Сущность Альфы (СИ)

Руки прошлись по телу, желая сбросить колкие мурашки, но вместо этого шатена пронзила острая волна удовольствия, и Киба невольно выгнулся, издав тихий стон. Дымка перед глазами была тягучей и сладкой, жар окутывал внутренности, пульсировал внутри него, от чего простыни уже давно стали влажными и липкими, напряженный член подрагивал, тоже истекая смазкой, причиняя дискомфорт и требуя разрядки. Самоудовлетворение было единственным выходом, но омега знал, что это не поможет, что только альфа способен унять эту ломоту, что только сильный партнер сможет удовлетворить его, что только чувство заполненности налитой плотью сможет усмирить его изнывающую сущность. Слезы невольно катились из глаз, от бессилья, из-за ноющей боли, из-за желания быть со своим альфой, из-за страха перед этим самым альфой, перед самцом, который использует его как игрушку для удовлетворения собственной похоти. Да, даже сейчас, закусывая губу, мелко дрожа всем телом и рвано двигая по напряженному члену рукой, Киба боялся контакта с альфой, боялся, что эта течка станет той самой гранью, за которой он вновь будет один – разбитый, подавленный и попользованный.

Неприятный скрежет немного отвлек Инудзуку, который опасливо сжался под одеялом, пытаясь понять, что же происходит. Через пару секунд скрежет повторился, а после в дверь постучали, нет, не постучал, забарабанили, причем так громко и требовательно, что, казалось, несчастный кусок древесины сейчас рассыплется на опилки. Запах… даже на таком расстоянии, сквозь преграды в виде стен и двери, Киба чуял запах альфы, от аромата которого голова омеги закружилась, во рту пересохло, внутренности скрутило в ещё более плотный узел, сущность трепыхнулась внутри, а биополе невольно потянулось вперед, будто маня за собой, настойчиво намекая, что природу не обманешь и от желаний не скроешься.

Телефон, который валялся на полу, зазвонил резко, протяжно, разрезая затаившуюся тишину комнаты своей стандартной трелью. Инудзука опасливо выглянул из-под одеяла, дрожа всем телом и пытаясь сконцентрироваться на имени звонившего. Это был Хидан. Омега чувствовал его близость, чуял отголоски его запаха и, казалось, ощущал на себе давление его ментальной воли, хотя даже не давление, а настойчивый напор, который безмолвным приказом звучал в его голове, подначивая тело к необдуманным действиям.

- Да, - Киба дрожащими руками сжал телефон, шепча и не двигаясь, дабы не выдать свое присутствие в квартире, хотя и понимал, что это уже неуместно

- Открой дверь, - грозно прорычал Хидан в трубку, от чего омега вздрогнул и забился под одеяло, цепляясь за него, чтобы тут же не последовать приказу альфы и не поддаться зову тела

- Нет, - практически безвольно просипел шатен, из последних сил борясь с самим собой и сохраняя самоконтроль только из-за окутавшего его страха перед более сильной особью. – У меня течка, не открою

- Я знаю, что у тебя течка! – рявкнул альфа так, что Киба услышал его голос и без помощи средства связи. – Открывай немедленно, иначе я вышибу эту бесовскую дверь!

- Хо-хорошо, - запинаясь, ответил Инудзука, понимая, что, так или иначе, Хагоромо войдет, а вот выводить мужчину из себя точно не стоило, ведь мало ли на что альфа способен в гневе

Тело его плохо слушалось, и двигался Киба скорее интуитивно, кое-как сползая с дивана, заворачиваясь в колкое покрывало и мелкими шагами подбираясь к двери, ведомый зовом сущности. Руки дрожали, когда он открывал замок, а комната куда-то уплывала, уступая место зыбкости, в которой витал запах альфы. Что случилось дальше, Киба так и не понял, просто ощутил сильное, крепкое, горячее тело, к которому его властно прижали, и от которого невыносимо желанно пахло альфой, именно его альфой.

Хидан, не церемонясь, забросил омегу себе на плечо и молнией ворвался в большую комнату. Шатен был грубо брошен на кровать, а покрывало с него содрали единым рывком, обнажая покрытое испариной вожделения тело, которое дрогнуло от прикосновений к так и не успевшим остыть простыням. Инудзука видел пепельноволосого как в тумане: очертания комнаты были расплывчатыми, краски вокруг сгустились, превратившись в сплошное темное пятно, мир сузился до них двоих, до запаха свободного партнера и до его мощного биополя, вихри которого сейчас ластились к нему, как котята, поглаживая довольно урчащую сущность и обостряя природные инстинкты.

