School game (СИ)

— Давай её сюда, — рыкнул Милкович и буквально выхватил нужную вещь из его руки.

Он был все еще зол, это была новая партия гнева, непонятная для него. Наверное, это пугало больше всего, что прямо сейчас он хочет спросить обо всем у Йена, но вместо этого вставляет сигарету между губ, подпаливая её и вдыхая крепкий дым, от которого неприятно жжёт внутри.

— А вдруг датчики дыма сработают? — задает вопрос Йен, показывая указательным пальцем на круглый предмет, который висел прямо над ними.

Но клубки дыма поднимаются наверх, быстро испаряясь. Только внизу очень задымлено, от чего Йен ненароком прокашливается.

— Да нихуя они не работают, — сообщает Милкович, потому что бывал здесь не в первый раз и знает это наверняка.

Милкович уселся на бачок сверху туалета, прикрывая крышку, и ставя туда ноги. Продолжая набирать в легкие много злоядного дыма. Курение всегда успокаивало Милковича, но он считал, что зависим от сигарет. А спокойствие — полезный бонус.

— Интересно, — и снова последняя затяжка. — Почему ты ведешь себя так, будто у тебя каждый месяц из влагалища течет кровь? — с насмешкой спрашивает Микки, вспоминая то вечно довольное, то грустное ебало своего одноклассника.

Тот кривится, но через пару мгновений расплывается в улыбке. Милкович сам был не в силах сдержать ухмылку, которая вылазила сама по себе из-за слишком милого Галлагера. Но, потом, вспоминая всю сложность ситуации, Йен убирает улыбку далеко и его мимика снова меняется.

— Ты не должен переживать об этом, — слишком строго говорит Йен, из-за чего брюнету становится не по себе.

Не то, чтобы он слишком сильно хочет влезать не в свои дела, просто он переживает, как бы этот подросток не влез в кучу плохих дел, от которых будет сложно избавиться. Ведь Милкович сможет помочь, даже хочет помочь.

Вся эта ситуация показалась слегка неестественной для Микки. Он сидит в закрытой кабинке с парнем, который при этом непонятно чего хочет, а просто смотрит, с легким и слегка задуманным видом. И Микки слез со своего места сидения и выкинул окурок в унитаз, смывая его.

Рука уже потянулась к защелке, чтобы открыть её и свалить от сюда, забывая эту чудаковатую обстановку. Но нихера подобного не вышло, когда рыжий потянул брюнета к себе, прижимая всем телом к холодному кафелю.

Сердце у Милковича готово было вылезти из груди и пуститься в дикий пляс, настолько сильно оно стучало, будто не хотя находиться в положенном ему месте. Галлагер прикусил губу, и проклял себя за то, насколько сильно ему нравится быть таким. Он же обещал себе, что завяжет, и просто отпустит Милковича, не пытаясь соблазнить его.

«Только галочка возле Милковича», — думает Галлагер, все так же прижимая его и находясь в пару сантиметров от его губ, которые уже были не в силах держаться так далеко от нужного занятия.

Йен твердо решил, что Микки — будет последним в его длинном списке, и впился своими губами в его.

Сердце у Галлагера чуть-чуть ускорило темп, но он склонял это к тому, что все еще напряженный из-за всего того, что делает, противоречив самому себе.

Милкович обхватил своими мужественными руками хрупкую талию Йена, ближе прижимая его к себе и углубляя поцелуй. Их языки сплелись воедино, уверенно отвечая и доминируя над поцелуем.

В этот момент никто из них ни о чем не жалел, а что из этого получится потом — уже не так уж и важно, потому что это было слишком страстно и так желанно, что узел внутри завязался тугой связкой.

Йен уверенно нажал коленной чашечкой на выпирающий от возбуждения стояк, от чего брюнет непроизвольно ахнул.

— Мудак, — прошептал он сквозь поцелуй, не желая разрывать его.

Но рыжий сделал это первым, отстраняясь от парня, и осматривая его своим самым популярным взглядом, от которого кружит голову.

— Я могу продолжить это, если ты хочешь, — выделяя законное «ты» , парень сложил руки на груди.

Он всегда так говорил, чтобы убедиться, что его игра идет именно так, как нужно. Если партнер действительно хочет этого то какие могут быть сомнения?

