The Beginning of the End (СИ)

- И все жрецы господина Имхотепа тоже были казнены. Их бальзамировали заживо, и теперь они не попадут на поля Иалу, как погребенные по священным законам, а будут вечно страдать, как и… как и твой брат, господин, - договорил Нахт совсем упавшим голосом.

На нем лица не было, и, окончив рассказ, он молча смотрел на Синухета, ожидая каких-нибудь спасительных слов. Как будто это не Синухетова брата подвергли такой чудовищной участи…

- Что нам теперь делать, господин?

Несколько мгновений Синухет сидел, глядя в одну точку. Потом плеснул себе вина в чашу, пролив часть; и выпил залпом. Вино закапало с его подбородка.

Потом Синухет посмотрел на слугу и сказал:

- Я очень доволен тобой, Нахт.

Он положил руку на плечо Нахта и сжал его так, что тот скрипнул зубами от боли.

- Я очень доволен, - повторил Синухет так, точно не вполне понимал, кому и что говорит; потом господин дома встал на ноги. Двигался он нетвердо, точно опьянел от одной чаши.

- Все будет хорошо, поверь мне, - произнес он.

Нахт подумал, что это самые странные слова, которые ему доводилось слышать в жизни; но, не смея спорить, он склонился перед господином. По крайней мере, брат казненного жреца принял столь страшное известие значительно бодрее, чем можно было ожидать…

А может, Синухет повредился в уме?.. Слуга проследил, как господин, неверно ступая, направился наверх в комнаты, что-то бормоча себе под нос.

- Так вот что это значит! Вот что значит! - повторял Синухет, поднимаясь по лестнице к жене. Он был как в бреду. - Имхотеп, мой единственный брат, лучший и умнейший из всех… вот что ты сделал!..

Он знал из рассказа своего посланника, что Имхотеп казнен, но не мертв. Это никак не укладывалось в голове. Имхотепа заживо съели скарабеи, но это не убило его плоть, а обессмертило!

Остановившись посреди лестницы, Синухет схватил себя за волосы. Ему показалось, что они стоят дыбом. Он мог бы сейчас оступиться и покатиться вниз, упав к ногам Нахта со сломанной шеей…

“Я бы не вынес этого, если бы не знал, что это кончится - и как кончится”, - подумал египтянин. На глазах его появились слезы боли за брата. Он ощутил сильнейшую потребность все расказать жене, своей единственной утешительнице в такой беде.

Небет-Нун спала, но проснулась и приподнялась, как только супруг вошел. Она все поняла еще прежде, чем он заговорил.

- Брат мой, - прошептала его золотоволосая жена-чужеземка, раскрывая ему объятия.

Синухет опустился на ее постель и зарыдал, крепко обняв свою Небет-Нун; горько, со всхлипами, как мальчик. Как недавно плакал на плече отца Амон-Аха, его взрослый сын…

- Имхотеп казнен за убийство фараона, он убил его вдвоем с царской наложницей… Имхотеп приговорен вечно страдать, и сделаться угрозой для всех живых, - выдавил Синухет, когда смог говорить. - Вечно страдать, умирать и не умереть! Какое преступление может заслуживать такой кары?..

- Никакое, - серьезно ответила Белла.

Она обхватила лицо мужа ладонями и заставила посмотреть на себя. Она тоже плакала, но ей было чем утешить его!

- Твой брат будет жить снова, он будет человеком… слышишь? Я тому доказательство! Я клянусь тебе в этом!

- И эта женщина… наложница фараона? Это она его жена в твоем времени? - спросил Синухет с почти детской надеждой.

Белла кивнула.

- По-видимому, она. Меила Наис, - произнесла она имя, прозвучавшее на древнеегипетском так чуждо.

Синухет опустил голову. Провел рукой по простыне, собирая ее в кулак.

- Я верю тебе, - тихо сказал он. - Но мне это очень трудно…

Египтянин посмотрел на супругу, и Белла увидела, чего ему стоит держаться. Она быстро накрыла своей рукой его сжатую в кулак руку.

- Любимый, нам нужно поспешить. Нам нужно бежать!

Синухет смотрел на нее так, точно не понимал, о чем она говорит. Смерть брата настолько потрясла его, что египтянин напрочь забыл об опасности и об их планах.

- Что? - переспросил он. - Куда бежать?..

