Две стороны одной монеты (СИ)

К плану Шоу не подкопаешься. Взывать к гуманным чувствам, наверное, не стоит?

На сердце не просто камень — валун размером с какой-нибудь метеорит. Если он не откроет разум Чарльзу, если тот не сможет проникнуть в него до уничтожения Церебро, если что-то пойдет не так… Кровь всех мутантов мира будет на руках Эрика, и никакие благие намерения не оправдают его. Сможет ли его мать жить дальше, зная, что сын пошел на убийство тысяч человек ради ее спасения?

Она не узнает… Никогда. Эрик возьмет с Шоу клятву, заставит его…

Как Чарльз живет с этим столько лет?.. Как может дышать, зная, что из-за него погибло столько людей…

Эрик так и засыпает, задаваясь этими вопросами.

На следующий день он завтракает с другими жителями пансионата в столовой. Никто не отзывается плохо о Шоу. Он тот, кто постоянно проверяет, все ли в порядке в этом заведении, кто держит здесь круглосуточную охрану и организовывает выезды в город для подопечных, кто еще в состоянии воспринимать действительность адекватно.

— Да-а-а… Шоу… Был такой. Мы учились в одном классе. Он был славным малым… — старикашка в очках задумчиво ломает печенье в руках. Эрик понимает, что тут ловить нечего.

— Мистер Шоу один из тех, кто жертвует деньги на этот пансионат. Он всегда такой обходительный и милый с нами, — медсестра с кукольным личиком глупо хлопает ресницами и хихикает. Эрик понимает, что его сейчас стошнит. Кто-то считает Шоу милым? Ей явно стоит быть среди пациентов этого места.

— Какой-то хер в пиджаке. Я не знаю. Мне плевать. Отец отправил меня сюда, потому что дома я ему надоел. А ты чо тут забыл? — парень без рук скептически смотрит на Эрика, задрав бровь.

— У меня шизофрения, и я вижу глюки, будто какой-то психопат с манией величия хочет убить всех мутантов на Земле, — Эрик кривит губы. Лучшая ложь — это правда.

— Ха. Нехило тебя вставляет. На чем ты сидишь, шизик? Достанешь мне своих таблеток? Эй, куда ты? Вот говнюк…

Эрик подходит еще к нескольким адекватным на вид людям, спрашивает у персонала, заигрывая с парой молодых сиделок. Но никто не подозревает, что в подвале здания тюремные камеры и еще бог знает что, а Шоу — самый опасный в мире ублюдок.

Он видит Мойру за завтраком, но та уезжает от него слишком стремительно, чтобы намек был непонятен.

Шоу здесь нет сегодня, и Эрик просто слоняется по зданию. Он хочет выйти через главные двери, но охранник, сидящий у входа, останавливает его.

— Куда рванул, Леншерр? Топай-ка обратно на свой этаж.

Эрик хочет поспорить, но только буркает что-то в ответ и убирается восвояси. У каждого выхода сидит кто-то на посту, и становится ясно: даже на территорию ему не выбраться.

Он плавит решетки у себя на окне, думая сделать что-то вроде лестницы, когда динамик радиоприемника оживает над экраном. Матери нет дома: она ушла в магазин в сопровождении одного из людей Шоу.

— Далеко собрался, Леншерр? Думаешь, если твоей матушки нет в пределах видимости, тебе все можно? Жаль, Шоу выкинул наш подарок. Он бы напоминал тебе о правилах поведения получше.

Эрик в бешенстве бьет ладонью по стене рядом с экраном телевизора.

— Однажды я доберусь до тебя, Страйкер! И тебе это не понравится, клянусь.

— Жду не дождусь нашей встречи, урод. Знал бы ты, сколько подобных тебе выродков я самолично выпотрошил на своем веку… — из динамика слышится хриплый смех, и у Эрика белеют губы от злости при воспоминании о девушке-невидимке. Он почти готов выкрикнуть, что знает, и еле сдерживается в самый последний момент.

Ведь никто не в курсе, что он был тогда в парке. Чарльз не дал ему выбраться на тропинку…

Он чуть не выдал их… А ведь даже суток не прошло с их разговора с Чарльзом.

— Пошел нахер, ублюдок.

Он возвращает на место решетки и выходит из комнаты, слушая, как ему в спину несется чужой смех. Руки трясутся, и металл вокруг гудит вместе с нервами Эрика.

