Бессмертные (СИ)

Чем больше Элис проигрывала в голове эту сцену, тем меньше она понимала.

Встряхнув головой, девушка ещё сильнее запуталась в мыслях.

***

Шло время, но сохранять лёгкость в походке и улыбку на лице становилось всё труднее. В противовес сверкающей коже, скорости, шопингу, ясновидению появлялись и недостатки.

Вскоре после наступления нового года Элис покинула юг из-за своей неприязни к излишнему солнцу и болоту. Оставались только шопинг и азартные игры, но отшельническая жизнь постепенно высасывала радости и из этих занятий.

Видения не прекращались, примерно раз в месяц в голове мелькали Эдвард, Карлайл и их новый член семьи — Эсми. Элис не была точно уверена как, но она продолжала видеть Эсми даже после прыжка. Девушка предполагала, что Карлайл обратил её в вампира.

Элис коллекционировала отрывки и фрагменты своих видений, а затем снова и снова проигрывала их в своей голове. Небольшой спектакль, который скрашивает долгие и одинокие ночи. Для Элис эти люди уже были важной частью жизни, и она надеялась, что однажды они станут её семьёй.

Девушка остановилась в отеле на берегу Миссисипи. Постоянные переезды надоедают даже таким неутомимым путникам.

Видения светловолосого, напуганного, а к тому же ещё и прекрасного мужчины появлялись всё реже и реже. За последние несколько лет он мелькнул в сознании лишь пять или шесть раз, что очень расстраивало Элис. Она чувствовала, как он всё дальше уходит от неё, стараясь перебороть в себе желание убивать людей. Время от времени блондин посещал своих темноволосых друзей, но никогда не задерживался надолго. Словно он боялся привязываться.

Больше всего на свете Элис хотела найти его, но судьба постоянно разводила их. Девушка продолжала играть, ходить по магазинам и расслабляться в окружении людей. Она изучала их и могла заказывать бесконечное количество чашек кофе, к которым впоследствии даже не притрагивалась, просто чтобы послушать беседы посетителей. Модные журналы, книги и радио очаровывали Элис. В остальное же время она решала, куда отправиться дальше, где выиграть денег и выгодно вложиться в фондовый рынок.

Сквозь пальцы проскользнула ткань, и кожи коснулся шёлк. Элис улыбнулась. Блестящая материя идеально сидела на фигуре и подчёркивала её достоинства. Покрутившись перед зеркалом, девушка стала серьёзной.

— Ох! Я так вам завидую… Это стильное платье прекрасно на вас сидит! — прощебетала продавщица, обхватив лицо руками.

Элис, задержав дыхание, улыбнулась и проигнорировала растущее в горле желание.

— Спасибо, — быстро ответила она, оценивая вид со спины.

Изумрудно-зелёное платье до колен было расшито красивым серебристым стеклярусом, который, свободно свисая, переливался от каждого движения, а лёгкая бахрома на подоле приятно щекотала кожу при ходьбе.

— Беру, — кивнула Элис продавщице.

Молодая девушка забрала платье, и Элис переоделась в прежнюю одежду. Она несколько месяцев жила в заброшенном доме за пределами Лексингтона штата Кентукки и сегодня выбралась в город, чтобы снять деньги с банковского счёта для особенной покупки — машины.

Повсюду таскать за собой чемоданы осточертело, да и висевшие в углу модные платья начинали казаться нелепыми на фоне захудалой гостиной.

Сегодняшний день был особенным. Элис уверена, что где бы ни находилась сейчас её будущая семья, там холоднее. Решимость найти их становилась практически осязаемой. Девушка часто уверяла себя, что эти любящие люди помогут ей найти незнакомого светловолосого мужчину, в котором она так нуждалась. Много раз перед ней являлся дар Эдварда, любовь Эсми, сострадание Карлайла — ну разве они откажут в помощи найти блондина?

— Заходите ещё, мисс Элис! — сказала молоденькая девушка за прилавком, протягивая упакованное в пакет новое платье.

Когда Элис забирала товар, её рука в перчатке, коснулась запястья девушки. Это помогало скрыть холод кожи во время походов по магазинам, к тому же шёлковая перчатка была приятной на ощупь.

Сегодня Элис планировала покинуть Кентукки и купить машину для самого большого путешествия в Нью-Йорк.

