Нет вестей с небес (СИ)

Они вышли на дорогу. В обе стороны — грунтовая лента, вязнущая в собственной грязи кривыми направлениями. Нет пути, и свету некуда идти.

Начинался мировой потоп, с каждого мясистого листа стекало по водопаду. Ни единого огня не попадалось на глаза, ни единого человека, точно остров заснул, как страшный архаический монстр — вот и гребень его торчал посреди — эти проклятые горы, которые желали отнять Дейзи.

Герк потерянным взглядом осмотрелся, словно ища что-то, зубы его стучали то ли от холода, то ли… Жутко делалось от этой беспомощности матерого контрабандиста. Но он всегда спасал себя, привык полагаться на себя, на свою удачу. Но что-то треснуло, перевернулось, и не стало их удачи, будто отнял кто.

Ткацкий станок нити красным окрашивал, нити вились и рвались, путались и бились, а станок все вытягивал единственную, последнюю. И нить Дейзи до предела натянулась над пропастью среди пламени свечи, что сквозняком задуть легко. О, хрупок человек! Разобьется — уже не собрать. Миг назад — полон сил и стремлений, а потом неподвижен настолько, что песок или воду в ладони удержать проще, чем жизнь. Человек не бамбук, бамбук все гнется: то поет, то растет, иногда засыхая. И душа стала полым бамбуком у Джейс, все быстрей и быстрее исчезали волокна, только ветер в ней выл. И эта паутина неба, а сквозь облака проступал каменный черный город, тучи придавили остров.

Но все же сквозь обкрадывающий слух рокот дождя донесся и иной звук.

— Машина! — шевелились губы контрабандиста. Пока Джейс идолом стояла, Герк вылетел на дорогу, заслышав гул автомобиля. Его не интересовало в тот миг, пираты это или местные, он был готов любого остановить. Вскоре на дороге показался джип. Как увидел, что за рулем местные, заорал не своим охрипшим голосом:

— Стой, падла, стой!!! Убью! Стой!

Мужчина порывом распахнул дверь, практически вышвыривая водителя:

— Из машины! Вперед из машины! — Герк чрезмерно размахивал руками, глаза его все лезли из орбит, до неузнаваемости искривлялось лицо. — Джейс, так, держи ее, чтобы… чтобы шея не двигалась.

Перепуганная девушка только нетвердо кивала, закусывая до крови губы, чтобы не закричать, мир вокруг поглощал хаос. Она не двигалась, держа Дейзи, которая уже впала в забытье и становилось страшно каждый миг, что они не успеют, что она умрет. И как к последней надежде они неслись к Доктору Э., рассчитывая, что он сумеет сотворить чудо, ведь столько раз помогал. Джейс ощущала, что следит за тем, чтобы Дейзи лежала неподвижно на спине, но на самом деле страшно не может удержать жизнь в этом молодом еще теле.

Время минуло немало, дорога медленно ползла под колеса машин. Джейс извернулась, чтобы как-то и Дейзи не тревожить, и держать ее при этом. Неподвижность гарантировать не удавалось при каждом подпрыгивании автомобиля на ухабе, при каждом завязании в грязи грунтовки.

Но вот и дождь прекратился, внезапно, незаметно. То ли долго ехали, то ли природа так насмехалась над суетливыми людьми. И остров скалился сотнями отвратительных ухмылок: летали орлы и насмехались, стряхивали цветы крупные капли и цветением насмехались, орали в ветвях мартышки и громче всех насмехались.

Но джип упрямо летел в гору по дикому склону, там, где машины не могли ездить, а Герк, не задумываясь, отыскал путь к горе, прямо наверх. Еще немного. Всего несколько шагов. Если у доктора снова ошивались пираты, Герк мог порвать их голыми руками, зубами. Лишь бы этот полоумный старикан спас Дейзи, лишь бы этот волшебный целитель помог.

Джейс отчаянно заколотила обоими руками в белую дверь, пока Герк нес от машины Дейзи, глаза мужчины, этого вечно веселого Герка, выражали ужас, грань сумасшествия.

— Док! Откройте! Откройте! — кричала, стонала, молила Джейс, прижимаясь к двери. Казалось, прошла целая вечность, пока из оранжереи вышел ничего не понимавший док.

— Док! Ты спасешь ее?! — застыла Джейс. Казалось, никогда еще не глядел так человек на человека, с такой пронзительной мольбой, таким благоговением, как на последнюю надежду, будто от решения и воли старика зависела не судьба одной женщины, а начало или предотвращение едва не начавшегося мирового потопа.

