Сущность Альфы (СИ)

- Саске-кун, ты плохо себя чувствуешь? – забеспокоился Намикадзе, прикасаясь к омеге – рукой ко лбу и легким ментальным витком к биополю

- Нет, - едва смог выдохнуть подросток, запрокинув голову и впервые за весь вечер ярко учуяв запах феромонов альфы, который, очевидно, раскрылся, дабы ощутить состояние омеги. Лицо сэнсэя было близко, насколько близко, что Саске смог рассмотреть и светлые прожилки в глазах альфы, и несколько мелких трещинок на его губах, и почти затянувшуюся дырочку в мочке левого уха. А ещё запах, запах альфы окутал его, такой приятный, ненавязчивый, не взывающий к природным инстинктам, а мягко обволакивающий, запах с ароматом сандала, которым хотелось дышать вечно.

- Ты устал, - прям как врач, констатировал Наруто, отстраняясь и вновь сворачивая свое биополе, а после, пару секунд подумав, все же добавил. – И не переживай так по поводу своей успеваемости, - блондин открыто, можно даже сказать, обворожительно улыбнулся, - пусть ты и единственный мой ученик, но самый лучший

- Спасибо, сэнсэй, - тихо поблагодарил Саске, опустив голову и закрывшись, чтобы альфа больше не смог прочувствовать его эмоции. – До свиданья, - на самом деле подросток много чего хотел сказать Намикадзе, например, что тот – бесчувственный чурбан, который смог ощутить его волнение из-за трудностей в учёбе, а вот его личных чувств так и не уловил. Например, что альфа – дурак, раз не видит очевидное или делает вид, что не видит. Например, что блондин – неотесанный мужлан, который своим запахом морочит ему голову, играет с ним в дружбу, показывает, что вроде как тоже к нему что-то испытывает, но после, как трус, спешно исчезает из его жизни. В общем, Саске был рассержен на Намикадзе, и обижен, считая, что он достоин более чувственного комплимента, чем «единственный, но лучший ученик».

- До свиданья, - Наруто, бросив беглый взгляд на брюнета, подошел к двери, в задумчивости покусывая нижнюю губу, а после, то ли таки надумав что-то, то ли решившись, обернулся и немного неуверенно добавил. – У тебя очень приятный запах, Саске, и, - альфа обескуражено улыбнулся, - эти бриджи тебе очень идут

Сказав это, Намикадзе ушел так поспешно, что Саске ничего не успел ответить, ошарашено округлив глаза и недоуменно хлопая ресницами. «Это что только что было? – озадаченно подумал подросток. – Комплимент? Мне? От альфы? От Наруто-сэнсэя?» Губы омеги произвольно растянулись в улыбке, на щеках проступил жаркий румянец, сердце застучало в груди в разы быстрее, а сам брюнет едва ли успел утихомирить свою сущность, которая трепыхнулась внутри так, что биополе развернулось жаркой волной, всколыхнув атмосферу комнаты.

Только спустя несколько минут, когда Учихе удалось стабилизировать свое биополе, он поднялся со стула, но тут же плюхнулся на кровать, мечтательно прикрыв глаза и все так же продолжая улыбаться. Нет, друзьями им с Намикадзе определенно не быть. Почему? Все очень просто: Наруто дал маленькую слабину, когда сделал ему комплимент, но Саске хватило и этой доли секунды, чтобы понять самую важную для него истину – он тоже нравится альфе.

Под одеялом было душно и жарко, к тому же, все постельное белье пропиталось запахом альфы, что только усугубляло и без того шаткое и расплывчатое состояние омеги. Без одеяла было морозно, кожа покрывалась мелкими мурашками, тело начинало трясти, как в лихорадке, а на лбу выступал холодный пот, к тому же, запах альфы, который, кстати, был сейчас неизвестно где, никуда не исчез, обволакивая омегу ароматом феромонов и заставляя ерзать на и без того скомканных простынях, тихонько скуля. «А день начинался так безобидно», - с горячим вздохом подумал шатен, перевернувшись на левый бок и вновь укрывшись одеялом, под которым пусть и было жарко, зато не было той обжигающей чувствительности, которая накатывала на омегу, когда разгоряченной кожи касался прохладный воздух.

