Chemical Wedding (СИ)

В самый разгар творческого вечера, непосредственно во время негромкого дуэта Анны и Ярославы, исполнявших стоя перед пылающим камином «Чёрного ворона», в гостиную заглянул профессор Сальватьерра, не нашедший директора в кабинете. Оглядевшись и прокомментировав увиденное грустным вздохом, он сообщил, что хотел бы сдать годовые планы своей кафедры. К его глубочайшему сожалению, директор не проявил должной заинтересованности принесёнными материалами, только поблагодарил, попросил положить всё на комод и пригласил присоединиться к их тёплой компании. Сальватьерра сначала с ужасом покосился на терзающую гитару Анну, которая, наученная горьким опытом супруга, утеплилась в своей особой манере: под коротенькие шорты из мягкой шерстяной ткани ярко-сиреневого цвета она надела одолженные у Иванны тёплые чулки в радужную поперечную полоску, а под жилеткой из непонятного пышного меха, выкрашенного под зебру, виднелся тёмно-зелёный ангорский свитер; затем он посмотрел на Ярославу, одетую в белую блузку с романтическими рюшами и длинную чёрную юбку, и на лице его отразилось некоторое облегчение. Очевидно, экстравагантно одетые девушки вызывали в нём некоторую настороженность.

В это же время, ободрённая второй кружкой глинтвейна Ярослава перетряхнула память, вспомнила испанскую народную песню и вдохновенно затянула:

— Siempre que te pregunto, que cuando, cómo y dónde, tu siempre me respondes: quizas, quizas, quizas…

Анна, уловив мотив, начала подбирать музыку, но тут уже Сальватьерра не выдержал и, аккуратно реквизировав у неё гитару и присев на ближайший свободный стул, взялся аккомпанировать собственноручно. Иванна на всякий случай придержала при себе ряд комментариев и отправилась на кухню за новым кувшином глинтвейна.

На следующий день сильно позже завтрака Иванна в довольно хмуром состоянии предпринимала попытки собрать перегонный куб, философски размышляя на тему «что же помешало отложить сборку до лучших времён», печалясь о том, что изначально не подумала о переносе сроков работ и раздумывая: а где, собственно, до сих пор носит Ярославу, которая собиралась помогать? Конечно, невольно напрашивались некоторые предположения, однако Иванна точно помнила: Сальватьерра ушёл к себе раньше всех, во втором часу ночи, а после того, как сама она около трёх заявила, что уходит спать, Анна с гитарой, остатками глинтвейна и Ярославой отправились продолжать банкет в апартаменты последней — чтобы не будить Дайсукэ.

…Бесплодные попытки закрепить предохранительный клапан продолжались с завидным постоянством, Иванна упорно не могла поймать резьбу, пока во Втором зале алхимического подвала не появилась Василиса. Неодобрительно покачав головой, она отобрала клапан, нырнула в лаз котла примерно по пояс и быстро приладила деталь, после чего, узнав, что Иванна не завтракала, решительно погнала её на кухню. Поглощая живительный куриный бульон, Иванна слушала свежие новости. Оказалось, что господин Тсучия благополучно исцелился, и подготовка к первосентябрьскому параду продолжается полным ходом, доцент Королёва с госпожой Тсучия тоже поднялись довольно рано и присоединились к маэстро, причём доцент Королёва была приглашена консультантом для составления программы выступления. Иванна скроила гримасу, молвила «не очень-то и хотелось» и поинтересовалась, не видела ли Василиса Каркарова. Та ответила, что лично со вчера она его не видела, зато утром встретила доцента Льюиса, который сказал, что директор отбыл в Москву. Иванна, которая искренне недоумевала, о чём можно столько совещаться и отчитываться, только пожала плечами и отправила в рот очередную ложку супа.

— Доктор Мачкевич, а почему вы не соглашаетесь выйти замуж за профессора Каркарова? — вдруг спросила Василиса, едва не заставив Иванну выронить ложку.

— Не хочу менять фамилию, — неуклюже отшутилась Иванна; вопрос, конечно, не выходил за рамки девчачьего любопытства, но всё равно она не ожидала от ассистентки ничего подобного.

