Нет вестей с небес (СИ)

Джейс очень скоро проанализировала, откуда может быть совершено нападение и откуда лучше держать оборону с ее винтовкой.

Одна только Лиза достаточно отрешенно рассматривала все происходившее вокруг нее, точно очутилась в сказочной стране, где прежние правила не действуют. Да больно страшные сказки рассказывает жизнь. Но смена обстановки явно пошла на пользу девушке.

И много отрешенных от жизни смыслов осталось на осколках резных листьев. И много опиумных грез скрывал надломленный горизонт, сваленных рамой картинки, крокодильими снами, обрывочными словами из тины. И девушка кружилась, как снежинка, раскидывая руки, раскрывая ладони, будто просила мир обнять, а мир отвечал только стихами из стали. И подрагивающие сломанные росой смыслы не отдавали, чтобы в полыхающих алых листьях записывать обрывки мутных фраз, где не слышен безумья глас. Но Лиза словно проснулась, вдруг робко дотронувшись до плеча Дейзи:

— Что они делают?

— Еду готовят, — обернулась на оклик женщина, глядя на костерок, возле которого кашеварил над сковородкой воин, довольно вдыхая дымок скорой трапезы.

— Нет, ты посмотри, что они готовят, — словно стесняясь своего внезапно пробудившегося к мелочам любопытства, прикрыла улыбку кулачком Лиза.

— Кажется, жарят бананы. Что такого? — подыграла ей немедленно Джейс, понимая, что охрана их пустила на аванпост, но как бы не замечает, не гонит, но и не заставляет становиться на оборону. Да и не привыкли они гнать странников, хотя Джейс как-то везло на тех, что беспощадно изгоняли от суеверного ужаса. Да, за ней и правда вечно приходил Ваас, следом, но в этот раз, например, он прогадал, он ее не нашел, или не искал…

Джейс даже улыбнулась, ощущение проклятья на себе, коим наградила Цитра, понемногу распадалось, а верования дикарей казались глупыми и наивными. Предсказания всех этих жриц редко сбываются, так что надлежит думать о реальности, а не о мистике.

— Да нет, ничего. Совсем ничего, — и Лиза улыбнулась, и почти рассмеялась.

«Ну, вот, наконец-то взяла себя в руки. Мы выберемся, теперь я верю!» — успокоено подумала Джейс, погладив осторожно подругу по плечу. Девушка вроде поежилась, как кошка, которую прошлые хозяева чаще били, чем ласкали. Но вскоре Лиза расслабилась и старательно улыбнулась в ответ. Перемена в ее поведении казалась яркой радугой после страшной грозы, так что женщины улыбались, стараясь не думать о том, что ждет их дальше, стараясь вообще ни о чем не думать. Особенно когда Лиза с детской непосредственностью едва не вприпрыжку принялась рассматривать всякую мелочь на аванпосте, каждый раз живейшей интересуясь:

— Ой, а это что?

Но ее наблюдения натуралиста прервал голос одного из стражей:

— Собаки! Дикие собаки! Готовься!

— Идите в штаб! — махнул им один из воинов, собираясь отстреливаться от голодной стаи.

Дейзи и Лиза немедленно забились в непривычно с яркого света темное помещение, прислушиваясь к звукам борьбы. Но выстрелы скоро стихли, собаки представляли угрозу только когда настигали незадачливых путешественников в джунглях, но если уж бежали на аванпост, то, скорее всего, бешеные, так что исход борьбы иногда был не таким благополучным, как в этот раз. Лицо Лизы, подвернувшееся на миг вновь проступившим обескураживающим ужасом, снова посветлело.

Женщины убедились, что все в порядке, и три отвратительные ободранные туши, отдаленно напоминавшие псов, уже сжигают в бочке. Так что теперь было самое время немного осмотреться. Человек ко многому привыкает. Разваленные жилища, опустошенные, выпотрошенные, разграбленные, нищета, грязь, голод. Это страшно, но к этому можно привыкнуть, если не видел ничего иного и если не остается иного выбора. И лить напрасные слезы — только душу травить. Надо дальше существовать, стремиться, находить радость и в такой жизни, в самых убогих ее уголках. Так что Дейзи немедленно сделала вид, что улыбается, хотя уголки ее губы, скорее, просто нервно вздрагивали, потому что привыкнуть все-таки невозможно.

