Место третьего (СИ)

— Полагаю, мне нечего будет прощать. Ваше знание японского почти безупречно.

— Благодарю за столь лестную оценку, — улыбается Кинг, ставя передо мной второй бокал с виски, несмотря на то, что пить я отказался. — У меня уже много лет не было языковой практики. А это ещё и удобный случай для меня, чтобы освежить знания.

— Не хотелось бы показаться невежливым после такого тёплого приёма, — старательно копирую я его улыбку, — но ваше приглашение показалось мне слишком…

— Навязчивым?

— Скорее… неожиданным. Поэтому я бы хотел как можно скорее перейти к делу.

— Да, вы — японцы — люди дела. Всегда ценил эту черту. И в самом деле, нам обоим незачем делать вид, что мы не понимаем, почему вы здесь оказались. Так что позвольте для начала просветить вас и рассказать, чем именно занимается наша организация, помимо обучения системных.

— Ну что ты, в самом деле, всё молчишь, Сэй-сан? — продолжает тараторить Хидео. — Позвонил, внезапно сообщил о путешествии, ничего толком не объяснил, напустил на себя ореол таинственности…

— Хидео-сан, — остановившись у приоткрытой двери сегодняшнего места сбора, смотрю на него через плечо, — я ничего не стал говорить тебе, потому что хочу рассказать остальным обо всём лично. В роли испорченного телефона ты мне не нужен.

Толкаю дверь. Все уже здесь, но при моём появлении замолкают. Даже гадать не нужно, что именно они сейчас обсуждали. Пока я устраиваюсь на расшатанном стуле, все шестеро не сводят с меня пытливых взглядов, только Юрио привычно уткнулся в монитор, делая вид, что ему совсем не интересно.

— Сэймей-сан, — робко зовёт Саюри, одна из Жертв, — как прошла ваша поездка? Вы узнали что-то полезное нам?

— Да. И очень много. Но советую присесть — рассказ будет долгим.

О, да он получился бы вдвое длиннее, если бы я не опустил ту часть, которую знать им совсем не обязательно.

Первое, с чем ознакомил меня Кинг, — это с тем, что я увидел на ринге. Совет директоров «Белого орла» состоит из девяти человек, один из которых промышляет этим нелегальным бизнесом. На системном ринге действуют самые обычные правила подпольных боёв: ставки, взнос, процент от выигрыша. Только дерутся не на кулаках, а в Системе.

В поединках принимают участие лишь Бойцы — бой проходит в авторежиме. Услышав это, я решил, что на ринг, таким образом, попадают лишь Бойцы, ещё не встретившие пару. Кинг, однако, немало удивил меня, объяснив, что это вовсе не обязательно. Наоборот, выставить своего Бойца на подобный бой — вроде как престижно. Да и допускают до дуэлей не всех, только самых сильных или тех, у кого Жертва богаче. А если Боец пока без Жертвы, вместо неё слово может замолвить тренер.

Ну и где тут хвалёная американская демократия? Пусть классические отношения в японских парах строго иерархированы, мы, по крайней мере, не делаем на своих Бойцах деньги, выставляя их на бой как бульдогов или петухов. А к боксу я приравнять подобный вид спорта не могу категорически — там выигрыш получает всё-таки сам боксёр за вычетом процентов агенту. Здесь же Бойцы, как мне пояснил Кинг, к финансовому вопросу не имеют никакого отношения. Просто бьются ради престижа и развлечения. Ну и дохода своей Жертвы, само собой.

А уж про доход клуба и говорить не стоит. Слишком это редкое увеселение, чтобы не задрать вступительный взнос до верхнего предела. Единственное, чего в клубе нет и, к счастью, не будет — это толпы праздных зрителей с улицы. Все посетители только системные. Членской карточкой служит Имя. Так что тем, у кого оно пока не проявилось, тоже приходится обламываться.

На мой вопрос, зачем всё это придумано, Кинг ответил встречным: а зачем вообще нужна Система и возможность битв, если твои умения практического применения не имеют? Я вежливо воздержался от идеологического спора. Нам-то с первого курса вдалбливают, что раз Сила тебе дана, ты должен просто ею обладать и не задумываться, для чего она. Быть системным уже престижно. А вот янки, похоже, этого недостаточно.

