Сущность Альфы (СИ)

Говорят, риск – благородное дело, и Сасори рискнул, раскрывая свое биополе полностью, ментальные витки которого, уже управляемые сущностью альфы, потянулись к омеге, вмиг преодолевая расстояние между Парой, связывая их, вибрируя, посылая импульсы эмоций мальчика, которые впитывал в себя красноволосый, пытаясь вернуть взамен спокойствие и уверенность. Акасуна понимал, что остальные альфы тоже почувствовали эту связь, но правила «рулетки» не запрещали использовать нечто подобное, так что в мухлевании его никто бы не посмел упрекнуть. А вот Хаку, похоже, испугался, но оно и понятно, ведь мальчик, очевидно, и понятия не имел, что сейчас происходит. Сасори прикрыл глаза, полностью проникаясь ощущениями своего Истинного и на ментальном уровне посылая просьбы довериться ему, подпустить к себе, почувствовать в нем защиту, а не угрозу. Омега сопротивлялся, но Акасуна, хоть и понимал, что времени у него не так много, не давил на мальчишку, аккуратно, бережно, виток за витком проникая в его биополе и пробираясь в самое сердце сущности. Хаку должен был понять, если не то, что они – Пара, так то, что он принадлежит именно этому альфе, и омега, похоже, понял, по крайней мере, Сасори, сперва вздрогнув, от чего его биополе резко всколыхнулось, улыбнулся.

- Три паза, - четко сказал Акасуна, передавая револьвер ошарашенному помощнику, который, впрочем, переглянувшись с Момочи и получив утвердительный кивок, провернул барабан

Сасори не стал медлить и прицеливаться, абсолютно и ярко чувствуя свою Пару, ощущая омегу, его спокойствие и уверенность и даже видя тень улыбки, которая промелькнула на сжатых в тонкую, бледную нитку губах мальчишки. Решительный нажим на курок и очередной холостой хлопок, в звуке которого красноволосый альфа даже не сомневался.

- Момочи? – отдав оружие, Акасуна повернул голову и вопросительно посмотрел на брюнета, ментальное негодование которого было слишком ощутимым, но он даже не пытался что-то предпринять, понимая, что это была честная игра на глазах у десятки свидетелей, которые просто не допустят отступления от правил

Фыркнув, Забудза взял со стола тонкую цепь и решительно шагнул на стрельбище. Фактически, это было позорное шествие, так как матерый альфа, один из Семи Демонов Красной Луны, проиграл какому-то альфе, который в его глазах и альфой-то был относительно недавно. Прицепив цепочку к ошейнику омеги, Момочи грубо дернул мальчишку на себя, что-то прошипев ему на ухо, а после, медленно и неторопливо, подвел его к Акасуне, передавая цепь тому в руки.

- Пользуйтесь с умом, Сасори-кун, - с легкими издевательскими нотками в голосе протянул Момочи, брезгливым взглядом смерив омегу, - а когда надоест эта дырка, можете вернуть его мне, - альфа хищно оскалился. – Уж поверьте, такой прожженной шлюхе, как Хаку, будут рады в любом борделе или гареме

- Это наша последняя встреча, Момочи, - сквозь зубы процедил Акасуна, ментально напирая на мужчину и покрепче сжимая в руках заветную цепочку, - так что прощайте

Не медля, Сасори развернулся и пошел на выход, слегка натягивая цепь и ведя омегу за собой. Это было позорно и недопустимо, вот так вот волочить за собой своего Истинного на привязи, как домашнюю собачонку, но у красноволосого не было выбора, ведь криминальный мир жил по другим законам и не признавал попустительства, особенно к маткам, которой Хаку, по сути, и являлся. Это он, Акасуна, видел в мальчике своего омегу, но видеть это другим он не позволит, достаточно было уже того, что альфы ощутили их ментальную связь, так что рисковать ещё больше, подвергая и себя, и своего Истинного опасности, он не стал, приняв Хаку из рук в руки, как трофей.

Выйдя на улицу, Сасори глубоко вдохнул и свернул свое биополе, наконец, почувствовав свободу. Хотя, конечно же, свободу почувствовал мальчик, но и самому альфе было приятно это ощущение, которое касалось его лица приятным ветерком и окрыляло сущность, вот только тоненькая цепочка в руках мешала полностью насладиться этим ощущением, что Акасуна решил незамедлительно исправить.

- Давай снимем с тебя это, - мягко и осторожно произнес Сасори, поворачиваясь к мальчику и аккуратно прикасаясь к ошейнику. Хаку вздрогнул и закрылся: очевидно, омега ещё не полностью осознал, что происходит и так и не понял, что перед ним его спаситель, но красноволосого в данный момент это волновало мало – потом, все объяснения потом.

