Север помнит (СИ)

Давос повернулся и вошел в башню. Нужно постараться поспать. Пока не началось.

К его глубокому удивлению, ему удалось задремать, завернувшись в вонючие одеяла, сваленные в углу. Можно было бы с гораздо большим удобством провести время в старом замке Хорнвудов, но тот был пуст и заброшен; говорили, что там бродит обезумевшая тень леди Донеллы и пожирает любого, кто осмелится заглянуть в замок, - ведь, умирая от голода по вине Бастарда, она съела собственные пальцы. Давос не мог просто так отмахнуться от этих историй. Это дикое и опасное место, здесь может случиться все, что угодно.

Он внезапно проснулся. За окном уже темнело – короткий день подходил к концу. Давос схватился было за оружие, которое положил рядом со своим тюфяком, но остановился, заслышав голос сира Эдмунда Мандерли – кузена сира Вилиса, его семья происходила из бокового зубца на трезубце водяного.

- Милорд, вам лучше посмотреть на это. Идите скорее.

- Что такое? – У Давоса сон как рукой сняло. Он встал и непослушными пальцами принялся пристегивать пояс с мечом. – Нас атакуют? Разведчики обнаружили что-то…

- Да, они кое-что обнаружили. – Сир Эдмунд был мрачен. – Точнее, кое-кого. И он рассказывает интересную историю. Мы решили, вам стоит послушать, прежде чем принять окончательное решение. Идемте. – Он помолчал, потом вспомнил, что говорит со своим командиром, хотя бы и номинальным, и добавил: - Милорд.

Давосу было безразлично, как его называют. Есть гораздо более важные вещи, чем звания и титулы. Кто это может быть? Шпион? Дезертир? Сир Эдмунд не упомянул, что это за человек, и все, что расскажет этот нежданный гость, хорошее или худое, может быть просто наглой ложью. Давос надеялся, что ему хватит чутья отличить правду от лжи. Контрабандист должен хорошо разбираться, каким словам стоит верить, а какие – просто ветер. Иначе он очень скоро окажется мертвым контрабандистом.

Теряясь в догадках, Давос спустился за сиром Эдмундом по узким ступенькам, которые скрипели, трещали и жаловались на жизнь, словно торговка рыбой на базаре. Сквозь открытую дверь он увидел залитый тусклым светом факелов общий зал башни, больше похожий на чулан. Оттуда слышались громкие голоса – люди то ли спорили, то ли ругались.

Сейчас и поймем, насколько все плохо. Вход в зал был таким низким, что даже Давосу, не отличающемуся высоким ростом, пришлось пригнуться. Ему было неловко громко заявлять о себе, но сир Эдмунд совершенно не испытывал стеснения по этому поводу.

- Эй, вы, убирайтесь с дороги. Пропустите его, пусть посмотрит. Живее, шевелите задницами!

Это возымело свое действие. Давос вышел вперед и увидел в углу чрезвычайно жалкое существо, едва похожее на человека. Пленник был весь покрыт снегом и кровью, его запястья и лодыжки были грубо обмотаны веревкой, но вряд ли в этом была нужда; этот человек едва ли мог встать, не то что убить кого-нибудь. Его нос и щеки были обморожены и почернели; он стучал зубами даже в относительном тепле людного помещения, а в его глазах плескался ужас пополам с безумием. Но эмблема на его рубахе поведала Давосу все, что он хотел узнать. Ободранный человек дома Болтонов.

Давос и пленник несколько мгновений смотрели друг на друга. Но первым заговорил сир Эдмунд:

- Когда мы его взяли, он спел нам забавную песню. Сказал, что сбежал из Винтерфелла.

Винтерфелл? Как же так?.. Давос нахмурился.

- Мы не то, что твои хозяева, - обратился он к пленнику. - Мы не будем сдирать с тебя кожу за твои провинности. Но нам всем будет проще, если ты сам все расскажешь. Почему ты сбежал из Винтерфелла? – Это могло означать лишь то, что Болтоны внезапно потеряли контроль над замком, и Давос почувствовал, как в его душе затеплилась надежда. Неужели Станнис?

