The Beginning of the End (СИ)

Пусть поможет мистер Линдсей, поверенный отца. Хотя у Меилы и самой хватит твердости объяснить прислуге, что она в ней больше не нуждается.

Когда слуга-египтянин внес в дом их чемоданы, Меила обратилась к Розе Дженсон, робко озиравшей роскошный холл.

- Пока еще ты не приступишь к своим обязанностям. Пока, - тут Меила открыла лицо. - Я должна дать расчет моей горничной, а до тех пор ты будешь просто моей гостьей.

Роза сложила руки; покраснела, потом побледнела. Как видно, ей до сих пор не приходило в голову, что начало работы у египетской хозяйки будет сопряжено с такими трудностями для других людей. Потом англичанка вздохнула и поблагодарила Меилу.

- Вы очень добры, мисс.

Меила спокойно кивнула.

- Сейчас я пойду приму ванну с дороги. Тебе тоже покажут, где можно вымыться. Миссис Теплтон…

Когда юная хозяйка перевела взгляд на свою воспитательницу, ее выражение изменилось, сделавшись непритворно почтительным.

- Вы, конечно, погостите у меня?

Элинор Теплтон, лицо которой посерело от усталости, покачала головой.

- Спасибо тебе, детка, но я отправлюсь домой, если ты не возражаешь. Не сомневаюсь, что две такие умницы прекрасно справятся без меня, - тут она улыбнулась египтянке и Розе. - Я приду завтра с утра, и мы обсудим, как будем заниматься, хорошо?

Меила кивнула.

- Конечно, мадам.

Англичанка ушла, прихватив свой скромный саквояж, - ее объемистый чемодан с книгами Меила заставила поднести своего слугу.

Когда двойные двери дома закрылись за миссис Теплтон, обе девушки, стоявшие рядом как заговорщицы, посмотрели друг на друга.

- Вот бы узнать, подозревает ли она что-нибудь, - сказала Роза, поежившись, как от холода.

- Смотря что ты имеешь в виду, - заметила египтянка.

Потом сказала:

- Иди наверх, там гостевые комнаты. Слуги все понимают английский, скажешь, чтобы дали тебе комнату рядом с моей…

Меила поморщилась, щелкнула пальцами.

- Лучше я сама тебя провожу.

Подхватив англичанку под руку, как подругу, молодая хозяйка быстро поднялась с нею наверх. Представила ее Зенаб, смуглой полнотелой служанке-египтянке, и велела приготовить свободную спальню для гостей напротив своей.

Отправляясь мыться, Меила покачала головой, удивляясь себе. Ну надо же, какие церемонии!

Когда хозяйка и гостья привели себя в порядок, Меила пригласила Розу Дженсон выпить кофе у себя в комнате. Будь эта девушка египетской служанкой, Меила никогда бы не позволила ни ей, ни себе такой фамильярности. Но теперь разница между ними оказалась больше, чем культурной.

Некоторое время они с наслаждением пили кофе, к которому были поданы сладости и жареный миндаль. А потом Меила спросила:

- Скажи честно, о чем ты сейчас думаешь?

Роза поставила свою чашку на блюдце.

- Я думаю, что вам здесь, наверное, бывает очень одиноко, - серьезно ответила рыжая горничная. - Если бы я жила в таком огромном доме, и вокруг меня были только слуги…

Она осеклась.

- Извините, госпожа.

- Ничего, - ответила Меила. Взгляд черных глаз стал отсутствующим. - Ты совершенно права. Хорошо, что ты теперь будешь со мной.

Зенаб хозяйка уволила через четыре дня: при этом было много слез и причитаний, хотя Меила нашла служанке хорошее место. Однако Зенаб при всех упрекала ее, что молодая госпожа предпочитает своим соотечественникам неверных.

Меила не снизошла до того, чтобы отвечать на подобные упреки; однако подумала, что появление в ее доме горничной-англичанки и в самом деле может вызвать ненужные разговоры…

Интересно, будут ли говорить в Каире о появлении Хафеза и его подручных. А в том, что директор Британского музея не заставит себя ждать, Меила Наис не сомневалась.

Хафез появился через полторы недели после приезда молодой хозяйки: он сам нашел ее дом. Глава секты поклонников Имхотепа пришел не один: с ним был могучего сложения негр в красном одеянии, по виду - сущий головорез.