Сегодня, как обычно, Киба вышел на свою дневную смену, и примерно до обеда все было в пределах нормы, разве что голова немного побаливала, да поясницу ломило, но парень все это списал на усталость и запахи ароматных смягчителей, и, как оказалось, зря. Он стоял за конвейером, который сегодня упорно стопорился, скрежетал и выбрасывал пустые бутылки с трека, нарушая порядок движения. Инудзука, как наладчик, как раз пытался разобраться с этим привередливым механизмом, когда его резко, обдав с головы до ног, бросило в неистовый жар. Омега чуть не свалился на этот самый конвейер, рискуя получить производственную травму, но ему на помощь пришел напарник-бета, который и поддержал его падающего и помог присесть, так как ноги шатена упорно отказывались выполнять хоть какие-то команды. Киба и сам не понимал, что произошло и почему ему так резко стало плохо, но после, когда живот свело в болезненном спазме, а потом будто разорвало этот узел скованных мышц, омега почувствовал, что межу ягодиц стало влажно, причем не просто влажно, а мокро, что более чем ярко свидетельствовало о начале запоздавшей течки.

Работниками ликероводочного завода были преимущественно беты, так что они не учуяли никакого запаха, поэтому-то напарник шатена и суетился вокруг него, пытаясь то ладонью, то губами измерить температуру и посмотреть, не воспалилось ли у него горло, а после… после к нему подбежал хозяин производства, взмыленный весь такой, раскрасневшийся, тяжело дышащий, который, втянув носом воздух и рыкнув, сопроводил фактически безвольного омегу в свой кабинет. Альфа, усадив Инудзуку на диван, начал виться вокруг него, что-то приговаривать и как бы ненавязчиво прикасаться, а Киба сидел и не понимал, чем же его заурядная персона могла так заинтересовать начальника, который до этого на его запах даже носом не вел. Альфа повертелся вокруг него, а после, очевидно осмелев, присел рядом и положил руку ему на колено. Шатен дернулся, наконец, поняв, что, как не крути, он – омега, причем течный, и он сейчас находится наедине с альфой в его кабинете. Киба уже было хотел возмутиться, попробовать как-то остановить поползновения начальника в его сторону, но это оказалось излишним, так как альфа, принюхавшись к нему поближе, резко поднялся и, пробормотав слова извинения, спешно кинулся к телефону, чтобы вызвать такси. Инудзука, откинувшись на спинку дивана, прикрыл глаза, расслабляясь и чувствуя, как жар течки заполняет его сущность, впервые делая её такой острой и несдержанной, но при этом краем сознания и отмечая, что запах его начальника ему не так уж и нравится, то ли дело его альфа. Вот оно. Кажется, именно в этот момент Киба понял, что же отпугнуло мужчину: вчера Хидан снова пометил его запахом, а он, как и советовал Хагоромо, не сменил одежду, то есть, на нем все ещё был запах его альфы, что, очевидно, и отпугнуло неожиданного ухажера. Что было после, Киба помнил смутно: его вроде как усадили в такси и назвали адрес, а дальше понятливый водитель-бета помог ему добраться до квартиры и темнота.

Когда омега пришел в себя, темнота никуда не отступила, и шатен уже было испугался, что с ним, течным, что-то случилось, но после, немного развеяв туман в голове, Инудзука понял, что он находится в своей квартире, на своем диване, более того, что уже далеко не вечер. Одним только усилием воли Киба смог подняться и кое-как добраться до ванной. Душ немного помог, но жар никуда не делся, а течка, казалось, все набирала обороты. Раньше такого не было: мысли не путались, в ушах не шумело, тело не горело, сущность не рвалась внутри, просясь освободить её и поддаться инстинктам, а смазка не выделялась так сильно. Омега сперва не мог понять, что же в этом якобы триместре было не так и что могло вызвать столь бурную реакцию его организма. Стресс? Гормональный сбой? Лечение? Альфа? Киба с ужасом осознал, что время-то позднее, а значит, скоро может прийти Хидан. На ватных ногах, покачиваясь и держась за стену, Инудзука доковылял до двери и закрыл её на внутренний замок, а после, как ребёнок, спрятался под одеялом, молясь, чтобы альфа сегодня не пришел, иначе… иначе быть этому альфе изнасилованным сгорающим от желания омегой.