My December (СИ)

Во-вторых, Гарри хмуро оглянул подругу и, ничего не сказав, принялся рассерженно поедать свой завтрак, в то время, как Уизли делал вид, что находится на самом великом пире мира, и он — главный гость на нем.

Девушка бросала на них злые взгляды, бесясь по тому поводу, что у нее есть проблемы посерьезнее, а они здесь театр двух актеров устроили. Наконец она не выдержала и, обозленная трудностями, прошипела:

— Ну и?..

Гермионе показалось, что она прошипела. На деле же девушка чуть ли не проорала эти слова на весь зал.

Пару учеников обернулись на нее, оторвав тупые взгляды от своих тарелок, но почти сразу же продолжили свое интересное занятие.

Гарри подскочил на месте, закашлявшись. Девушка еле сдержалась, чтобы не поинтересоваться, не яблоко ли послужило причиной тяжелого дыхания и красных глаз, которые еле сдерживали слезы. Запив водой, парень с облегчением откинулся на скамейке.

Рон же решил продолжить свою игру и даже не удостоил девушку взглядом. Внезапно заинтересовавшись, о чем говорит Лаванда с каким-то третьекурсником, он чуть ли не с тарелкой пододвинулся к ним, излучая улыбку.

— Я обращаюсь к тебе, Рональд, — голосом, не позволяющим возразить, произнесла Гермиона. Испепеляюще посмотрев на друга, она нахмурила брови.

Парень, на секунду смутившись ее тембром, все же глянул в сторону Грейнджер и изрек:

— Я тебя слушаю.

— Ха! — вскрикнула она победным голосом. Гарри изумлено уставился на нее. — Это ты меня слушаешь? — Гермиона обернулась к Поттеру, изобразив удивление на лице. — Это я слушаю, что с вами, черт возьми, творится!

Брюнет хмыкнул и потянулся за стаканом с водой. Но девушка, схватив его рукой, отодвинула от парня.

— Отвечайте, — яростно обратилась она к двоим.

Ее лицо излучало сильную решимость, которая, вероятно, не имела границ из-за страха. Он-то и владел здесь всей ситуацией. Не будь его, Гермиона прекрасно поняла поведение друзей и эти глупые обиды. Но сейчас — просто была не в состоянии, так как только одна мысль заполняла ее голову — смерть, неминуемая и такая быстрая. Подумать только — в течении пары дней Драко может убить ее. В течении нескольких часов, если ему только захочется!

Гриффиндорка была невиновата, что срывалась на своих друзьях — это всего лишь психология человека. Есть проблемы — поделись с другими. Но не расскажи, а психуй и кричи на них, будто именно эти люди причастны к этому.

— А что именно ты хочешь услышать? — продолжил беседу Гарри. Он слегка возмущенно смотрел на нее, поправляя оправу очков. Похоже, “поправлять оправу очков” стало его привычкой, как у Гермионы — по утрам есть овсянку.

Что именно она хочет услышать? О-ох, лучше бы им не знать.

К примеру то, что все будет хорошо. Что никакой Волан-де-Морт не заставит Малфоя убить девушку, и при этом никто не пострадает. Но это было до боли смешным и нереальным желанием, что скручивало живот.

А если бы она не познакомилась с Драко? Вернее, не стала старостой, не поселилась бы с ним в одной башне, не ходила бы на дежурства, не целовалась бы с ним, не…

Слишком много “не”. И, быть может, если бы их не было, Гермионе не приходилось бы сейчас думать о смерти, которая в скором времени помашет ей ручкой. Потому что, раз не младший Малфой, так сам Лорд убьет ее, не моргнув. Ведь для осуществления его планов не помешает никто, особенно такие подростки, как она с Драко.

Девушке вдруг ужасно захотелось все рассказать Гарри, сидящему напротив. Он бы что-то придумал, обязательно придумал! Рассказал бы директору, помог сам бы. Ну уж точно не сидел сложа руки.

Но язык просто не поворачивался для этих дьявольских строк. Потому что Драко непременно пострадает, если задание провалится по разным причинам.

— Она и сама не знает, — буркнул в ответ Рон, спустившись со своего пьедестала.

Гермиона отстраненно покосилась в его сторону, пытаясь восстановить в своей голове прошлый разговор.

— М-м-м, — промычала она, отчаянно стараясь вспомнить их слова.

— Сказал же, — обиженно пожал плечами парень, посмотрев на друга.

