Двадцать один год (СИ)

- Не кричи на мою жену, - спокойно осадил его Джеймс. – Она тут не при чем. А в задумке с Азкабаном я помогу тебе, если что.

Сириус вроде притих, но потом Лили заметила, с какой горечью он смотрит на Джеймса, уложившего Гарри к себе на колени и наколдовывавшего сыну воздушных лошадей.

К ночи дом наконец был худо-бедно оборудован и окружен защитными чарами. Лили уложила сына спать и приготовила постель себе. Джеймс, накинув мантию-невидимку, ушел вместе с Сириусом: он все же не мог себе позволить вовсе отойти от дел Ордена, хотя Лили и сомневалась, чтобы Грюм одобрил такие выходки.

В марте по всем комнатам пришлось разостлать половики: Гарри начал ползать. Глядя, как ребенок, лежа на животе, перебирает ручками и ножками, словно плывет по морю, Джеймс затеял игру: он ложился рядом с сыном и подражал его движениям. Лили корчилась от смеха, глядя на них, но не забывала убирать с ходу все, что могло быть опасным для Гарри. Она иногда жалела, что Гайю пришлось отправить к Доркас: таскать кошку за собой не было никакой возможности, а Медоуз была знатной кошатницей.

Навещали их за все время только Сириус и Грюм, они же передавали письма и газеты. От новостей становилось страшно. Крауч еще сохранял позиции, и это было, кажется, единственным, что сдерживало натиск Пожирателей – иначе они уже захватили бы власть. Орден нес новые потери: погиб Эдгар Боунс со всей семьей.

- Дамблдор предупреждал, что среди нас предатель, но я не могу его вычислить, - Грюм с досадой разводил руками. – А ведь пора. Чувствую, эта падаль нам еще навредит…

Однажды утром, когда лил такой дождь, что Лили боялась, как бы не протекла крыша, в дом заявился Сириус, почему-то запыхавшийся и с кругами под глазами. Он распахнул куртку, и на ковер, наколдованный для Гарри, спрыгнула сердитая Гайя и принялась обнюхивать новое место. Как все кошки, она привязывалась к дому, а не к людям, поэтому к бывшим хозяевам не подошла.

- Что с Доркас? – спросила Лили, пока Джеймс ловил кошку и пытался погладить.

- Погибла, - сухо бросил Сириус и упал на стол. – Ради всего святого, дайте огневиски.

Джеймс выпустил кошку и кинулся в соседнюю комнату, где хранились припасы и спиртное. Лили опустилась перед стулом на пол:

- Как это случилось?

Блэк дождался, пока Джеймс принесет ему рюмку.

- Мы не говорили даже вам, держали это в секрете. На Безносого готовилось покушение. Только его смерть может остановить то, что сейчас творится. Грюм отобрал самых опытных из нас… И провал!

Он рыкнул от ярости. Джеймс насупился:

- А меня что не взяли?

- У тебя же семья, - Сириус дернул плечами. – Ну так вот, все сорвалось. Доркас Безносый убил лично. Грюм прикрыл нас с Гестией, но сам был тяжело ранен. Что теперь будет – не знаю.

Лили горько вздохнула. Почему-то в будущее ей было смотреть не страшно: ей казалось, что все каким-то чудом наладится – но смерть Доркас отозвалась болью в сердце. Эта женщина не только научила её сражаться, но и помогла примириться с незримым присутствием в жизни нелепой и неуместной любви Северуса.

Гарри, уже давно из угла наблюдавший за Гайей, пополз к ней, и Лили поспешила подхватить сына на руки: знакомиться с кошачьими когтями ему было определенно рано.

В апреле и «белый шиповник» пришлось покинуть. Лили, в принципе, не была против: удобств там не было предусмотрено, и жить с маленьким ребенком оказалось сущим мучением. К тому же с каждым днем ей сильнее казалось, что в изоляции, не видя никого, кроме семьи, Сириуса и Грюма, она скоро сойдет с ума. Необыкновенно хотелось просто пройтись по лондонским улицам, посидеть в «Дырявом котле» с Мери, Алисой и Марлин… Ах да, с Марлин уже не получится. Или хоть явиться в штаб-квартиру и сварить пару зелий – все лучше, чем день за днем видеть перед собой только заросли шиповника и буки.