Штаб аванпоста представлял, по своей сути, железный каркас, обшитый листами железа и шифера. На большом ящике стоял передатчик радиосвязи, по стене возле входа примостился дико грязный прорванный в нескольких местах полосатый, как пижама, диванчик, который не падал в разложенное состояние только благодаря доске, подпиравшей его, прикрученной проволокой к спинке. Еще из мебели обнаружились два небольших деревянных стола, поставленных зачем-то один на другой, один сундук, картонная коробка, пара небольших деревянных ящиков, на которых покоились два синих буя, да напротив злосчастного дивана грубо сколоченный шкаф с четырьмя полками, где стояли небольшие резервуары с газолином. Больше ничего, не считая оружия и мусора, в этом строении не находилось, разве только смятый пегий коврик и две лампы в стальных абажурах. Окон не обреталось, вернее, когда-то они предполагались, но в целях обороны их зашили листами железа, покрытого заплатками, как и все строение, исчерканного следами от пуль. Девушки остановились в нерешительности. Здесь им предстояло жить день, а может, два, а, может, неделю. А может, две недели.

Очевидно, ракьят спали либо вповалку на полу, либо у них все-таки где-то были спальные мешки.

— А тут… Просторно… — неожиданно первой подала голос Лиза, явно утешая себя. Она рассматривала два ящика пустых пивных бутылок, стоявших возле дивана, видела запустение и разруху. И, вероятно, в ней пробуждались воспоминания из ее жизни с большой земли. И эти воспоминания вовсе не грели ее, в отличие от Джейс. Не было в ее детстве ни цветных шаров с гелием, ни шумных праздников, ни поездок всей семьей на пикники, ни соревнований и захватывающей мечты о великом будущем. Ей слишком напоминал засиженный мухами штаб то жилье, в котором протекала ее юность до тех пор, пока она не съехала наконец от отца.

— И ужасно грязно, — между тем придирчиво озиралась Дейзи, насмешливо морщась.

— Можно убрать. Думаю, мы так сможем помочь нашим друзьям ракьят, — невероятно скромно и обнадеживающе улыбнулась Лиза.

— Лиза, ты еще слаба, — неуверенно предположила Дейзи.

— Да брось, сил подмести разбитые бутылки мне хватит, — девушка еще более уверенно улыбнулась, уже ища, чем, собственно, можно прибрать этот чисто холостяцкий беспорядок.

«Лиза, только скажи мне, что это правда… Ох, Лиза, ты такая хрупкая, точно стекло. Это я сильная, и еще Дейзи. Скажи мне, что ты и правда отвлекаешься от своих мыслей, скажи, что снова учишься жить», — думала Джейс, с тревожной радостью глядя на то, как девушка уже к вечеру интересовалась у пары отдыхавших воинов, как готовить бананы и для чего их жарить. Но к тому времени на засаленной сковороде аппетитно скворчала вполне привычная свинина.

Комментарий к 97. Тихая речка светлой надежды Автор вернулся, но все еще болеет... И вообще в печали и без сил.

====== 98. Небо видит те слезы ======

Небо видит те слезы, что ночью пролиты тайком.

© Пилот «Сфинксы»

«Татау ведут тебя дорогой жизни. Лиза, может, тебе сделать татау? Не воина, какое-нибудь, как у женщин здесь принято. Впрочем, что за бред я несу», — подумала Джейс, рассматривая свое левое запястье с несколькими странными метками татуировок. Никакой особенной силы от них она не чувствовала, но на аванпосте ее, тем не менее, приняли снова как воина. Уж не важно, что говорила жрица Цитра, но для уборок и стирок хватало двух женщин, а еще один снайпер мог здорово помочь при обороне, так что Джейс послали на позицию на крыше штаба. Так прошел день, они встроились в жизнь аванпоста, будто никогда и не выходили из нее.

Только ночью снилась буря, разорванные куски белесой лазури, метавшиеся облака, дельфиньи песни, переведенные на язык человечий, китовые песни, кровью всплывшие над гарпунами, отделенные нераскаянными снами. И море спало у шхер, но накрывало волнами тихие бухты, вскипало смерчами, рубленными словами, оружием и мечтами.

Джейс разбудил собственный кашель, девушка оказалась в исключительно неудобной позе, отлежав руку, неправильно изогнув шею. Все спали, как и ожидалось, вповалку, но в штабе места не хватало для всей охраны, так что кто-то всегда оставался снаружи в карауле, как и положено. Ночью штурм тоже мог приключиться. Но на этот раз только мерно гудели генераторы, вырабатывая электричество для мощных мерцающих лампочек снаружи.