Человек Болтонов не ответил, он только бессмысленно моргал, глядя в пустоту. Кое-кто из северян уже угрожающе потянулся за кинжалом, но Давос понял, что молчание пленника вызвано страхом, а не нежеланием отвечать, поэтому он предостерегающе поднял руку. Он боялся, что ему рано или поздно придется прибегнуть к жестким методам, но тут мужчина заговорил:

- Это был единственный выход. Единственный. Сбежать, прежде чем полыхнуло… он хотел все разрушить, все выжечь дотла… да помогут нам боги… стены рухнули, и их ничто не могло остановить… в лесах выли волки, тьма волков… ну конечно, это же земля долбаных Старков… А он его убил, я сам видел, убил и хотел съесть его мозги. Я понял, с меня хватит, никогда раньше такого не видел. Кто знает Рамси, тот поймет. Я успел прямо перед взрывом. Взял и сбежал. Некоторые тоже сбежали, но те, кто в лесах, их догнали. Мне всегда говорили, что я самый большой трус, потому и бегаю быстрее всех. О боги, я и правда бежал быстрее всех. И единственный остался в живых. Трус. От меня вам никакой пользы. Он с меня шкуру сдерет, если узнает. Я трус. – Он хрипло хохотнул, скорчился, словно малое дитя, и заплакал.

Давос хотел было как-то утешить его, но понял, что этот человек уже не в состоянии принять какую-либо помощь. Он повернулся к людям Мандерли.

- И что это означает?

- Рамси Болтон кого-то убил, больше я ничего не понял, - ответил сир Эдмунд. – Но он что-то говорил о тех, кто в лесах…

Рану в спине дернуло так, что у Давоса в глазах потемнело. Мертвецы в воде. Он вспомнил, как нырнул за Ошей, когда белые мертвые руки тащили ее под воду, и как она спасла его жизнь, придя в горы с факелами и Лохматиком. Одно-единственное слово, словно сосулька, сорвалось с его губ:

- Упыри.

- Простите, м’лорд, но упыри, даже если они и существуют, никогда за восемь тысяч лет не появлялись к югу от Стены. Для того Стена и выстроена.

- Нет, - мрачно произнес Давос. – Они существуют. – Его надежда, что Станнис занял Винтерфелл, увяла, словно цветок на морозе. Все еще хуже, чем он думал. Намного хуже. Подумать только, ведь они собирались переходить реку в темноте…

Давос напрочь отбросил эту мысль. Судя по виду пленного дружинника, он вот-вот потеряет рассудок, а ему нужно задать столько вопросов.

- Где лорд Русе? Что случилось с Винтерфеллом? – Давос опустился на колени, взял пленника за подбородок и заставил его взглянуть себе в глаза. Если замок полностью разрушен, Болтоны либо мертвы, либо бегут в Дредфорт. Если они придут и обнаружат, что там стоит гарнизон, готовый к жестокой битве…

- Мертвы. – Дружинника затрясло. – Все мертвы. Приветствие от лорда Рамси, сказал он. Добро пожаловать, изменник Станнис. Пламя. Пламя повсюду. Все мертвы.

Кое-кто из воинов Мандерли содрогнулся. Люди переглядывались между собой, словно надеясь, что товарищи развеют их страхи. Давос сам почувствовал дурноту. Упыри далеко к югу от Стены, Винтерфелл, судя по всему, разрушен до основания… речь уже не идет о том, чтобы тайком захватить замок, пока враг далеко. Они попали в центр битвы за само существование Севера. А если их не остановить, то за существование всего Вестероса и всего мира.

- Лорд Русе, - повторил Давос. Это самый важный вопрос. – Где он?

Пленник молча смотрел на него, и его глаза становились все шире от ужаса. На его шее запульсировала вена, а из горла вырвался тихий вой, от которого волосы встали дыбом. Все его тело содрогнулось и задергалось, словно его вздернули на дыбе.

- Идет следом за мной, - прошептал он и повалился замертво. С разбитых губ потекла кровавая пена.

Давос удивленно вскрикнул, попытался было подхватить его и проверить, бьется ли сердце, но тут же понял, что слишком поздно. Безумные глаза остекленели, и без того зловонный воздух наполнил кислый запах мочи. Воины Мандерли возгласами и жестами выражали свое отвращение, а один молодой парень уже готов был броситься наутек. И не он один. Люди постарались отойти подальше от трупа, и никто не стремился его поднять.

Давос вытер руки о бриджи и отошел. Он слыхал выражение «напугаться до смерти», но никогда не предполагал, что так на самом деле бывает. Идет следом за мной… Означает ли это, что старший Болтон выжил в огненной преисподней, которую устроил его сын, и теперь возглавляет организованное отступление? Тогда почему пленник бежал со всех ног, совсем один, даже не осмеливаясь остановиться? Человек, за которым идут друзья, так себя не ведет. Так ведет себя тот, кого преследуют смертельные враги. Идет следом за мной… трус… я единственный остался в живых…