Звездный демон (СИ)

Все длилось недолго, и получив удовлетворение, Мерсу даже смягчился. Или у пьяного просто кончились силы. Он поцеловал Киа в плечо, прижался к ней, неловко шаря руками по ее телу.

- Хорошая жена…

Он славно поохотился сегодня, и теперь хотел только спать.

Киа спихнула его, и Мерсу не возражал. Он наконец заснул прямо на земле, раскинувшись на спине так, что придавил жену своей тяжелой ногой. Лицо молодого воина было спокойным… и сытым.

Морщась, Киа с трудом встала. Несколько мгновений она смотрела на Мерсу.

“Хороший муж”, - подумала она. Потом пнула Мерсу под ребра; тот так и не очнулся.

Киа одернула юбку и, кривясь, перепачканная землей, потом, своей кровью и мужа, пошла в дом.

Остаток ночи она проспала в богатой спальне одна.

* Разумеется, у древних египтян были разработаны гораздо более сложные брачные обряды, как и другие религиозные церемонии, бывшие для египтян особым родом искусства.

Это альтернативная реальность, в которой у праегиптян существует единственный культ Ра-гоаулда.

========== Глава 15 ==========

На другое утро, открыв глаза, Киа обнаружила около себя мужа. Она так и легла в их брачную постель в земле и крови, точно бросая вызов своей новой семье. Мерсу, однако, словно и не обратил на это внимания: он сам был не в лучшем виде.

Ничего, рабы уберут.

- Как спала? – зевая и морщась, спросил Мерсу. Киа изумленно смотрела на него. Он что – не помнит, как вчера обошелся с ней?

Но лицо юного воина было вполне благодушным, а воспоминания о чужих обидах, видно, просто вываливались из его головы через уши. Для слуг Ра чуткость излишня.

- Хорошо спала, - сказала Киа, решив его испытать. Мерсу кивнул и со вкусом потянулся. Потом застонал, схватившись за лоб.

- Голова болит…

- Это ты напился вчера, - сказала Киа, холодно глядя на него. – Теперь терпи!

Мерсу завел за ухо разлохматившиеся длинные волосы, и вдруг на лице его появился страх. Киа на миг даже забыла о своих страданиях.

- Мне сегодня вечером быть в карауле, - как-то даже жалобно сказал ее юный муж. – Стоять при пирамиде! Бог посетит ее, и я буду в числе охраняющих его путь – и как я явлюсь на службу больным!

Киа несколько мгновений боялась за Мерсу не меньше его самого, а потом где-то глубоко внутри вспыхнула искра злорадства.

- Чем же я тут виновата? Разве я тебя спаивала?

- Ты злая, - сказал Мерсу с таким отвращением, точно она должна была быть доброй, что бы он с ней ни делал. – Лучше помоги мне!

Киа не знала, как лечить похмелье, потому что в доме ее отца вино появлялось редко, и Неби никогда не позволял себе напиваться.

- Иди прими ванну, это должно помочь, - сказала Киа. – Поброди по саду… Спроси отца, что делать…

Мерсу мрачно посмотрел на нее.

- Отец с утра несет службу в доме бога, - ответил ее муж.

Он встал, держась за голову.

- Ах, несчастье…

Этот юноша, только вчера ставший мужем, сейчас был полон детского страха. Все в Та Кемет преисполнялось детского страха перед Ра, от младенцев до стариков.

Киа почувствовала, что почти жалеет мужа, и разозлилась на себя за это.

- Иди, иди, вымойся, - она кивнула Мерсу в сторону выхода, вспомнив при этих словах, что и сама очень нуждается в купании.

Мерсу пошел к дверям. Время от времени он останавливался, как будто забывал, куда идти, и шатался, точно его ударили по голове. Киа стало по-настоящему страшно за исход его вечернего предстояния Ра – а что, если она уже сегодня вечером станет вдовой? Что с нею будет тогда?..

Киа встала и сдернула с постели перепачканную простыню. Она не могла оставить все так, хоть за нею и полагалось убирать рабам. Потом Киа вышла из комнаты, держа в руке грязное белье и оглядываясь по сторонам.

- Эй!

Явилась, кланяясь, служанка, и Киа ей обрадовалась.

- Это нужно постирать, - сказала она, сунув женщине в руки простыню. – И проводи меня в купальню. Здесь она есть?

Прислужница закивала.

