Chemical Wedding (СИ)

Василиса ахнула, выронив листки с записями. Иванна, сунув руку в карман джинсов, спросила, есть ли у кого-нибудь из её родственников двустороннее зеркало, и после утвердительного кивка Василисы протянула ей артефакт, пояснив, как посылать вызов. Через несколько секунд Василиса уже разговаривала с отцом.

— Папа, папа, с вами всё в порядке? Вы с Макаром в безопасности? — почти завопила она дрожащим от волнения голосом.

— Тише, тише, дорогая, всё хорошо, — отозвался Феоктист Зарецкий. — Мы с твоим братом сразу же аппарировали домой, как только начались беспорядки… Стой, откуда ты знаешь, что что-то произошло? — насторожился вдруг он. — Откуда у тебя зеркало?

— Доктор Мачкевич дала, — успокоившись, Василиса блаженно заулыбалась. — Мама с бабушкой тоже в порядке?

— Да, в полном… Могу я поговорить с доктором Мачкевич? — спросил он.

Иванна взяла протянутое ей зеркало.

— Здравствуйте, мастер Зарецкий, — поприветствовала она. — Скажите, что произошло? Вы что-нибудь видели? Я пока не могу связаться с отцом, чтобы расспросить, а друзья ничего не видели…

— Доктор Мачкевич, я не знаю, что именно произошло. Я видел людей в масках и чёрных мантиях, мне этого хватило, чтобы принять решение о том, что пора убираться оттуда, — наморщил лоб Зарецкий. — Рискну показаться вам крайне невоспитанным человеком, но всё же… — осторожно начал он.

— Я могу ответственно поручиться, что с прошлого вечера Игорь, простите — профессор Каркаров, неотлучно находился рядом со мною, — бесстрастным тоном заявила Иванна, предугадав его вопрос.

— Спасибо, доктор Мачкевич, — легко кивнул Зарецкий, будто она ответила ему который час. — Ладно, с вашего позволения, я отключаюсь, надо привести себя в порядок. Всего хорошего.

Иванна попрощалась с ним и, прервав вызов, сунула зеркало в карман. Наблюдая, как Василиса собирает рассыпавшиеся листы, она нетерпеливо покачала головой.

— Слушай, в чём дело, объясни мне? — рубанула она. — Кто-то из твоих родственников так или иначе пострадал от деятельности Пожирателей Смерти?

Василиса на мгновение замерла с рукой, протянутой за последним листком на траве, затем подобрала его и выпрямилась, быстрым движением головы отбросив за спину косу.

— Это утверждение, пожалуй, очень близко к истине, — неохотно ответила она и чопорно поджала губы.

— Профессор Каркаров имеет к этому прямое отношение? — продолжила давить Иванна, подтянув к локтям рукава свитера и подбоченясь; весьма солидный пласт её соображений на тему «дурацких недомолвок» и «тайн мадридского двора» на всякий случай остался невысказанным.

Ответ на этот вопрос Василиса обдумывала с минуту.

— Не знаю, — наконец пожала плечами она, прижимая стопку листов к груди, словно стараясь прикрыться ею, как щитом. — Мама с бабушкой считают, что да, а я уже не так в этом убеждена… Простите, я, наверное, к себе пойду, выпью чаю и попробую поспать, — с извиняющейся улыбкой Василиса изобразила книксен и убежала в сторону женского крыла.

Иванна испытала мощный позыв постучаться лбом о ствол ближайшего дерева. Вот как, спрашивается, из неё выпытать правду? Косой к дереву привязать и не давать еды? Вряд ли поможет… Вспомнив, что её ждут, Иванна спохватилась и резво продолжила свой путь. На подходе к заветной лестнице её обогнала невысокая стриженная ёжиком старшекурсница с висящим на ремне через плечо плоским прямоугольным ящиком, в котором что-то тихонько громыхало. Взлетев до половины первого лестничного проёма, она замерла, покосилась на ящик, воскликнула «тьфу, ты!», развернулась и пронеслась в обратном направлении мимо Иванны. Та, пожав плечами, продолжила свой путь.