Новый дом, увы, оказался немногим лучше. Деревянная хижина снова стояла в уединенном месте, воду приходилось носить из колодца, а пружины единственной кровати скрипели вопреки всем заклинаниям и попытке их смазать. Правда, Гайе здесь понравилось: в доме оказалось полно мышей. Джеймс от природы был неприхотлив, а для Гарри Лили делала все чтобы тот не жаловался. Но ей самой было снова до слез одиноко, когда вечерами Джеймс уходил, прихватив мантию-невидимку, а она оставалась со спящим сыном, кошкой и свечой. В доме был шкафчик с книгами, довольно заплесневелыми, с отваливающимися корешками – только они и спасали.

Вот уже год, как нет Марлин… Как же грустно без нее, как пусто. Если бы её можно было сюда позвать, уж они бы поболтали. Может, перемыли бы знакомым косточки, а может, начали фантазировать, как в детстве. Лили показала бы ей Гарри, и Марлин наверняка стала бы представлять, как им он вырастет.

А каким он будет? Уже сейчас в пухлом личике явственно проступали черты Джеймса, но глаза оставались ярко-зелеными и того же разреза, что у Лили, что у её отца. Он быстро развивался, был непоседлив и любознателен, но не капризен. Он часто улыбался и с удовольствием гулил. Сейчас ему, в сущности, так мало надо: чистые подгузники и ползунки, регулярное питание, кормление и мамины руки. Папины фокусы и кошка, за которой можно бегать – приятные дополнения. Но совсем скоро его понадобиться не только растить, но и воспитывать. В его головку и сердечко надо будет что-то вложить, надо, чтобы он рос не только умным, но и добрым, и честным, и смелым. Чтобы жил достойно, делясь последним куском хлеба, а не вырывая последнее у других. И как научить его видеть ценность каждого, быть снисходительным к каждому, понимать каждого? Сможет ли Лили всегда помнить, что сама не безгрешна, и не осуждать безоговорочно за ошибки, а объяснять их и направлять?

А как быть, если её сын с кем-то поссорится? Как разобраться, кто прав? Вот он поедет в Хогвартс – а если он там свяжется с дурной компанией, или с учителями отношении не сложатся? Лили усмехнулась ,вспоминая школьные годы. В этом отношении можно волноваться разве что за ЗоТИ. Макгонагалл, Спраут, Флитвик, Слизнорт – люди, с которыми она не побоится оставить ребенка. А дружить он будет, наверное, с сыном Алисы. Ну да, когда прятаться больше не придется, они непременно будут ходить друг к другу в гости…

И тут постучали в дверь. Лили вскочила, вскинув палочку, но снаружи раздался негромкий спокойный голос:

- Не бойтесь, откройте, это я.

Она узнала Дамблдора. Быстро подбежала, открыла дверь. Директор вошел в комнату, откинув капюшон плаща.

- Здравствуйте, миссис Поттер, надеюсь, я вас не разбудил? Как маленький Гарри? – он склонился над кроваткой. – Здравствуйте, молодой человек.

Ребенок посапывал, игнорируя старика. Дамблдор улыбнулся и снова повернулся к Лили.

- А где ваш муж?

Лили неожиданно покраснела.

- Он отлучился по делам Ордена.

-Хорошо, я подожду, если вы не против. Мне нужно поговорить с вами обоими. Кстати, миссис Поттер, вы можете лечь. Я послежу за Гарри.

Но у Лили так забилось сердце от волнения, что спать – последнее, чего ей хотелось.

- Плохие новости, да?

- Вы слишком привыкли к плохим новостям, миссис Поттер. Нет, на сей раз новости хорошие.

Но Лили почему-то уже не верилось. Она пододвинула стул к кроватке рядом, села и, сцепив пальцы в замок, стала ждать.

Джеймс явился около полуночи. К тому времени Лили вскипятила чайник, и теперь они пили чай с кексами. Джеймса, кажется, ночной визит директора озадачил и несколько пристыдил.

- Здравствуйте… А меня вот… На задание вызывали.

- Я так и понял, - Дамблдор опустил веки. – Я поговорю с Аластором. Совмещать работу в Ордене и защиту семьи для вас, мистер Поттер, думаю, довольно затруднительно.

Вот теперь Джеймс в самом деле покраснел. Повертев палочку в руках, он присел на подоконник. Директор улыбнулся:

- Мне надо поговорить с вами по поводу защиты для Гарри. Мне кажется, вас давно утомила необходимость перемещаться с место на место вместе с маленьким ребенком. Так что я нашел для вас несколько другой вариант.