На свои места

Мантия исчезла, юбка стала очень короткой, а клеточки на ней стали красно–черного цвета. Рубашка преобразилась в белый топик с рукавами фонариками, пуговиц осталось всего две, которые оставляли открытым больше чем скрывали. На шее висел малюсенький галстучек, в тон юбке. Длинные девичьи ноги были одеты в белые гетры, чуть выше колен и черные лаковые туфли с ремешком поперек ступни. Непокорные длинные русые волосы с каштановым отливом, образовали два кудрявых хвостика.

Оглядев себя в ближайшее зеркало, она довольная повернулась к наблюдавшему за ней парню и лукаво улыбнулась, ответная улыбка озарила, его до этого сосредоточенное лицо. Подмигнув ему, она развернулась и пошла к шесту.

Музыка немного изменилась, и девушка, взявшись за шест, принялась, с его помощью, исполнять не вполне пристойные телодвижения. Став к нему спиной, и держась за него, она изящно сползла вниз, присев на носочках раздвинула бедра, показав при этом снежно–белые трусики. Затем сдвинула ноги и с шаловливым видом, посмотрела на парня, который лениво вертел в руке бокал красного, тягучего вина, неспешно его потягивая. Получив молчаливое одобрение и поощрение, снова медленно раздвинула их и почти сразу сдвинула. Грациозно встав, потянулась как кошка, взявшись за шест, медленно обошла его, а потом, зацепившись за него одной ногой, скользнула вокруг него с гибкостью акробата, сделала на нем еще несколько па, с мастерством профессиональной стриптизерши.

Как бы опомнившись, неохотно вернулась в стоячее положение. Облокотившись спиной о шест, она принялась гладить свое тело, медленно и провокационно скользя по нему, то пальчиками, то ладонями. Случайно, а может и нет, на пути пальчиков попали пуговицы рубашки, медленно расстегнув их, так же медленно сняла кофточку и, держась за шест, грациозным движением бросила ее Гарри. Она упала ему на колени, странно глядя на кофточку и по инерции взяв ее в руки, он отбросил её на диван и перевел затуманенный взгляд на девушку.

Та с невинным видом продолжала гладить себя и исполнять волнующие движения всем телом. Затем пальцы нашли новое препятствие — лоскут ткани, то было некое подобие юбки. Повернувшись спиной к своему единственному зрителю, она аккуратным движением, расстегнула молнию на левом боку, затем, покачивая бедрами, спустила юбку вниз, показав белые с множеством мелких оборочек трусики, бросила взгляд на парня, закусив сочную пухлую нижнюю губку.

Переступила через жалкий кусочек ткани и взмахом ноги, отбросила ее прочь. Покачивая бедрами, и делая волнообразные движения телом, вернулась к шесту. Там, извиваясь вокруг него в невероятных комбинациях и с акробатической гибкостью, позволяла парню насладиться видом своего молодого тела, отражающегося во всех зеркалах, создавая эффект, что она не одна, что ее много.

Среднего роста, но с длинными ногами, с красивыми линиями девичьих бедер, упругая попка, плоский животик, небольшая, но красивой формы грудь, длинная шея, хорошенькая мордашка, огромные карие глаза, сочные спелые губки–вишенки, разметавшиеся волосы, смуглая мерцающая кожа.

Вволю навертевшись, вернулась на пол, танцующей походкой направилась к застывшему Гарри, который, держа в руках пустой бокал, даже и подумал его поставить, так заворожила она его своими движениями. Покачивая бедрами, изгибаясь, проводя по разгоряченному телу руками, остановилась в паре шагов от него, и продолжила волнующий танец, затем повернулась спиной и большими пальцами расстегнула застежку белоснежного бюстгальтера. Держа его спереди обеими ладонями, опустилась на колени с намереньем ползти и глянула в глаза парню с лукавым блеском в глазах. От напряжения, забытый бокал в его руке, разлетелся тысячей осколков.

— Так, стоп! — Гарри хлопнул в ладоши и все замерло. Стихла ненавязчивая мелодия, потускнели зеркала. Казалось, что даже свет и тот застыл. Гермионе вернулся её прежний вид, и она с недоумением оглядывалась, будто не веря, что то, что она творила минуту назад делала именно она, а не кто–то другой.