— Ты что, блять, хочешь чтобы я это вслух сказал? — голос слегка дрожал, но он всеми силами пытался выровнять его , дабы показаться грубым.

«Последняя галочка возле этого невежливого одноклассника»

И Йен охотно впивается в его губы, а потом целует шею от чего брюнет тает, как мороженное летним днем. Подставляя шею под горячие и властные губы напарника, которые изучают каждый сантиметр голой шеи.

Одним профессиональным рывком Йен снимает с обеспокоенного одноклассника рубашку, выставляя вид на его оголенное тело, продолжая посасывать кожу, от чего оставались маленькие и красные пятнышки на теле парня.

— Хочешь этого? — повторил вопрос рыжий, оставляя мокрую дорожку от скулы до ключицы.

Но брюнет не отвечал, прикусывая губу до крови, в надежде не наговорить лишнего.

Вопрос еще остается открытым, но горячее дыхание Йена сводит парня с ума, он никогда не был настолько сильно возбужден от обычных поцелуев. Но это — Галлагер, который осознает , что это все ненормально, нужно прекращать, и пару часов назад он хотел забыть обо всем и чуть-чуть охладить свой подростковый пыл, но сейчас, чувствуя учащенный пульс и поднимающуюся грудную клетку Микки, Йен понимает, насколько сильно ему это в кайф.

Рубашка Милковича отброшена в сторону, на грязный пол, но сейчас это не имеет никакого ебаного значения.

Он с интересом смотрит на все движения Галлагера, которые то слишком нежные, то грубые. От этого еще сильнее сводит в области паха, и становится слегка некомфортно, но рыжего это нисколько не смущает. Его длинные пальцы вводят узоры по не сильно выраженному прессу, а манящие губы продолжают высасывать Милковича, буквально трахая его языком. Брюнет не выдерживает легкого стона, который срывается с его уст, но Йен старается заглушить его глубже вбиваясь вовнутрь.

— Хочу, блять, — невнятно шепчет одноклассник через поцелуй, чувствуя огромный стояк в штанах.

Громкий и пронзительный звонок с урока оглушил всю школу, но, как ни странно, Микки это не смутило, и он сам начал доминировать, пока Йен отстранился, вслушиваясь, как в туалет заходят ученики, попутно обсуждая учителей и прочую неуместную херню.

— Тише, — приказал Галлагер, прикладывая указательный палец к своим губам.

Микки стоял без своей рубашки и дико умолял в голове, чтобы эти обсосы вышли и они продолжили то, на чем остановились. Но нихрена: рыжий, как шпион, начал вслушиваться в каждое их слово.

— Говорят, что Лейхи хочет уволиться, — сообщил приятный мужской бас, от чего Йен немного смутился. — Что могло такого случится , что прям уволиться, хуй его поймешь, — продолжал говорить парень, даже не боясь что здесь может кто-то находится.

Милкович даже не пытался понять, о чем они говорили. Его мозг будто макнули в кислоту, все мысли были совсем о другом.

Дальше парни продолжили болтать ни о чем, при этом разговаривая через кабинку. А потом покинули это место, меняя тему на совсем неинтересную.

— Ладно, мне пора, — резко произнес Йен, выходя из кабинки, убеждаясь, что там никого нет.

И вышел, просто блять вышел, как ни в чем не бывало — ушел. Оставляя Милковича одного в пустой кабинке, со вскинутыми бровями вверх и полным недоумением, что вообще произошло, и почему все было, как в тумане?

Брюнет быстро надел на себя отброшенную рубашку, дрожащими руками застегивая все пуговицы. Ему было настолько неловко, а самое главное — обидно, что он не мог оставаться в школе, решая свалить домой. Вся его голова была забита этим Галлагером, отталкивая мысли, как ненужный багаж, но все попытки были четны. Низкорослый парень старался как можно быстрее покинуть школу, стараясь не думать о том, как отреагирует на это учитель.

Чувство, будто его бросили повисло на нем огромным тягачом. Но ебанный ты в рот, он действительно хотел трахнуться с ним в туалете? Возбуждения до сих пор не спало, и ему хотелось разбить эту тарахтелку к черту, чтобы больше никогда не звонила когда не нужно.