«Успокой свой разум, Эрик. Не надо».

Чарльз внезапен, и Эрик дергается на полпути, чуть не сбивая бабку с ходунками. Он извиняется и садится в кресло в самом углу коридора: здесь тихо, и за цветочной кадкой его не видно медперсоналу.

«Ты не рискуешь быть замеченным, когда мы разговариваем так?»

«Я скоро буду в пансионате. Заеду к тебе».

«Стой, я думал мы поговорим!»

Но Чарльз пропадает так же внезапно, как появился.

После обеда Эрик уже не ждет, что тот появится, но, в конце концов, дверь его комнаты распахивается, и Мойра вкатывает коляску внутрь.

То, что перед ним Чарльз, Эрик понимает сразу. У Мойры брови все время сведенные, серьезные, губы поджимаются в болезненной гримасе, а взгляд колючий и холодный. Разум Чарльза меняет ее мимику, делая лицо женщины приветливей. Без этих напряженных морщин и с легкой улыбкой на губах.

— Здравствуй, Эрик. Я могу войти?

— Как будто я могу запретить.

По крайней мере, Чарльзу не нужен стул или кресло, которого все равно нет в этой комнате. И Эрик остается сидеть на кровати со скрещенными ногами. Он весь во внимании, будто прибыл сюда только для того, чтобы узнать, что скажет ему Чарльз-Мойра.

— Как твои дела? — Чарльз явно не знает, с чего начать разговор, но что-то нужно сказать. Почему-то он не пользуется телепатией.

Эрик хмурится в ответ.

— Как у эмбриона с трисомией в тринадцатой паре хромосом*.

Чарльз выглядит сбитым с толку.

— Что?

Черт. Иногда трудно забыть, что не у всех людей есть высшее образование по генетике, чтобы понимать шутки заучек.

— Забудь. Неважно. Это мутация в генах, которая приводит к гибели плода. В общем, незавидная участь, — Эрик криво улыбается.

— Ладно, как скажешь, — он нервно ерзает в кресле. — У тебя наверняка есть вопросы после разговора с Шоу. Я готов ответить на них. Я… Если честно, я никогда не разговаривал с другим мутантом вот так.

Эрик не знает, что на это сказать. Он бы ответил: «Я тоже». Но это уже не так. Ведь после проявления дара он успел лицезреть кучку выживших мутантов. Кстати, о них.

— Шоу сказал, что ты хорошо находишь мутантов. Ты знаешь, что случилось с Людьми Икс?

— О, м… Я не в курсе, честно говоря. Я нахожу мутантов, когда они впервые обретают свою силу. Обычно это сопровождается сильным псионическим излучением: меняется весь организм, начиная с молекулярного уровня и заканчивая поведением. Мозг перестраивается, и я могу уловить это изменение. Как свет звезды на небе. Потом след затухает постепенно, через дни или недели использования силы. А если кто-то рождается с явной мутацией — обычно касающейся внешности, — то я не могу их отследить, — он держит ладони на коленях, а спину прямо, как будто прилежный ученик, рассказывающий выученный урок.

— Это то, что Шоу хочет исправить с моей помощью в том числе? — Эрик выглядит подавленным, и Чарльз опускает голову.

— Да, и это тоже, — он молчит и потом решает снова вернуться к более нейтральной теме: — Я не чувствовал в том месте никого, кроме тебя. Некоторым мутантам удается сбежать от людей Шоу. Если они прячутся слишком долго, то я могу вовсе потерять их след, как только их организм адаптируется к мутациям. Видимо, Люди Икс одни из таких. Из тех, кто смог прятаться так долго, что я потерял их телепатически, а люди Шоу не смогли отыскать. К сожалению, такие мутанты попадают в списки обычных преступников, и их находит полиция…

— Ясно.

То есть шансов скрыться у мутантов практически нет. Если не телепат, то полиция отыщет беглецов, и дальше они отправятся в лапы Шоу.

Чарльз бросает на него опасливый взгляд, будто боится, что Эрик вдруг решит совершить какую-то глупость. Он нервно кусает губу, но Эрик дает ему возможность самому задать вопрос.

— Ты осуждаешь меня, верно?

Эрик удивлен и немного обескуражен вопросом в лоб. Он и сам не уверен в своих чувствах, поэтому он хмурится так сильно, что между его бровями залегает складка.