Угли "Embers" (СИ)

— Не просто знаю, — задумчиво проговорила Тоф. — Это то, что я поняла, играя в песочек с Живчиком.

— Может, хватит так его звать? — потребовала Катара. — Ты говоришь о нем как о друге!

— Он и есть друг, — серьезно заявила Тоф. — Он принял удар Тай Ли вместо меня. Специально. Пусть он зовет меня союзником, но, честно говоря, я ему доверяю. — Она скрестила руки на груди. — И может, он и не лучший покоритель огня на свете, но Зуко научился тому, что я так и не смогла вбить в голову Аанга. Он уделяет внимание другим элементам. — Она кивнула головой в сторону Сокки. — Когда ты в последний раз уделял внимание огню?

— Эм… а… что? — выдавил Сокка.

— Давай вернемся назад, — нахмурилась Тоф. — Бато рассказывал тебе о Высокой войне и Низкой войне?

— Иногда они сражаются лицом к лицу, а иногда используют уловки? — пожал плечами Сокка.

— В общем верно, — кивнула головой Тоф. — Ты знал, что огонь может гореть под землей?

— Правда? — тупо спросил Сокка. — Как? Там же нечему гореть, там только… — Он замер с отвисшей челюстью.

— Здесь земля не проморожена, так? — покачала головой изумленная Катара. — Она не просто глубоко оттаявшая, она вообще не проморожена?

— Ты поняла. — Тоф сдула с лица темную прядь волос. — Люди думают об огне на поверхности и иногда забывают, что он горит и под землей. Распространяется через корни травы, угольные пласты… всевозможные вещи. И он тлеет там, в дюймах от того, что вы считаете безопасной поверхностью. И примерно через неделю он снова вспыхивает, и все охватывает хаос. — Она кивнула Сокке. — Ты прав. Зуко опасен не потому, что он покоритель огня, хотя ему это тоже помогает. Он опасен, потому что он — огонь. Не прямолинейный взрывной материал, а маленькая затаившаяся искра, ждущая тот единственный миг, когда она сможет сделать свой ход. — Она помедлила. — И он не Аватар.

Катара качнулась на пятках, признавая поражение.

— Ну вот, им нельзя доверять. Никому из них.

— Я говорила не об этом, — настаивала Тоф.

— Знаю, — тихо отозвалась Катара. — Но ты уже врала ради них раньше.

Тоф отшатнулась.

— Аанг тоже пару раз врал нам, — заметил Сокка, вспоминая смятую карту и Зуко, нашедшего их по потерянному ожерелью. — Прости, Тоф. Я понимаю, почему ты так поступила, и думаю, что всё получилось, как надо. И, может быть, Зуко не такой уж плохой парень… пока он помогает тебе. Но наша проблема куда больше, чем я считал, и я не знаю, как помочь Аангу решить её. В Народе Огня сражаться учат всех. Если все женщины сражаются… как мы можем довериться им в том, что они уговорят мужчин не начинать войну снова?

Тоф закрыла лицо руками.

— Клянусь, мы говорим на одном языке… Но почему тогда у меня такое чувство, что когда мы говорим «перемирие», мы все имеем ввиду разные вещи?

— Перемирие — это перемирие, — нахмурилась Катара. — Женщины решают, что с них хватит сражений и утаскивают мужей по домам. Наши мужчины говорят другим, что они уходят, ведь ни один парень не хочет пережить такой позор… — Она отвела глаза, потом с неохотой призналась. — Или мужчины решают, что им нужен перерыв, чтобы подлатать раны перед тем, как они начнут рубить друг друга снова. Я не понимаю, как папа мог довериться им.

Тоф молчала. Подняла руки и создала из песка каменный блок. Ударила по нему головой, разбив его на куски. Подняла ещё один и разбила его снова.

— Тоф? — взволнованно спросил Сокка.

— …Ар-рг. — Хруст пальцев, и осколки рассыпались в песок. — Неудивительно, что Зуко считает вас всех сумасшедшими.

— Это он сумасшедший! — крикнула Катара.

— Стойте, — нахмурился Сокка. — Тоф, что Народ Огня понимает под перемирием?

— До сегодняшнего дня я думала, что знаю. Теперь я не уверена. — Тоф тихо заворчала. — И теперь мне страсть как любопытно узнать, что понимает под «перемирием» Аанг. В Царстве Земли у женщин нет права голоса. Дворяне и генералы решают, когда люди прекращают сражаться. И они не остановятся только потому, что кто-то больше не может. Только если их армия понесет сильные потери и им придется отводить людей… или если враг раздавлен.