- Да, госпожа, но там сейчас молодой господин…

Ах, конечно.

Киа была его жена и могла бы пойти к нему, даже когда он в неподобающем виде, но ее остановила мысль, что Мерсу может опять наброситься на нее при виде ее наготы. Хотя его как будто бы одолевают другие заботы. Но кто знает этих молодых откормленных псов Ра!

Киа вернулась в спальню и мрачно занялась выбором платья на сегодня. Ее платья лежали в сундуке в углу – нарядов у Киа было немного, хотя все богатые и красивые. Жрица Ра должна была быть украшением дома бога в любой час, когда бы ее ни застали непосвященные…

Мерсу вернулся довольно скоро – с его тела, которое он не осушал полотенцем, сбегали струйки воды; на юноше была только набедренная повязка. Он уже чувствовал, что может быть совершенно открытым перед Киа.

- Ну вот, мне уже и легче, - сказал он, бодрясь перед нею и самим собой.

Не глядя на мужа, Киа прошла мимо и, покинув спальню, подозвала служанку. Она чувствовала, преисполняясь отвращения к себе, что начинает свыкаться с Мерсу и со своей жизнью.

А между тем, это было самое страшное – Киа чувствовала всем сердцем, что должна оставаться прежней.

Мерсу не захотел ее днем – а может, им просто владел страх, как Киа накануне брачной ночи, и он не мог думать ни о чем другом. Молодой человек наскоро позавтракал, потом вышел в сад, где по совету жены некоторое время гулял, пытаясь проветрить больную голову. А потом отправился куда-то – наверное, упражняться или еще как-нибудь готовиться к службе.

Киа осталась совершенно одна – слуги не считались, мать Мерсу тоже: эта женщина безвылазно сидела в своих комнатах, как будто боялась мужа или сына. Или Киа. Или Ра…

Сколько, наверное, таких женщин…

Но Киа почувствовала, что не так несвободна, как ей думалось до сих пор. Пожалуй, ее положение даже выгодно.

“Как было бы хорошо, если бы Мерсу однажды умер на службе, - вдруг подумала Киа. – Только не сейчас… Нет…”

Она позавтракала в саду, чувствуя себя почти свободной и сильной. У нее еще побаливало тело после вчерашнего надругательства, но это были пустяки. Здоровая женщина может вынести много.

А особенно – такая женщина, которую с детских лет поили силой Ра.

Потом новая госпожа вернулась на женскую половину, где приказала принести ей иглу и нитки. Она села у небольшого окна, выходившего в сад, и занялась одним из своих платьев, вышивая его по подолу птичьими перьями.

Когда день сменил вечер, Киа забеспокоилась. Она чуть было не пошла спрашивать, где ее муж, но удержалась от этого. Конечно, на службе! Как раз сейчас и на службе! Где Мерсу был днем, Киа не знала, и это не слишком ее заботило – главное, далеко от нее.

Киа опять уснула одна.

Проснулась она оттого, что горячая рука тормошила ее за плечо.

- Проснись, - прошептал ей в ухо Мерсу. Она поняла, что он улыбается, и недовольно повернулась к мужу; но вместе с тем Киа ощутила облегчение. Он вернулся!

- Что такое? – спросила она.

- Меня сменили, - прошептал Мерсу. – Я должен был стоять в карауле до рассвета, но начальник увидел, что у меня дрожат руки и лицо желтое, и отослал меня прочь…

- Ты же должен был стоять в карауле вечером, на пути Ра, - сказала Киа. – Или бог раздумал путешествовать?

В ее голосе прозвучала насмешка, которую, к счастью, Мерсу не заметил.

- Да, великий бог отложил путешествие до рассвета, - подтвердил он ее догадку. – Я должен был стоять на посту до утра. Я легко выдерживаю бдение, но не сегодня…

Киа почувствовала невольное восхищение. Которое тут же покинуло ее, когда Мерсу прижал ее к себе и с наслаждением уткнулся лицом в ее шею.

- У тебя волосы медовые, - прошептал он, целуя ее. – Иди сюда…

Первым порывом Киа было ударить мужа коленом, но она стиснула зубы и осталась лежать неподвижно, пока Мерсу стаскивал с нее платье и целовал ее грудь. Ожидание соития было мучительно, но эти ласки как будто будили в ней что-то самое главное, глубинное, что только еще ждало своего часа.