- Это Лок-На, отныне ваш телохранитель, мадам Меила, - хладнокровно представил его господин Хафез. Бандит невозмутимо поклонился девушке, с легкой усмешкой на толстых губах.

- Вы так уверены, что он мне необходим? - ледяным тоном спросила Меила, оглядывая темнокожего наемника. Но она уже понимала, что ей придется смириться с таким охранником.

- Абсолютно, - серьезно ответил Хафез. - В общественных местах он будет всюду сопровождать вас, и от вашего дома не отойдет ни на шаг. Может быть, уже завтра Лок-На спасет вам жизнь.

Пожилой директор музея посмотрел на нее.

- Ему мало найдется равных в бою. Даже среди меджаев, с чьими обыкновениями он знаком.

Меила кивнула: ей вдруг стало холодно.

- Хорошо, господин директор. Но ведь у вас ко мне есть и другое дело?

- Разумеется, - ответил Хафез. - Ключ по-прежнему у вас?

- Да, - сказала Меила.

Хафез удовлетворенно улыбнулся.

- Вы не пригласите меня в гостиную?

Они прошли в гостиную, расположенную на первом этаже, куда Меила приказала подать кофе. Принеся поднос, английская горничная удалилась.

Когда Хафез сел за стол, он опять заговорил первым.

- Скоро вы не будете нуждаться в вашей учительнице, не так ли? Ведь вам уже исполнилось шестнадцать лет.

Меила пожала плечами.

- Это мы обсудим с ней.

Хафез кивнул. А потом неожиданно извлек из-под полы пиджака какой-то папирус.

- Вы никогда не учились древнеегипетскому языку? А иероглифике или другому египетскому письму?

- Конечно, нет, - сказала Меила.

- В таком случае, я сам буду обучать вас, - ответил Хафез. - Мне кажется, у вас должен быть к этому большой талант.

Он многозначительно посмотрел на нее.

- Скоро я приглашу вас принять участие в раскопках… в древних Фивах.

У Меилы перехватило дыхание.

- Вы думаете, уже пора? - спросила египтянка.

- Нам очень повезет, если мы не опоздаем, - ответил Хафез. - Археология - очень кропотливая и весьма неблагодарная работа, которая зачастую приносит результаты только спустя годы.

* Водители такси в Британии традиционно называются кэбменами.

========== Глава 8 ==========

Текст, который мистер Хафез принес Меиле для ознакомления, назывался “Исповедь отрицания”. Это была особая форма покаяния перед богами, распространенная в эпоху Нового царства: “Исповедь отрицания” клали в гробницы знатным усопшим, дабы текст мог оправдать их на посмертном суде, когда уста навеки смолкли. Перечислялись важнейшие грехи, такие, как убийство, обман, кража храмового имущества, прелюбодеяние.

- Вы видите, как древние египтяне верили в силу письменной речи. “Божественной речи”, - взволнованно говорил Хафез своей долгожданной ученице. - А их этические нормы, обратите внимание, были удивительно близки к нашим…

Меила поморщилась и немного отодвинулась от Хафеза: они сидели рядом на кожаном диване.

- Вы мне говорите это затем, чтобы я меньше пугалась встречи с Имхотепом? Подразумеваете, что мы с ним скоро вновь найдем общий язык, потому что у нас похожая мораль?..

Хафез вздрогнул.

- Не смейтесь, мадам Меила, скоро вы поймете, насколько все серьезно.

Меила только тяжело вздохнула в ответ: она уже это поняла.

- Вы хотите прямо сегодня дать мне первый урок древнеегипетского языка? Но тогда не разумнее ли было принести учебник?

Хафез развел руками.

- Увы, госпожа, учебник - это слишком долгий путь, нам он не подходит… а вам, я уверен, и вовсе не понадобится. А этот священный документ достаточно обстоятелен, чтобы на его примере можно было многое объяснить.

Благоговейная вера, которая порою звучала в словах этого человека, когда он говорил о ней, все чаще смущала и раздражала Меилу.

- И чем же я лучше других?

Директор Британского музея не стал ни в чем убеждать или разубеждать свою подопечную. Он взял тетрадь и карандаш, которые она приготовила на столике рядом.