— Ну, правда… Не доверяете? Не уверены в нём? — не прекращала расспросы Василиса.

— Скорее, в себе, — машинально возразила Иванна, внезапно осознав, что сказала истинную правду; она хотела было ухватиться за эту мысль, чтобы попробовать немного разобраться что к чему, однако Василиса, сбивая её с нужного направления, вновь подала голос.

— Простите, я лезу не в своё дело, — смутилась она, отводя взгляд.

— Угу, — хихикнула Иванна со смесью смущения и досады.

— Простите, — повторила Василиса. — Вы ешьте, суп стынет, — деловито кивнула она и ненавязчиво перевела разговор на тему специй.

После «завтрака» они с Василисой вернулись в лабораторию, где быстро завершили сборку многострадального куба. Наблюдая за шустро порхающими пальчиками ассистентки, проверяющей петли крышки, Иванна спросила:

— А твой Патронус и вправду паук, или ты пошутила тогда?

— Истинная правда, — кивнула Василиса, откладывая свиток с руководством по сборке и доставая из-за отворота манжета блузки волшебную палочку.

На её зов и впрямь явился призрачный паук, довольно зыбкий и ненадолго, но учитывая, что вызвала его пятнадцатилетняя девчонка, вдобавок являющаяся окклюменткой — это было впечатляюще.

— Но почему паук? — продолжала недоумевать Иванна.

— На самом деле, никакой мистики, — застенчиво улыбнулась Василиса. — Давным-давно, когда мама взяла меня с собой на болото за морошкой… Было раннее утро, мы вышли из дому ещё до восхода, моросил дождик… В общем, так получилось, что я на что-то отвлеклась и заблудилась в тайге. Мама нашла меня возле огромной паутины — как раз взошло солнце, дождь прекратился, и всё вокруг сверкало каплями. Паутина была красивее всего — словно сделана из бриллиантовых низок. Чтобы вызвать Патронуса — всегда вспоминаю ту паутину. Глупо, конечно, — сконфуженно пожала плечами она.

Во время её рассказа Иванна даже на расстоянии смогла уловить яркую картинку поразительной красоты. Лесная полянка, освещаемая восходящим солнцем, лучи которого льются сквозь прорехи в деревьях, застилая взор жидким золотом и заставляя мириады капелек на ветвях, траве и цветах искриться и играть. Растянутая между чернеющими ветвями высохшего куста, паутина размером с колесо телеги действительно кажется россыпью драгоценных кристаллов. Встряхнув головой и смаргивая в попытке избавиться от солнечных зайчиков в глазах, Иванна уверила, что ничего глупого тут нет.

Освободившись после запланированных на сегодня дел, они отправились было подслушивать под двери Большого лектория, однако артисты, очевидно, предвидя это, защитились звукоизолирующим заклинанием. Тогда, обсудив возможные варианты времяпрепровождения, они запаслись книгами (Василиса — учебником по Зельям за следующий курс, Иванна — несколькими справочниками по изготовлению оберегов) и устроились на диване перед камином в гостиной Каркарова. Несколько часов пролетели почти в полной тишине, разбавляемой потрескиванием огня и вопросами Василисы, изредка обращавшейся к Иванне за тем или иным разъяснением.

Каркаров вернулся около семи вечера и, вспомнив о принесённой вчера Сальватьеррой папке с планами, присоединился к читающему обществу. В девятом часу заглянула Анна и, раздуваясь от гордости, сообщила, что на следующей неделе Дайсукэ пообещал допустить до репетиции всех желающих. Они с Иванной, которая всё ещё делала вид, что обижена, показали друг другу языки, после чего Анна с чувством выполненного долга отправилась отдыхать. Часам к десяти Каркаров заснул за очередным листом планов, уронив голову на плечо Иванне, которая листала очередной справочник-классификатор оберегов.

Василиса, заметив это, спохватилась, глянула на часы, сделала большие глаза и, тихо попрощавшись, убежала к себе. Собрав книги, карандаши и записную книжку, в которой делала пометки, Иванна растолкала Каркарова и погнала его в спальню.

— Ты спать-то вообще планируешь? — когда она уселась в кровати, обложившись книгами, Каркаров устроился рядом с нею и положил голову ей на колени.