкой свиток. Передал его Чану с грубоватой профессорской грацией.

Раскрыв свиток, агент принялся внимательно читать. Его глаза медленно распахнулись, а лицо побелело, когда он взглянул на нижний левый угол свитка.

«Кровавый отпечаток пальца», - знал Широнг. - «Личный знак самого Царя Земли.»

Любой в Царстве Земли мог подписываться отпечатком пальца. По воле Гуань Инь у каждого человека был уникальный рисунок пальцев, отражающий дух в смертной оболочке. Но все агенты знали отпечаток своего царя.

Всё ещё бледный, Чан опустил свиток.

- Он… приказывает нам оставаться с принцессой Огня.

- Тем, кто считает себя обязанным так поступить, - кивнул головой Широнг. – Ба Синг Се должен охраняться от зла. Мы не сможем этим заниматься, если скроемся в полном составе. Вы будете с гордостью служить нашему городу. – Он окинул взглядом тех агентов, кого мог увидеть. – Но если кто-то испытывает сомнения, если вы хотите сражаться за наше царство даже с риском, что вас возненавидят и начнут на вас охоту… Царь Земли нуждается в вас. Отчаянно. – Он снова встретился взглядом с Чаном, остро ощущая тяжелое молчание Квана. – Вы удивитесь, сколь многому он научился всего за несколько дней. Кажется, Бон дал ему несколько суровых уроков о сущности Дай Ли. Он был поражен, когда узнал, что прикосновение духов отделяет нас от остального мира. – Это вызвало тихий шепот недоверия. Широнг пожал плечами. – Подумайте об этом. Откуда ему было знать? Всю жизнь его держали вдали от обычных людей. Когда он выходил в свет, люди благоговели перед ним, потому что он – царь. Разумеется, они его боялись!

Тишина. Задумчивая тишина. «Пожалуйста, пусть сработает».

Чан прочистил горло.

- Здесь ещё странный приказ касательно библиотеки.

- Аватар умудрился оскорбить Того, Кто Знает Десять Тысяч Вещей, - заявил Тингжэ. – Он сделал это ради того, чтобы нанести удар Народу Огня и восстановить баланс в мире, но Ван Ши Тонгу нет до этого дела. С тех пор он крал тексты и документы, которые могли бы помочь Аватару. Одна из его лис приняла мою форму, чтобы украсть письмо, способное указать Аватару на тех, кто в прошлом пытался остановить войну, и как он мог бы остановить её в будущем. – Он вытянул перед собой руки. – Если Ван Ши Тонг желает навредить Аватару, царь хочет ему воспрепятствовать. Мы распространим знания по всем четырем сторонам света и будем надеяться на успех. – Профессор прочистил горло. – Лично я считаю, что царь похож на свои книги. Он прекрасно держится здесь, но за пределами дворца становится таким же потерянным, как любой из нас за пределами Стен. Исполнение этого приказа стало бы добрым делом.

Ещё одна затянувшаяся тишина. Чан выглядел взволнованным. Широнг сдвинулся, насколько мог – у него болели колени. Каменное окружение помогало его чи, но его коллеги-агенты слишком хорошо знали, как скрутить человека в наиболее неудобной из поз…

Волоски на его шее встали дыбом, когда что-то осветило приемный зал.

Цепи столкнулись и зазвенели, пройдя сквозь эфирные одежды, напоминающие нефритовый туман. Они пролетели над оглушенным мальчиком, который растянулся на полу и цеплялся за ощущение камня и духа, которого был лишен…

«Мин!»

Широнг не смел приглядываться, не сейчас. Не тогда, когда туманные нефритовые одежды шелестели в воздухе, развеваясь вокруг женской фигуры с припорошенными пеплом волосами и слепыми белыми глазами, из которых текли слезы…

Упав на колени перед пустым троном, дух завыл.

Скорбь ударила Широнга, подобно удару молнии. Ни надежды, ни тепла, ни жизни. Ничего кроме серых цепей отчаяния – всё было наперекосяк, само время было нарушено. Они скорбели сейчас, скорбели в прошлом и будут скорбеть вечно…

«Дворец опустел.

Царь более не пребывает в его стенах.

Дворец потерян – место охоты для котосов и жутких тварей. В конце концов, он развеется как пыль на ветру…»

Вой прервался. Она исчезла, оставив бедных раздавленных смертных, пытающихся вернуть жизнь в свои истерзанные души.

- Тиэ гу гуин юлинг****, - прошептал Широнг.

Дух, с которым не учили сражаться ни одного Дай Ли. Которого ни один Дай Ли не желал видеть, которого не видели тысячи лет…

«Та, кто появляется только тогда, когда Имперский Дворец пуст. Здесь не правит ни один царь», - вспомнил Широнг. - «Духи не признают Азулу нашим правителем. И им плевать на цену».

Цепи спали с них, и Чан лично помог Широнгу встать на ноги.

- Берите их и уходите, - кратко велел Чан. – Идите!

Кивнув головой, Широнг помог Квану встать на ноги. Про себя он поморщился при виде того, как качался на ногах Кван. «Он ранен. Сильно. У него не идет кровь, но он… пуст».