Омега невольно прикрыл свой возбужденный член руками и отвернулся, желая неизбежного и понимая, что страх так никуда и не отступил, что он просто притаился где-то внутри него, ожидая часа, когда жар желания спадет и уступит ему место, определенно зная, что так и произойдет. Киба весь сжался, хотя его тело было расслабленно, податливо и готово к спариванию со свободным партнером. Дырочка жадно пульсировала, выделяя смазку, насыщенный аромат которой сейчас и чуял альфа. Сам же запах мужчины казался Инудзуке парами дурмана, которые лишали его последних капель воли, обволакивая так плотно, вместе с ласкающими его ментальными кольцами, которыми он дышал и не мог надышаться, понимая, что это только начало чего-то ранее неизведанного, но именно того, что необходимо здесь и сейчас, необходимо его телу, сущности и ему самому.

Жар близости альфы он почувствовал более чем отчетливо, инстинктивно подаваясь вперед, попадая в цепкое кольцо рук мужчины и обнаженной кожей бедер ощущая такие желанные прикосновения. Инстинкты омеги требовали отдаться, забыться, позволить руководить желаниям и альфе, но Киба все равно боялся, боялся физической боли первой близости, боялся моральной боли последствий, боялся душевной боли разочарования, поэтому-то он и не смотрел на пепельноволосого, зажмурившись и отвернувшись.

- Мелкий, - Хидан ласково провел ладонью по лицу омеги, любуясь и ментально пытаясь его успокоить, - посмотри на меня, - чувствуя, как омега дрожит, и на ментальном уровне ощущая страх, мужчина аккуратно поцеловал его в приоткрытые губы. – Я не причиню тебе боли. Никогда. Тебе будет хорошо. Обещаю

Шатен вздрогнул от столь чувственных слов, которые проникли в самое сердце его сущности вместе с легким ментальным касанием, а после-таки открыл глаза. Хидан был обнажен, его рельефное тело приковывало к себе взор, матового цвета кожа искушающе поблескивала в тусклом свете лампы, пепельные волосы слегка взъерошились, а в глазах не было похоти, только открытость и восхищение. Да, альфа явно сдерживал и себя, и свое биополе, и Киба это понял по напряженному телу мужчины, по мелким капелькам пота, которые выступили у того на лбу и над верхней губой, по бережным, едва касающимся его, ментальным виткам, которые окутывали его теплом с оттенком вожделения. Он был ущербным, и столь близкий, столь открытый, столь отзывчивый контакт с сильным альфой мог ему навредить, но Хагоромо знал это и потому сдерживался. Хотя, чуя запах своего омеги, это было более чем сложно, вот только выдержка корпусника и желание дарить, а не брать, на этот раз пересилили тягу к свободному и девственному омеге.

И Киба позволил себя поцеловать, поцеловать так, как Хагоромо целовал его ранее, напористо и жадно, но при этом скользяще и ненавязчиво. Он отвечал своему альфе, тянулся к нему, его пальцы запутались в волосах мужчины, тело, ощутив на себе приятную тяжесть партнера, выгнулось, подалось вперед, инстинкты сами подсказали, что нужно делать, чтобы и получить удовольствие, и подарить его же. Хидан, целуя своего омегу, терял рассудок, но все же цепко старался держать его, понимая, что одно неверное движение, один резкий ментальный скачок, и его партеру будет больно, поэтому поцелуй начал плавно перетекать в более открытые и откровенные ласки, на которые шатен отзывался тихими стонами, мелкой дрожью и неуверенным поглаживанием спины.

- Сладкая омежка, - лизнув кожу шеи прямо там, где учащенно пульсировала жилка, Хагоромо отстранился и посмотрел на шатена. Киба прикрыл глаза, в предвкушении облизывая губы, и часто дышал, в такт каждому вдоху чуть сжимая пальцами плечи альфы, будто так и не решаясь притянуть его ближе к себе. Хидан усмехнулся каким-то своим мыслям и чуть двинул бедрами, от чего омега томно застонал и подался навстречу, начиная бессвязно что-то бормотать.