Белла вновь быстро, точно обрисовала мужу их положение, напомнив о самом главном.

- И если все удастся, для нас это время пролетит как один миг! - воскликнула она, когда глаза Синухета вновь прояснились. - Ты увидишь брата живым и счастливым и увидишь такую жизнь, какой и вообразить себе не мог!

Синухет еще несколько мгновений не отвечал; потом кивнул и быстро встал. - Ты права, нам нельзя терять времени, - сказал египтянин. - Позови Уаджет и складывайте вещи. Дети пусть еще поспят. Я сейчас подниму остальных.

Несмотря на собственные страхи, Белла понимала, что должна заставлять Синухета и себя двигаться, действовать. Это единственный способ не потерять рассудок в такую минуту. Она тоже понятия не имела до этой ночи, какой кошмар приключился с Сети Амиром на самом деле.

Спустя два часа все были готовы. Неферу плакала от страха - она была беременна вторым ребенком; и остальные были очень напуганы, несмотря на то, что о способе казни Имхотепа и последствиях этого Синухет и Белла никому в доме не сказали.

Белла нежно разбудила сына и дочь - семилетнего “Чарльза” и трехлетнюю крошку “Эдвину”. Скоро она будет так звать их постоянно. Как же хорошо, что эти дети еще малы! И как хорошо, что Шеритра достаточно большая, чтобы обходиться без няни!

Волнение англичанки из-за усталости притупилось, но один страх сидел как иголка в мозгу. Ее старший сын был сейчас в Уасете, в школе! И хотя они договаривались с Перхором, что в случае опасности жрецы выведут мальчика, успеют ли они это сделать сейчас?..

Огромным усилием Белла заставила себя сосредоточиться на сборах и перепроверить все мысленно. Она заранее сшила для своей семьи одежду, в которую они облачатся, попав в современность, - это были обыкновенные египетские штаны и рубахи для мужа и сыновей и такие же бесформенные платья для нее и дочки. Она надеялась, что на старинную модель сандалий никто не обратит внимания.

Они брали с собой еду и драгоценности. Все драгоценности, принадлежавшие Синухету, Белле и детям. Белла даже надеялась, что, попав в ее время, их золотые и серебряные вещи сразу же состарятся на несколько тысяч лет, и это намного увеличит их стоимость…

Перед тем, как навсегда покинуть дом, Синухет поговорил со слугами. Слуги должны были остаться в ожидании молодого господина - едва ли гнев Рамсеса, сына Сети, коснется маленьких людей.

Кифи и ее дочерям предстояло отправиться в Буто утром, после отъезда Синухета. Словно наконец поняв, что больше никогда не увидит доброго хозяина, располневшая и утратившая былую легкость движений наложница горько плакала. Синухет обнял Кифи как старую подругу и расцеловал. Плотские отношения между ними прекратились уже давно, еще до его женитьбы на Белле.

Последним Синухет простился с Реннефером. И, выслушав ласковые прощальные слова, верный слуга неожиданно упал на колени.

- Господин, возьми меня с собой! Ты знаешь, что у меня нет семьи, только ты, - Реннефер сложил ладони, умоляюще глядя на Синухета. - Я не могу оставить тебя!

Синухет опешил.

- Но ведь ты не знаешь, куда мы отправляемся!

- Я знаю, - Реннефер покраснел до самой крепкой шеи и повесил голову. - Я слушал ваши разговоры, господин, я делал плохо… но я очень тревожился за тебя. Я знаю, что ты и твоя новая госпожа отправляетесь в будущее, откуда она пришла!

Он быстро встал.

- Может быть, мы все там умрем! Или умрем от этого ужасного колдовства! Но уж лучше я погибну с вами!

Синухет быстро посмотрел на Беллу; она кивнула. До сих пор супруги даже не обсуждали возможность взять с собой кого-нибудь из слуг; но Белла вспомнила, насколько Реннефер предан своему господину. И, может быть, на него повеяло ароматом далекого будущего, недоступного больше ни для кого из людей, близких Синухету.

Египтянин кивнул слуге и улыбнулся.

- Мы возьмем тебя, Реннефер! Ты не только слуга мой, но и друг!

Лицо Реннефера озарила широкая счастливая улыбка. А Белла подумала, что большая физическая сила и преданность этого человека может им не раз пригодиться… Она порадовалась, что сшила на всякий случай еще одну мужскую рубаху и пару штанов.