В этом была вся земля. Сокка постарался последовать совету Тоф и подумать так же про огонь. И сглотнул. Он слышал, как Зуко разглагольствовал о восстановлении своей чести. А кто не слышал? Он сложил это со всеми теми бессчетными случаями, когда они сшибались лбами с этим покорителем огня, и с тем фактом, что если не считать обугленные деревни, никто никогда по-настоящему не пострадал…

«Я облажался. Мама дорогая, как же я облажался».

— Он охотится за Аангом не из-за чести, так? Потому что… мы же постоянно позорим его. Мы даже связали его и спасли с ледника! Он обязан нам жизнью. Это уничтожит любую честь, которую он когда-либо сможет получить, даже если победит нас.

Тоф присвистнула.

— Вы находите честь в сражении?

Сокка задохнулся. Чемпион «Дрожи Земли», лучший боец-покоритель, которого он когда-либо встречал, за исключением Катары, и…

— Хочешь сказать, что для тебя это не так?

Тоф вскинула руки над головой.

— Привет? Маленькая слепая дочь торговца, помнишь? Я должна приносить честь моей семье, проявляя уважение к родителям, никогда не позоря их и выйдя замуж за того парня, с которым они захотят заключить союз, когда я стану достаточно взрослой. И неважно, что мне это даром не надо. Есть всего пара способов, которыми я могла бы навлечь бóльший позор на моих родителей, чем то, что я делаю сейчас. И все эти способы мерзкие. — На минуту у неё стал такой вид, будто она сейчас расплачется. — Я же говорила вам. Я отказалась от всего, когда ушла учить Аанга!

— Но… он же Аватар, — непонимающе возразила Катара. — Он — самый важный человек на свете.

— Не для моих родителей, — отрезала Тоф.

— Ну, мы и так знали, что твои родители… — Катара осеклась.

— Мои родители что? — с вызовом спросила Тоф.

— Я уверена, что они просто волновались о тебе, — подбодрила её Катара. — Твое покорение — это нечто удивительное.

— Ты считаешь моих родителей эгоистами, — смертельно ровным тоном сказала Тоф.

— Я этого не говорила, — начала было Катара.

— Но ты хотела это сказать, — не сдавалась Тоф. — И будь я кем-то иным, ты бы сказала. Потому что именно так ты и думаешь. Любой, кто не помогает Аангу, самому важному человеку во всем мире — просто эгоист. — Её пальцы ног впились в песок, а слепые прищуренные зеленые глаза смотрели сердито.

«Добром это никак не кончится», — поморщился Сокка.

— Неважно, эгоисты они или нет, — решительно вмешался он. — Каждый, кто не помогает — это ещё один человек, вокруг которого нам придется обойти, чтобы закончить войну. — Он посмотрел Катаре в глаза. — А каждый, кто помогает, делает её короче. И неважно, почему они это делают.

Катара уперла руки в бока и прищурила глаза…

— Нет, — твердо сказал Сокка прежде, чем она раскрыла рот. — Нельзя получить всё сразу, Катара. Нельзя говорить, что хочешь остановить войну и что хочешь, чтобы все помогали Аангу, потому что хотят этого. У нас нет времени. У Аанга нет времени. У нас два месяца до затмения, и помощи от Царства Земли мы не дождемся. Нам придётся придумать новый план и взять всех, кто согласится помочь. Всех.

Катара зло посмотрела на него.

— Так ты бы взял Зуко?

Сокка раскрыл рот от удивления.

— Ты спятила? — выдавил он. — Конечно, нам бы пригодился ещё один целитель. Люди будут ранены. — «И ты будешь в самой гуще. Кто поможет тебе, если тебя ранят?» — Но он — сын Хозяина Огня. Если Айро отказался учить Аанга покорению огня, чтобы не идти против младшего брата… Брось, Катара. Зуко нужен мне здесь только до тех пор, пока он помогает Аангу. — Он вытянул перед собой руки. — Ты знаешь, что я не поступил бы так с тобой или с папой. В чем дело?

— Просто такое чувство, что он нравится вам обоим, — Катара отвела взгляд.

— Он мне действительно нравится, — заявил Сокка. — Я просто… я немного понимаю его. Это странно, но… — он замахал руками, пытаясь облечь мысли в слова. — Он преследовал нас с самого Южного полюса. Он был в Ба Синг Се, также как и мы. Он… Это безумие, но мне как-то спокойнее, что он здесь. Если за Аангом будет гнаться он, мы знаем, чего ожидать. И мы знаем, на что он не пойдет. — Сокка шумно выдохнул. — Всё то время, что он преследовал нас, все те люди, с которыми он сражался, чтобы добраться до Аанга… никто не умер, Катара. Никто.