В кабинете директора было куда менее людно, чем на обычной планёрке, однако общая атмосфера нервозности была очень похожей. Перед камином на расставленных полукругом стульях сидели Королёва, Сальватьерра, Густаффсон, Ангелина и неизвестный Иванне тощий, долговязый и крайне взъерошенный старшекурсник с подпаленной левой бровью и ожогом через весь лоб. Каркаров стоял перед ними, периодически начиная барабанить пальцами по каминной полке, и сверлил взглядом по очереди присутствующих, по мере того, как они рассказывали обо всём, что видели и в чём успели поучаствовать. Оценив обстановку, Иванна первым делом накапала себе под язык четыре капли принесённого концентрата, оценила его как отличный, затем повторила процедуру с каждым из присутствующих, включая гордого Сальватьерру, который поначалу пытался отказаться от «лечения». Старшекурснику, состояние которого Иванна оценила как повышенно-экзальтированное, досталось пять капель; после этого она занялась его лбом, щедро покрыв ожог слоем линимента.

— …Так вот, все, кто из наших был — почти моментально дизаппарировали вместе со старшими, — продолжила прерванный рассказ Ярослава. — Профессору Хайдараге, правда, внуков отлавливать пришлось, они разбежались, но он быстро их построил, и они все до дома отправились.

— А вы чего задержались? — спросил Каркаров. — Ваши внуки не строились?

— Почти… Мы уже готовимся дезаппарировать, и тут Федька с воплем «мои рисунки!» сигает прямо в горящую палатку! Дора орёт «стой, дубина, новые нарисуешь!» и несётся следом, — виновато развела руками Ярослава, мотнув головой в сторону старшекурсника, которого только что закончила намазывать Иванна.

— А что, я ждать её должен был? Она бы там залипла где-нибудь! — сделал трагическое лицо парень. — Спасибо, уже не больно даже, — обратился он к Иванне.

— На здоровье… Погодите, я что-то запуталась, — нахмурилась та. — Федька — это девочка? А Дора кто?

— Дора — это я, — поднял руку он. — Архипов Дорофей, седьмой курс, третья параллель, шестая группа.

— Федька — это Федора Завьялова, его одногруппница, — пояснила Ярослава. — Они из моих театралов, декорациями занимаются, гримом и костюмами.

— Что за зоопарк тут развели, Дора — мальчик, Васька с Федькой — девочки… — изобразила неодобрение Иванна. — А-а, так это она сейчас с этюдником мимо меня носилась туда-сюда, — осенило вдруг её.

— Нет, а что, меня, по-вашему, стоило прозвать Феем? — надулся было Дорофей, однако под грозным директорским взглядом моментально извинился и изо всех сил выпрямился на стуле, придавая лицу самое безукоризненно вежливое выражение.

— Ох, я же ей велела сразу скинуть все художества и бегом сюда, — шумно вздохнула Ярослава.

Каркаров принял крайне утомлённый вид и заявил, что просто не может дождаться, когда же, наконец, обсуждаемая студентка покинет стены Дурмштранга. Ярослава со слегка разочарованным выражением лица сообщила, что она лично как раз хотела попросить её остаться помогать с театром и думала выбить для Федоры должность на кафедре Эстетического воспитания.

— Я тебе оставлю! — пригрозил кулаком Каркаров в ужасе от этой идеи. — Только через мой труп!

— А что с ней не так-то? — спросила Иванна, с удивлением выслушав сумбурный диалог.

Алексис отреагировала на её слова выразительным фырканьем.

— Завьялова у нас — это такой антипод Полякова. Если тот несёт хаос через разрушение, то она — через созидание, — пояснил Каркаров, после чего рассказал, как в позапрошлом году эта барышня расписала под витраж световой фонарь на четвёртом этаже женского крыла и порывалась устроить то же самое в мужском.

Трагедия была заключена в том, что художество это решительно не понравилось госпоже Май, которая сразу же заявила о недопустимости таких вещей (хотя и не смогла найти в уставе школы прямого запрета на подобного рода украшательства жилых помещений). Смыть «витраж», к её огромной печали, так и не удалось, и с тех пор кастелянша с упорством, достойным лучшего применения, периодически принималась капать Каркарову на мозг, требуя замены «испорченного» остекления, совершенно не воспринимая никакие его контраргументы. Помимо «витража», на счету Завьяловой была кропотливо украшенная множеством разноцветных шёлковых бантиков берёза на первом этаже внутреннего двора, несколько свободно летающих по джунглям попугаев, принимающихся декламировать случайные цитаты из учебников по Истории Магии с первого по седьмой курс в ответ на утверждение «Попка-дурак», и прочие чудесные мелочи в том же духе.