И цепочку, и ошейник он выбросил в ближайший мусорный бак, где им и было самое место, а сам повел мальчишку к своей машине, бережно удерживая его хрупкую ладонь в своей и окутав омегу тонким ментальным коконом, как Истинный, подлечивая разрывы в его биополе. Акасуна осторожно усадил Хаку на переднее сидение, а сам, обойдя машину, сел на водительское, все ещё ощущая легкое волнение мальчишки и ярко чуя его предтечный запах, который за несколько секунд заполнил салон авто.

- Ну, что? – Сасори повернулся к мальчику и приветливо ему улыбнулся. – Едем домой? – Хаку, всматриваясь в глаза альфы и ощущая его ментальную поддержку, помолчал пару секунд, а после, робко улыбнувшись в ответ, кивнул.

========== Глава 16. Часть 2. ==========

Все домики спального района столицы были практически одинаковы, двухэтажные, с витиеватым плетением въездных ворот, аркой-входом, живой изгородью, клумбами полными цветов, небольшим садом на внутренней стороне двора, гаражом на несколько машин, и так далее, разве что цветом отличались и то, это уже была прихоть хозяина. Сасори и сам не знал, зачем купил именно такой дом, ведь отсюда до работы даже на машине приходилось добираться минут 40, а если в час пик, то и вдвое больше. Для него одного дом был слишком большим: с просторной прихожей, полностью оборудованной кухней с барной стойкой, двумя гостиными и рабочим кабинетом, - и это только первый этаж. На втором же было несколько спален, каждая из которых была смежная с ванной, две комнаты для гостей без отдельного санузла, широкая лоджия и библиотека, - в общем, достаточно много простора для одного человека. Но Акасуна, естественно, всеми этими комнатами и не пользовался, предпочитая обосновываться либо в кабинете, либо в первой спальне второго этажа, очень редко красноволосый заходил на кухню, так как готовить что-то мудреное было не по его части, а для омлета или кофе много времени не требовалось. Если выдавалось больше свободного времени, Сасори мог проводить его в библиотеке: там было прохладно, сумрачно, слегка пыльно и пахло книгами, - в общем, именно та обстановка, которая отвечала состоянию души альфы. Лоджию он посещал ещё реже, так как та была оборудована плетеным столом и стульями для отдыха явно не одного человека, так что лишь в моменты прихоти Акасуна выходил туда, в основном, дабы посмотреть на звезды и предрассветное небо, да поразмышлять о своей жизни до и после встречи с человеком, который, собственно, её и изменил.

Боковой гараж, из которого тоже можно было попасть в дом через внутреннюю дверь, также пустовал, ведь одна машина там, где могли спокойно поместиться пять, действительно не особо заполняла интерьер. Клумбы, которые на соседних участках благоухали морем цветов, в этом дворе были переделаны под газоны с ровно подстриженной, темно-зеленой травой и белыми бортиками – так тоже было удобнее и практичнее, ведь цветы нуждались в постоянном уходе, на который у альфы не было ни времени, ни желания. Единственное, чему уделял внимание Акасуна, так это сад: несколько коротких рядов фруктовых деревьев, плоды которых красноволосый тщательно собирал, а после передавал либо в приют для ещё не пробудившихся детей, либо в Омежью Келью, а так же беседка, которая была оплетена лозами винограда. Вот виноград Сасори никуда не отдавал, лично делая из него замечательное вино, вкусом которого могли насладиться только его друзья. Пожалуй, как таковой тяги к виноделию у альфы и не было, просто он любил хорошее вино, а все хорошее Акасуна предпочитал делать сам, так что пару лет назад красноволосый и увлекся этим занятием, которое и переросло в хобби. Естественно, самостоятельно альфа не мог поддерживать чистоту и порядок на столь обширной территории, да и не до этого было молодому бизнесмену, так что два раза в неделю к нему приходила горничная, которая убирала дом и стирала белье, а раз в неделю садовник, который стриг газоны и ухаживал за деревьями. Свою вроде как прислугу Акасуна видел лишь единожды, когда нанимал на работу, после чего попросил и горничную-омегу, и садовника-бету приходить в его отсутствие. Деньги же он предусмотрительно оставлял в малой гостиной, на столике, будучи уверенным в этих людях, которые работали у него вот уже пять лет, причем работали тихо, бесшумно и заметить их присутствие можно было только по чистоте в комнатах и ровно подстриженному газону. В общем, Акасуну в своем доме устраивало все, практически все, разве что не хватало в нем жизни.