— Я хотела поговорить по поводу того, что вы сегодня сверх обиженные, — заметила девушка.

Она глотнула томатного соку и покривилась — он был ее не любимым. И вообще непонятно, как стакан оказался около Гермионы.

— Это — мой, — прохладно отозвался Рон, кивнув на красноватую жидкость.

Девушка ойкнула, глянув на невкусный напиток. Перспектива пить с одной чащи вместе с парнем ей не особо приглядывалась.

— Мы не обиженные, — сказал Гарри, до этого перемешивая ложкой в пюре, делая из него желтую гущу.

— Да? И как все это понимать тогда? — поинтересовалась она, глянув на Рона.

Тот, опустив плечи, полностью утратил приобретенную на двадцать минут гордость. Теперь парень выглядел не слишком уж радостным, бросая недовольный взгляд на смеющихся сокурсников.

— Что именно?

Девушка тяжело вздохнула, обращая свое внимание на Поттера.

Он был таким ребенком, не понимая, о чем шла речь. Хотя, вероятнее всего, притворялся, что не понимает. Но все же это был так по-детски — обидой пытаться скрыть настоящие чувства. И вообще Гермиона не понимала, причем здесь брюнет. Ладно Рон — тот переживает из-за ее поцелуя с Драко, — но что из себя строил Гарри… Это оставалось загадкой.

— То, что вы пришли и даже не поздоровались со мной. А сейчас обмениваетесь взглядами и делаете меня в чем-то виноватой, — произнесла она с натяжкой, взмахнув руками. — Я и интересуюсь, как мне это понимать.

Уизли хотел что-то ответить, с грохотом поставив стакан на стол, но его оглушили хлопки и радостные вскрики с вражеского стола — облаченные в зеленый цвет, слизеринцы поднялись на ноги, махая руками кому-то входящему. Многие сидели на местах, в изумлении вертя головой.

Гермиона перевела быстрый взгляд на Драко — тот, окинув всех презрительным взором, остался восседать на лавочке, смотря, какие радостные вокруг него ученики.

Девушка глянула на дверь и все поняла после того, как они запели песню “С днем рождения тебя”, обращенную к Теодору. Он, будто владел всей школой в целом, прошел с таким видом, будто все вокруг него рабы.

Она пришла в к выводу, что он сегодня празднует знаменательную дату. Однако оставалось непонятным, почему Драко себя так вел, делая вид, что Нотт — самый большой враг по жизни.

Когда аплодисменты окончились, гриффиндорцы вернулись к своим тарелкам, что-то возмущенно бормоча.

— Показуха какая-то, — произнесла девушка, втыкая в свою кашу.

Да и правда — к чему было это пятиминутное шоу-клоунада? Показать, какие “дружные” слизеринцы? Да даже, если бы они на всю улицу закричали, что дружнее коллектива не существует, ни одна живая душа не поверила бы в это. Даже сами представители этого факультета. Так что, выступление о сплоченности было неуместным.

— Как будто кто-то относится к этому всерьез, — пробормотал Гарри, усаживающийся на лавочку.

Девушка обвела всех учеников напряженным взглядом и остановилась на Марии, стоящую около Теодора.

Гермиона топнула от досады. Она не слышала, чтобы Финч относилась к какой-то древней и аристократичной семье, однако ей удалось всего за пару недель подружиться, кажется, со всей школой. Хотя начать общаться со слизеринцами, если ты сам им не являешься, крайне трудно.

Что-то было странное в ней, в этой Марии. Казалось бы, красивая, но не первая же красавица на земле. Найдутся девушки и более привлекательнее. И пусть в ее лице, фигуре не было изъянов, идеальных людей не бывает. Хотя гриффиндорка не отказалась бы обладать такой внешней оболочкой.

Относительно характера, так Гермиона видела ее насквозь — лицемерная стерва, пытающееся угодить всем, но и управлять ими в одно и тоже время. И ей это удавалось, хочу вам сказать. Было видно, что Финч, к тому же, очень хитра и умна. Пусть девушка не училась на “отлично”, ей это было и не нужно. И так ясно — если не устроится на работу, найдет какого-то богатейшего мужа, и вся жизнь проплывет в шоколаде, не отягощенная проблемами. Но, вероятно, что, благодаря сообразительности, она просто пойдет по головам людей, что станут у нее на пути, и все равно добьется своего — будь то профессия или выбор супруга.