Всё это я буквально в нескольких предложениях озвучиваю своим «собратьям по оружию». Но ясно же, что они пришли слушать не о том, кто как на Системе зарабатывает. Так что приходится двигаться дальше, уже тщательнее следя за тем, что говорю.

— Кинг действительно обратил внимание именно на нашу пару. И наше появление стало для него своеобразным сигналом к началу действий.

— Каких именно? — Хидео нервно покусывает ноготь, обняв спинку стула.

— Он решил, что из нас лучше сделать своих союзников, пока это не сделал кто-то другой. Сейчас «Семь Лун» переживают упадок. В Совете нет единства. Каждый из его разномастных представителей преследует только свои собственные цели. В таком состоянии они не смогут противостоять внешнему врагу.

— Мне казалось, — медленно тянет один из Бойцов, — что мы уже решили, что не сможем нанести им урон, как бы ни пытались.

— Мы, сами по себе, нет. Но мы поможем тем, кто это сделает.

— Американцы хотят воевать против Лун? — хмыкает Хидео. — Это предложил тебе Кинг?

— Именно. Оказывается, у «Белого орла» очень крупные счёты с Лунами. Они давно хотели уничтожить организацию, только случая всё не представлялось. Теперь же они уверены, что с нашей помощью им это удастся. Как мы и обговаривали, нам нужен свой человек в Лунах. От него требуются уже конкретные действия — достать и передать «Белому орлу» кое-какие разработки по Бойцам. В детали сейчас вдаваться не буду, объясню позже. После этого американцы смогут нанести по Лунам сокрушительный удар и уничтожить их раз и навсегда.

— А что они собираются сделать со школой? — тихо интересуется Саюри.

— Я же сказал: «Семь Лун» будут уничтожены. В том числе и школа.

— Но школа же не виновата…

— Послушайте же! — я даже встаю на ноги для полноты эффекта. — Не мне вам рассказывать, что позволяют себе Луны по отношению к системным. Я только что вернулся из Америки, теперь я знаю, как живут подобные нам в нормальных странах мира. Луны постоянно накладывают на нас один запрет за другим. По сути, нам нельзя ничего. Нам нельзя использовать свою Силу в собственных целях. Спрашивается, зачем она нам дана? Нам нельзя применять наши умения к простым людям. Тогда к чему всё это? Мы можем только биться друг с другом на потеху учителям и всей школе. А если пытаемся проявить свои способности вне её стен, за нами тут же начинается слежка. У них под колпаком каждая вышедшая из школы пара. Вы давали своё согласие на то, чтобы ваши данные и даже номер телефона выставили в какой-то дрянной анкете всем напоказ? Я — нет. А ты, Хидео-сан, ты ведь тоже не давал?

— Пришлось их ломануть и всё стереть, — кивает он.

— А что следует за нарушение правил? Уничтожение. Мы всю жизнь проживаем у них как на ладони. Но мы до конца дней не знаем, зачем мы нужны. И до конца дней просто тихо владеем своей Силой, пряча её от посторонних, как нечто постыдное. Мы — избранные. Это не мы должны бояться людей, а люди нас. Разве я не прав?

По их лицам вижу, что мои слова всё-таки производят нужное впечатление, и усиливаю нажим:

— Так скажите мне тогда, за каким чёртом нам нужна такая школа, где у нас одни только обязанности, но нет никаких прав? Такую школу не жалко помочь уничтожить. Ведь именно этого мы хотели — отомстить. За всё, что они нам причинили. За то, что они как попало распоряжаются нашими жизнями и делают с нами всё, что хотят.

В эту секунду Хидео предсказуемо мрачнеет. Аж кулаки сжимаются. И не он один. У каждого из собравшихся своя история со своей собственной потерей.

Вообще-то, эти пятеро неудачников мне совершенно не нужны. Меньше народа — меньше свидетелей. Для того, что я задумал, мне и одного Хидео с головой хватит. Но он, как назло, упёрся рогом. Мол, нет, они полезны, они нужны, без союзников в одиночку нельзя… Так что пришлось уступить.

— Ну так что? Вы по-прежнему будете жалеть эту школу, испоганившую нам жизнь?

— А что будет с новыми системными, когда школы не станет?