Оставалось неизвестным, что девушка будет там делать и как соберёт четыре кусочка пазла своего будущего, но она собиралась сделать это во что бы то ни стало. Дар ясновидения поможет, и тогда одинокое сердце снова оживёт. Пустота печалила Элис, но лишь вера в любовь заставляла её шагать вперёд. Вера в любовь Карлайла, Эсми и Эдварда, а если повезёт, то и медового блондина.

— Спасибо, — добавила продавщица, махнув уходящей Элис. — Хорошего дня!

Вампирша улыбнулась, надевая очки.

— О, безусловно, — произнесла девушка и сверкнула улыбкой. Поправив шляпку на неровно подстриженных волосах, она вышла на улицу. Из-за отсутствия сна каждый новый день становился продолжением предыдущего. И хотя сегодня ничем не отличалось от вчера, Элис надеялась, что всё будет по-особенному хорошо.

Просто потому что она так хотела.

========== Эсми, 1921 год ==========

— Вот и ты… Иди домой и немного отдохни.

Эсми безучастно взглянула не медсестру, которая протянула ей выписку для подписи. Замерев на месте, она стояла с пустым выражением лица и без каких-либо эмоций смотрела на женщину напротив.

— Когда подпишешь здесь… — сказала медсестра, придвинув бумаги к Эсми. — Когда подпишешь, будешь свободна.

Она поправила воротничок и одарила невысокую женщину скупой улыбкой, словно хотела, чтобы та как можно быстрее покинула больницу и освободила ей вечер.

Эсми, никак не реагируя, облизнула сухие губы и плавно перевела взгляд на стойку со стопками бумаг.

«Пришла сюда с самым дорогим, а ухожу ни с чем…»

Каждое движение было пропитано болью и медлительностью; таблетка, которую медсестра несколько часов назад сказала положить под язык, не помогала. Должно было стать легче, но вместо этого появились только вялость и недомогание.

Лампа над головой гудела и тихо потрескивала, словно намереваясь взорваться. Эсми готова была собственноручно расцарапать себе глаза, лишь бы не подписывать документы о выписке. Медсестра указала, где надо поставить метку, и передала ручку.

Онемевшие пальцы едва удерживали ручку. Эсми даже не была уверена, разборчиво ли вывела собственное имя.

— Хорошо. А теперь, как я и сказала, иди домой и… Отдохни несколько дней, и тогда всё снова станет нормально, ладно?

Медсестра выжидательно посмотрела. Эсми, кивнув, спрятала за ухо выбившуюся прядь волос, подняла с кафельного пола сумку и направилась к выходу. Когда в лицо ударил январский воздух, в голове почувствовалась пульсация, что не казалось удивительным. За три дня Эсми выплакала больше слёз, чем за всю свою жизнь.

При попытках сосредоточиться становилось легче.

Эсми стояла у входа в бейфилдскую больницу. Свирепый студёный январский ветер Висконсина обдувал бледное лицо и только усиливал страдания. Шаг за шагом она двигалась вперёд, не видя конца.

Эсми сильнее укуталась в изношенное шерстяное пальто и, сморщившись, затянула ремень на всё ещё чувствительном животе. Руки опустились к болящим мышцам, и сердце ушло в пятки.

Поступала в больницу с теплом и полнотой жизни, а через несколько дней уходит опустошённая и лишённая всякого смысла к существованию. Такой участи врагу не пожелаешь. Хотя «пустота» и близко не описывает ту ноющую дыру в груди, которая предназначалась маленькому мальчику. Эсми держала его, а он делал свои последние крохотные вдохи до тех пор, пока маленький организм вовсе не перестал бороться за столь короткую жизнь.

И теперь она снова одна. Руки обхватили живот, задев сквозь кожу пустую матку, отчего губы задрожали. Там больше нет ребёнка…

Малыш, Мэттью, едва дожил на этой земле свой второй день — заболев, он скончался накануне в полночь. Эсми видела, что с ним что-то не так, когда брала на кормление маленькое трясущееся от жестокой лихорадки тельце. Здоровье было слишком слабым, чтобы побороть жар, и Мэттью не успел встретить свой последний рассвет. Эсми предлагали задержаться в больнице, прийти немного в себя и позволить наружным ранам после родов зажить.