— Гарри, я никогда раньше не делала подобного и я… я просто не понимаю как это все получилось. И вообще, что это за место?

— Выручай–комната, или как её еще называют Комната–по–требованию. И насколько я знаю, она может воплощать желания того, кто её открывает, в разумных пределах конечно.

— Но это не объясняет того, что со мной было!

— Я хотел, чтобы ты хорошо станцевала, — Поттер направился к выходу, — и вот результат. Похоже, это место может как–то влиять на разум.

В это же время, в совсем другой части замка, а если быть точным — в кабинете директора, этот самый директор, которого некоторые знали под кодовым именем «Дамблдор» уплетал лимонные дольки с чаем и подводил итоги первого учебного дня со своим заместителем. Хотя, по правде говоря, итоги были уже обсуждены, жалобы выслушаны, а заварник наполнен в пятый раз. И вот уже когда МакГонагалл собралась было уходить:

— Похоже, и в этом году в школе будут происходить весьма занимательные события, — задумчиво проговорил старик.

— Опять плетете интриги, Альбус?

— В этот раз я абсолютно ни при чем, — отмахнулся он. — И если бы вы были немного внимательнее, Минерва, то заметили бы, что из замка исчезли все призраки.

— Думаете это Тот — Кого-Нельзя — Называть?

— Полноте вам ломать язык, — хохотнул старик. — Называйте его по имени, коль не можете кличку выговорить. И нет — я не думаю что это его рук дело — размах не тот. И вот что интересно: когда я последний раз видел Пивза, а это было как раз в момент окончания первого урока, он был белее мела, несся с невообразимой скоростью к ближайшему окну и орал во все горло: Жнец!!!

24

— С этим надо что–то делать, Гарри, — Гермиона опустила книгу по ЗОТИ и решительным взглядом уставилась на Поттера.

— Если ты о книге, — он указал пальцем на ни в чем не повинный учебник, — то можешь её сжечь.

— Ты прекрасно знаешь, о чем я. Вот уже месяц как начался учебный год, а мы все книгу читаем.

— Она права, Гарри, — поддакнул сидящий у дивана Рон. — Читать надо поменьше — это вредно для здоровья.

— Вредно говорить такое, сидя спиной к человеку, который за хорошую книгу убить готов, — хохотнул Поттер, наблюдая, как Рон с молниеносной скоростью передислоцируется на кресло.

— Гарри, надо с этой Амбридж что–то делать, иначе нам вовек экзаменов не сдать, а что еще хуже — мы сдохнем при первой же стычке с упиванцами.

— Вот тебе два варианта на выбор: можем её связать и оттащить на ужин Арагогу, или наслать одно из этих чудесных проклятий, — Поттер ласково провел пальцами по переплету из черной кожи, судя по всему человеческой.

— Посадят, — откликнулся Рон. — Статья пятнадцатая, пункт второй. До пяти лет с конфискацией.

— Ого, — изумилась Гермиона, — а ты откуда знаешь?

— От Фреда с Джорджем слышал.

— Предлагаю не доводить дело до крайностей и просто начать заниматься самостоятельно, — выдвинула Гермиона самую благоразумную идею.

— Ты еще предложи тайную организацию создать, — как бы намекая, пробурчал Поттер.

Лучше бы он этого не говорил. Глаза Гермионы загорелись как у кота, дорвавшегося до валерьянки. Она тут же достала из сумки перо и пергамент и начала что–то в нем усердно записывать. Зная её повадки, можно с уверенностью было предположить, что она составляет детальный план всего мероприятия.

— Я поговорю с людьми, — сказала она, оторвавшись от пергамента, — многим эта жаба надоела и, я думаю, они согласятся.

— Вперед и с песней, — дал добро Гарри. — Те, кто согласятся пускай приходят в «Три Метлы» в эти выходные.

— А может лучше в «Кабанью Голову»? — вставил свои пять копеек Рон. — В Метлах слишком много народу, нас могут подслушать и сдать.

— А в Голове, где отродясь не было студентов, а тем более их большого количества, мы типа будем менее заметны, — хмыкнул Поттер. — И вот еще что, Гермиона, приглашай, начиная с третьего курса и только тех, у кого нормальные результаты по практической части. Я не собираюсь учить их люмосу.