Доктор Э. стряхнул с себя какой-то сон наяву, он вдруг узнал блондинку, бросился к джипу помогать Герку. Носилок у него тоже не оказалось, он был химиком, а не хирургом, хотя приходилось иногда. И на это «иногда» уповали теперь скитальцы.

— Летать, — только почудилось, что сорвалось с его губ.

Отец погибшей девочки, девочки, что выпала из окна и сломала шею. Джейс окаменела на какое-то мгновение, мир искажался, ей уже чудилось в каждом слове больше, чем существует, тайного злого умысла, не смысла.

Предчувствия… И сны. Ничего не скажут, никогда, слова наощупь искали выход из подсознания, но давили из мысли, чтоб не сводили гибкий разум с ума.

Дейзи перенесли на кухню, док немедленно смел все, что лежало на его старинном широком столе. Твердая поверхность, подходило. Наверное… Внезапно Дейзи резко вздохнула, приоткрывая глаза. Герк встрепенулся, едва не разрыдался от радости, но понял, что обманывает себя недоказанной надеждой. Он тоже глядел на Доктора Э, как на чудодея, как на спасителя. Только старик все больше сутулился, осматривая Дейзи, даже толком не прощупывая позвонки. Джейс не знала, как в таких условиях он сумеет вылечить подругу, но была уверена, что его серьезный вид — это начало лечения. Пусть только на первое время помог бы, они уж сумели бы доставить ее до катера и наконец выбраться с проклятого острова. Если бы остров отпустил их, но ведь остров принял Джейс, значит, должен был отпустить. Или принять — не значит отпустить? Вааса принял, но не отпускал, только это позволяло ему еще оставаться человеком, если бы остров исчез из него, он бы стал просто одним из пиратов.

А Дейзи проклятый остров не признал, предал. Сама природа способна на предательства. Или это… Назначение какое-то? Воля чья-то? Зачем такая воля?

Женщина обвела туманным взглядом сумрачное помещение. Сонные лучи пасмурного дня вяло проникали сквозь витражное окно, отчего света катастрофически не хватало. На полу раскололись в черепки фрагменты китайского сервиза. И книги стихов все еще лежали в беспорядке. А время ползло непозволительно медленно, все по кругу, выплавляясь в стекла часов. Стекло — тоже песок. Послышался слабый голос Дейзи, над ней тут же все наклонились, ее губы едва шевелились. Женщина неестественно спокойно прошептала:

— Тела… не чувствую тела.

Герк только впился в Доктора Эрнхардта взглядом, совершенно ненормальным, умоляющим сделать хоть что-то, совершить невозможное. Но глаза доктора скрывала тень, он стоял, сцепив руки, а взгляд был слишком ясным и колким, и скулы выделялись острыми гранями, как два ножа.

Комментарий к 114. В мгновение ока Автор сидит в легком ужасе от собственной жестокости... Автор правда не хотел. Я тут не демиург и могу не больше Джейс.

====== 115. Нет средства согреться ======

Нет средства согреться, если вдруг остановилось сердце.

Нет средства от смерти на свете.

© Би-2 и Диана Арбенина «Из-за меня»

Дейзи же посмотрела на Джейс, кривила губы, силясь что-то произнести, Джейс немедленно придвинулась как можно ближе, хотя ноги подкашивались, но она не могла позволить себе упустить хоть слово. Казалось, будто в уста Дейзи теперь вложены великие истины, но женщина только ускользающим осенним ветром произнесла почти беззвучно:

— Убей меня.

— Нет! — Джейс отпрянула, ее сознание прорезало немедленно лицо Оливера, его голос, такой же прерывистый. Она пыталась спасти, каждый раз пыталась спасти, а приходилось только прекращать страдания. Чудовище, чудовище, что не в силах защитить жизнь, что создано лишь ради разрушений.

Герк стоял молча, стиснув кулаки, и казалось, будто его энтузиазм, его слепая вера в чудо стремительно испарялась. Он то пытался не глядеть вовсе на Дейзи, то, наоборот, рассматривал ее лицо, надеясь сохранить его хотя бы в памяти, сам не зная, кем для него стала эта женщина, которая так недавно дарила ему свои ласки, а теперь лежала, точно выброшенный на берег израненный дельфин, отчаянно взывая к столбеневшей Джейс: