Нет вестей с небес (СИ)

Страшная мысль сразила наповал, но подбросила, возвращая к реальности, заставляя обоих спускаться вниз. Твердые камни превращались в болото. И Герк все кричал, бормотал, выл. Герк. Этот вечно веселый Герк, который уже успел порадоваться, что они так ловко спаслись, уже поднял общий боевой дух. Теперь это воплощение оптимизма озиралось вокруг полными ужаса глазам, скользя по скалам, обдирая колени, падая, спускаясь на уступ к Дейзи. Руки его дрожали. И Джейс обескураживал уже не факт падения подруги, а эта совершенная беспомощность неукротимого контрабандиста, его паническая растерянность.

Джейс не помнила, как спускалась вниз, как сама не сверзилась, хотя ноги съезжали, соскальзывали вдоль шершавых мшистых камей. Но тело собственное не ощущалось.

Тут же ее тряс за плечи Герк, когда она опустилась рядом с Дейзи на колени, а руки бессильно повисли плетьми, не знавшие, что делать.

— Она жива! — кричал контрабандист, давясь своим звучным голосом.

Джейс смотрела на положение, в котором лежало тело упавшей с обрыва. Спортсменка практически не знала, как оказывать помощь, но инстинктивно потянулась, почти не касаясь, осматривая Дейзи. Руки и ноги не сломаны, а вот голова… Лежала как-то пугающе набок. И грубые пальцы снайпера лишь слегка дотронулись до шеи. Джейс похолодела, натыкаясь на твердые выступающие мелкие кости. Не бывает так! Не бывает обычно, в единственном случае… И снова приходилось говорить, и снова голос был твердым и без лишних эмоций, хоть срывался, перебитый на витражные осколки, что без света неопрятны и темны:

— Герк… у нее… сломана шея.

— Что?! Нет! Ты, ты ошиблась, — поспешил проверить укротитель мартышек, облизывая судорожно спекшиеся губы. — Ты… Дейзи…

Затем Герк удостоверился в словах спутницы, и тут же вскочил, беспорядочно заметавшись по уступу, твердя, как заклинание, как безумную молитву:

— Эрнхардт! Доктор Эрнхардт! Быстрее! Быстрее к нему! К нему! Он все исправит! Он поможет!

Джейс тоже захватила эта мантра, эта слепая вера в последнюю надежду, точно выживавший из ума химик превратился для них обоих в единственного спасителя, самого сильного волшебника, чудодея.

— Ничего, может, не сломана, ничего, мы же дураки с тобой, Джейс. Что мы понимаем, Дейзи! Открой глаза! — Герк уже ломал ветку ветки подвернувшегося куста, видел, что одна не подходит, другая, остервенело кидал их в пропасть, сдирая руки, ломал другие.

Джейс не успевала даже ничего предпринять, только следила за Герком, потом выполняла его указания, когда он пытался, вспоминая все, что знал о полевой медицине, зафиксировать шею пострадавшей с помощью палок и валиков, вываливая неэкономно и бездумно все содержимое походной аптечки — единственного, что у них осталось из полезных вещей, не считая фонарика. Джейс видела все четко, слишком здраво. Она видела, что они близки к тому, чтобы потерять в суматохе драгоценные антисептики, поэтому украдкой торопливо складывала их обратно, пока Герк путался в бинтах. Джейс видела, что у них не получается нормально оказать хотя бы первую помощь, потому что основное правило при таких травмах — неподвижность. Как всегда… Зафиксируйте в неподвижном положении и ждите помощи…

Все инструкции для рядовых смертных заканчивались только так. А что делать, когда помощи ждать неоткуда?! В пропасть головой? На миг такая мысль мелькнула от нового потрясения, стоило только покоситься на изрезанное дождевыми каплями пространство, зелено-желтой панорамой расстилавшееся у подножья. Нет, нельзя. В пропасть нельзя, это как побег, подлый побег. А Дейзи не предала, не сбежала. Дейзи, неутомимая Дейзи. Скорее к доктору Э, к этому волшебнику.

— Чудо! Ну, сотвори же ты чудо! Хотя бы одно! Неужели мы не заслужили? — тихо твердил Герк сквозь зубы. Его губы исказились не улыбкой, а гримасой. И как похожи маски паники и смеха. Лишь в глазах выражение разное.

Неподвижность не удавалось обеспечить, им еще предстояло поднять Дейзи наверх, хотя они сами не очень представляли, как выбираться обратно на тропу. Вниз никакого пути не было. И казалось, что каждым неверным движением они ее все больше убивают.

— Следи, чтобы дышала! Нам повезло, да, повезло, она дышит, — бормотал Герк, пытаясь соорудить носилки, понимая тут же, что на уступе они не помогут.

Дыхание, дыхание… Следи за дыханием. Будто она могла удержать, если бы прервалось. Зачем эти руки, если они не сумели поймать над пропастью? Уже слишком поздно. Вся надежда на доктора Э. Да, он поможет, он ведь волшебник. Чудо… Они просили чуда у всего мироздания. Неужели так сложно? Всего одно! И каждому. Каждый просит, вот и не случаются, не хватает на всех. Бывают ли вообще чудеса или это только жестокий миф сумасшедших?

Дейзи пришлось переносить, как получалось вдвоем. Джейс страховала, чтобы они все трое не упали обратно на уступ, а дождь все не прекращался, точно кара небес, все смывал и смывал землю, точно наставал второй великий потоп за грехи человеческие. Все верно, этот остров заслужил потопа, а иной мир, может, и в сотни раз больше. Только нет того, кто построит корабль. Дождевые хлысты секли кожу, вырывая дыхание.

Паника сменялась целеустремленностью, когда они лезли упрямо по валунам и скалам, которые, казалось, обмазали растопленным жиром.

Дейзи… Неподвижная, с растрепанными волосами и мученически выгнутыми тонкими губами, она казалась раненым ангелом, который не понимает, за что ему причинили боль. Она хотела жить. И верилось, что ее воля к жизни, старания друзей все-таки смогут совершить чудо.

Глаза Герка лихорадочно горели, он беспрестанно что-то бормотал, торопился, из карманов у него падал какой-то хлам вроде пачки сигарет, но он ничуть не замечал. Джейс могла поспорить, что контрабандист в данной ситуации не заметил бы и утерю алмазов. Кому нужны эти равнодушные холодные камни, когда каждый миг был на счету?

Стремление вперед рвало изнуренные тела, вытягивало связки, но ощущения притуплялись, существовала теперь только Дейзи, миссия ее спасти.

И Джейс ощущала на своих пальцах сначала это ускользание неугомонной Дейзи, ее исчезновение, падение, ощущала, как вырывал ветер, как не удавалось вытянуть руки на несколько сантиметров дальше. Побоялась? Побоялась двинуться дальше, потому что сама не желала падать? О себе посмела подумать?

«Распните меня за это», — только с невероятной горечью пронзали собственные мысли тремя мирами на четыре стороны света, когда стертые подушечки пальцев хранили к тому же прикосновение к коже сломанной шеи.

Как определить наощупь, насколько реально выжить? Джейс не знала, безустанно следила то за дорогой вдоль тропы, то за изменением выражения лица Дейзи, цвета ее кожи, пытаясь уловить, дышит ли она. Несли на сцепленных руках, но Герк чувствовал, что после всего пережитого его вторая спутница едва держится. Ситуация складывалась отчаянная. Еще каждый миг прислушивались, ожидая, что воздух прорежут выстрелы врагов. Дождь мешал различать звуки. И Джейс не знала, дышит ли еще Дейзи, она не открывала глаза, они не знали, как привести ее в сознание и необходимо ли. И они оба ощущали, что несут пострадавшую совершенно неверно, но горы не позволяли как-то иначе. А еще накануне они все бежали через горы, бодро, сосредоточенно. Еще полчаса назад Дейзи отважно палила из пистолета-пулемета. Еще раньше она в одиночку сбежала с южного острова, переплыв широченный залив. Дейзи! Дейзи!

Не верилось, что ныне она лежала затихшая и совершенно беспомощная.

«Все из-за того выстрела! Все из-за меня!» — люто ненавидела себя Джейс, осознавая, что у них был шанс скрыться незаметно. Она хотела уничтожить себя. Враг, месть… Все это ушло куда-то на второй план. Может, и прав был Ваас насчет бессмысленного повторения действий. Она каждый раз надеялась на чудо, а попадала под действие злого рока. За что? С какой целью?

Дождь все не унимался, они наконец нашли тропу и уже пускались вниз, понимая, что враги, скорее всего, потеряли к ним интерес, ведь только в случае крайней необходимости кто-то пойдет в горы в непогоду. Повезло, что гроза не началась. Но о везении уже говорить не мог даже Герк.